Владимир Поляков - Время увядающих лилий

Зато другое событие действительно порадовало. Мы наконец то соединились с венецианско-мантуйской армией под командованием герцога Мантуи Франческо Гонзага. Надо сказать, что последний показал себя вполне разумным человеком. Аргументы касаемо того, что сперва надо подавить союзников короля Франции тут, а потом уже двигаться ближе к границе Неаполя и Папской области на него подействовали. А обещание того, что трофеями во взятых крепостях мы непременно поделимся и вовсе привело в благостное состояние не только самого герцога, но и военачальников уровнем пониже. Потому и удалось не просто выделить достаточное количество войск для блокирования, помимо Перуджи и Маджоне, иных укреплённыхвладений Орсини и Колонна, но сделать это действительно качественно, от всей души, чтобы и мышь не проскочила.

Именно блокада, а ни в коем случае не подготовка к штурму. Сокрушить стены Перуджи и Маджоне, захватить эти два ключевых владения и… Остальные сильно-сильно призадумаются насчёт того, чтобы по доброй воле сложить оружие в обмен на заметные послабления при сдаче. Но сперва требовалось показать силу. Вот потому орудийные залпы и превращали в руины немалую часть стены Перуджи прямо на моих глазах. Да и несколько западнее, с Маджоне, происходило практически то же самое, пусть и не с такой интенсивностью. Недолго осталось до того момента, когда в проломы хлынут как спаянные дисциплиной войска Борджиа, так и откровенные головорезы, ведомые более прочего желанием богатой добычи. Впрочем… добычи жаждут все, отличие лишь в том, что в своих войсках мне вроде как удалось все естественные душевные порывы упорядочить, поставить на контроль и вбить в некоторые чугунные головы необходимость воздерживаться от обычных для военного времени выходок тут, в итальянских землях. То есть грабёж далеко не всех подряд и под присмотром командиров, про насилие и говорить не стоило. Потом — все бордели к их услугам, причём оплата за счет казны. А вот озлоблять будущих подданных рода Борджиа… Нафиг мне такое не требовалось!

А венецианцы явно делали серьёзную заявку, присылая настоящую армию, а не её подобие. Под командованием Гонзаго было полторы тысячи тяжёлой кавалерии, семь тысяч пехоты и пять с лишним тысяч конных арбалетчиков, этого особого рода войск, использовать который венецианцы очень наловчились. Четырнадцать тысяч — как ни крути, а очень весомая сила, отмахнуться от которой нельзя было при всём на то желании. Именно исходя из этой весомости, отдан был приказ стянуть силы союзников, да и кое-какие собственные резервы подтянуть, чтобы соблюсти, так сказать, баланс. Те три с небольшим тысячи, используя которые мы вдребезги разбили войско мятежников, были бы… чрезмерно скромными с политической точки зрения, вызвали бы у герцога Мантуи и иных неправильные мысли, пусть даже не облечённые в слова. Высокая политика плюс психология — эти факторы стоит учитывать всегда. Зато теперь, при шести с лишним тысячах, собранных именно тут, близ Перуджи и Маджоне — ситуация относительно выровнялась, особенно с учётом того, что поблизости были именно наши вассалы, а никак не венецианские.

Есть! Чтобы уж точно быть уверенным, что мне не помстилось, я достал подзорную трубу, раздвинул её колена и внимательно посмотрел на один из участков стены, по которому вот уже не первый день долбили батареи фон Циммера. Точно, мне не показалось. Недостаточно прочная для противостоянию обстрелу из орудий каменная кладка оседала вниз, заодно погребая под собой и тех, кто оказался на стене и не смог вовремя убраться. Второй серьёзный пролом. По идее, этого уже достаточно, но если до темноты пробьют ещё и третью из намеченных брешей — тогда совсем хорошо. Отражать атаку сразу с трёх направлений защитникам города будет совсем уж печально и тоскливо. Эх, жаль, что белый флаг Бальони точно не выбросят — слишком хорошо понимают своё положение и моё желание быстро и сразу разобраться с одной из голов мятежа.

— Приближается Его Светлость герцог Мантуи, — уведомил меня о не столь ожидаемом здесь и сейчас госте Асканио Росиенте на правах начальника охраны. — Прикажете проводить его в шатёр или побеседуете здесь?

— Лучше здесь, на свежем воздухе с видом на рушащиеся стены Перуджи. Картина помогает… проникнуться нужными мыслями.

— О да, синьор Чезаре, — криво усмехнулся Асканио, успевший повоевать как на стороне венецианцев, так и против них. — Я немного знаком с герцогом, ему надо сразу показывать, кто ты есть и тогда он не станет чересчур навязчивым в отстаивании собственных желаний. Но он хороший военачальник, иначе Венеция не доверила бы ему командование.

— Благодарю, Асканио. Ты же знаешь, я не стану отмахиваться от умных слов даже от врага. Венеция же сейчас нам союзна.

Излишним было выделять интонациями слово «сейчас», Росиенте и так это понимал. Сейчас да, у нас с Венецией общие интересы и даже после завершения «французских дел» останется очень важная точка соприкосновения под названием Османская империя, а точнее необходимость прищемить ей яйца до тоненького голоса, приличествующего исключительно кастратам. Только вот важно постоянно напоминать, что Венеция не является главной в этой взаимовыгодной связке. Равноправное сотрудничество? Со всем нашим уважением. Но подчинённое положение — это уж обломитесь в полный рост! А венецианцы будут пытаться выставить себя в качестве лидера, уже сейчас сие видно невооружённым глазом. Иначе не явились бы во всём великолепии, желая показать численное преимущество своей армии, сгладили бы сей нюанс.

Вот он, Франческо Гонзага, герцог Мантуи во всём своём великолепии… относительном. Богатые одеяния, роскошные, но в то же время качественные броня и оружие, только вот внешность подкачала. Невысок, курнос, да и глаза показывают пусть несильную, но базедову болезнь. А рядом, как я полагаю, его дядюшка, Ридольфо Гонзага, который многому научил племянника да и до сей поры не оставлял без полезных советов.

— Ваша светлость, синьор Ридольфо, рад видеть прославленных своими делами воинов здесь, близ города, который скоро откроет нам путь внутрь считавшихся столь крепкими стен.

— Ваше Высокопреосвященство…

— Великий магистр, — а это уже Ридольфо, в отличие от племянника использовавший более светскую часть моего титулования. — Похоже, Перуджа действительно скоро падёт, ваша артиллерия снова доказала свою значимость и на поле боя и при осаде крепостей.

И внимательный такой взгляд в сторону племянника. Дескать, смотри и запоминай, какую силу представляет из себя новое оружие. Тот и смотрел, благо даже невооружённым глазом кое-что разглядеть было можно, пусть и без подробностей.