Дмитрий Старицкий - Кровь и почва

— Телеграф в столице только на железной дороге или есть еще линии, — уточнил я.

— Нет. Только железнодорожный. Но мне нравится твоя идея о резервной линии телеграфа. Победим, обязательно озабочусь. Видишь ли, Савва, никто не предполагал открытого бунта гвардии, — включился в наш разговор до того молчащий монарх, отставив пустую рюмку в сторону. — Ждали изощренных интриг, а не буйного битья лбом об стену. Оттого и хватились поздно…

— Вы их недооцениваете, государь, — озарило меня внезапно. — Что если Тортфорт всего, лишь таран и жертвенный барашек для кого-то более хитрого и в интригах изощренного?

— Какой жертвенный барашек? Они все там что, поклонники «оставшегося бога»? — удивился император.

— Я не знаю об их религиозной принадлежности, государь, но мне показалось по составу перебежчиков, они ожидают, что валить будут весь клан Тортфортов. А те, кто стоят за ним сейчас просто ждут, чья возьмет? Но может быть я и не прав. Не настолько я серьезно разбираюсь во взаимоотношениях старых имперских родов, но чуйка такая есть. Кстати, известно что-нибудь о реакции наследников великого герцога?

— Нет. У них там сейчас свои разбирательства на предмет кто займет трон электора, — пояснил Молас. — прямого наследника нет. Точнее есть как бы наследник, но это недееспособный молодой человек по причине крайней умственной отсталости. Считай, что род Магусфортов вчера пресекся. Будут выбирать нового великого герцога… А там только на подсчетах процентов герцогской крови у претендентов даже ушедшие боги ногу сломят.

— Кто фаворит? — заинтересовался император, наливая и генералу себе еще по рюмке.

Моя посудина и осталась стоять нетронутой. Мне еще в бой идти. Да и не пью я никогда в такую рань.

— Бывший имперский принц Тон, — усмехнулся Молас. — Он устраивает все группировки знати в центральной империи по принципу равноудаленности от главных семей, былой близости к трону и налаженных связей в столице. К тому же родовое его герцогство маленькое и не так уж сильно экономически развитое, чтобы он мог кому-то что-то диктовать. Да и он сам не хочет в электоры, так же как не хотел и в императоры. Так что как можно быстрее надо приводить к присяге западный воздухоплавательный отряд.

— А каковы позиции Тортфортов в великом герцогстве? — спросил Бисер.

— Никаковы, государь. Их там никто не хочет. Они успели со всеми испортить отношения за последние двадцать лет. Все их сторонники сейчас в столице. По крайней мере, так выглядит. Уже шестьдесят два офицера гвардии перебежало к нам. Я не знаю, насколько они преданы вам, государь, но это те, кто не желает воевать за Тортфортов.

— Значит ли это, Саем, что коренная империя в столичных беспорядках участия принимать не будет? — уточнил император.

— Процентов на семьдесят это так, государь. Большего я не могу гарантировать.

— И то хлеб. Да не просто хлеб, а хлеб с маслом. А это уже не просто хлеб, а бутерброд, — удовлетворенно промурлыкал Бисер, радуясь каким-то там своим соображениям.

Тут в дверь постучали, и майор Сувалки в полуоткрытую щель передал Моласу заклеенный пакет и тут же утянулся обратно в холл.

Молас разорвал конверт и нахмурился.

— Что там? — император проявил нетерпение.

— Из города сообщили, что первая гвардейская пехотная бригада в составе лейб-гвардии мушкетерского и лейб-гвардии фузилерного полков при поддержке конноартиллерийской батареи выдвинулись из казарм в нашу сторону. Пока что еще по городу идут с развернутыми знаменами под барабанный бой.

— Экселенц, информация проверенная? — спросил я.

— Да, — ответил он. — Тремя независимыми источниками.

— Твой выход, Кобчик, — посмотрел на меня император глазами бассета.

А ведь ему страшно, вдруг подумал я. Страшнее, чем мне. Лежать тут и пассивно ждать своей участи.

— Экселенц, теперь ваша главная задача защитить жизни и здоровье императора и герцога, — обратился я к Моласу.

— У меня на это счет аэросани есть, — ответил Молас. — Их не догонят, Савва. Проверено. Главное до речного льда добраться, а там как по проспекту с ветерком. Лучше ты не пусти сюда мятежную гвардию. Тогда не надо будет нам ударяться в бега.

Да… задачка мне: об стену убиться. Но когда не умирать все одно день терять.

Я вытянулся и взял под козырек.

— Государь, разрешите исполнять приказание?

Вокруг все белым бело. Лишь выделялись тонкие причудливо ломаные черные черточки голых кустов как на японской гравюре. И в самой дали город серел в зимней утренней дымке. Я жадно всматривался в мощный морской бинокль в то, как из ворот столицы на простор предместий выдавливалась через ворота серая хищная змея гвардейской пехоты. Как на параде с развевающимися яркими пятнами знамен и барабанным боем. Тускло поблескивающие штыки слегка колыхались в такт над строем. Впереди конный дозор — взвод кирасир. За ним в трехстах метрах командование со знаменными группами. Потом два пехотных батальона в плотной колонне. За ними грохочет по заснеженной брусчатке конная батарея. И опять пехота, выползающая из города…

Красиво идут гвардиозусы, четко, несмотря на глубокий снег, покрывший за прошедшие сутки брусчатое шоссе. Вот что значит годами в шагистике практиковаться. Моим горцам никогда так не ходить, лаская взоры восторженных дам, сколько ни гоняй их. Но и имперские дамы рецких горцев не за балетный шаг привечают, а за неутомимый темперамент и авантажную блондинистость.

Давно рассвело и наглядно дано нам в ощущениях, что небо надолго обложило тяжелыми сизыми облаками так низко, что главные мои козыри — дирижабли — выпали из рук. И снег все падает, правда уже редкий и как бы уже нехотя. Везет же мне на снегопады перед боем…

От города до бывшего охотничьего замка, где в доме лесничего отлеживается контуженый император всего три километра им осталось. И прёт на нас по хорошей дороге немалая сила. Целая бригада полного штата. Почти семь тысяч штыков. Плотной колонной по восемь бойцов в ряд. Восемь батальонов пехоты против моих полутора. С трехдюймовой артбатареей. Восемь пушек. Восемь…

У конной артиллерии пушки короткие и не столь мощные как дивизионные орудия, но дел натворить такая батарея может знатных, если вовремя развернется. Учитывая, что против них у меня всего три орудийных ствола арифметический расклад не в мою пользу. Правда у меня бронетехника есть, а у них ее нет. И пулеметов у меня намного больше, в том числе и ручных. Но… Если я сейчас ошибусь, то моих солдат мятежная гвардия просто массой задавит.

Офицеры у меня опытные, фронт прошли. Все устроили и распланировали грамотно. Последние штрихи нанесены. Все они опытней меня и по возрасту и в военном отношении, но ждут именно моего решения. Дисциплина. Поставлен я императором над ними, и я теперь всеми командую и за все отвечаю я же. А это оказалась нелегкая ноша. Со стороны роль командующего как-то привлекательней выглядит.