Александр Беловец - Источник [СИ]

— А вот сейчас и выясним. Рассказывай!

С минуту Векти молчал, морщась от усиливающейся боли но, видя, что сержант непреклонен, откинулся на траву и закрыл глаза.

— Ты должен положить ладони на рану, расслабиться и почувствовать тепло в груди. Когда это произойдёт, направь его в руки, а дальше поймёшь что делать.

С минуту Колин колебался, но когда острый приступ исказил лицо Векти, он решительно возложил ладони на тёплые пульсирующие внутренности. Желудок тут же стал подкатывать к горлу, но сержант вернул его на место парой глубоких вдохов. Затем закрыл глаза и попытался хоть что-нибудь ощутить. Через несколько минут стало понятно, что Вальдрес ошибся — никакой он не маг.

Только он так подумал, как в памяти всплыла волна жара, которую сержант посчитал всплеском адреналина.

«А что если это и было нужное мне тепло?»

Не найдя другого объяснения Колин стал делать частые глубокие вдохи, насыщая кровь кислородом. В голове зашумело, и он вдруг отчётливо увидел, как когти рвут живот не парня, а его собственный. Видение было настолько реальным, что заставило сердце ёкнуть, выплеснув долгожданную волну.

Едва не упустив момент, Колин мысленно направил тепло в руки. Сперва ничего не происходило, но когда он готов был сдаться, ладони засияли тёплым светом и от кончиков пальцев к ране протянулись серебряные нити. От неожиданности Колин едва не прервал установившуюся связь, но стон Векти заставил взять себя в руки. Сержант сосредоточился и, не шевелясь, смотрел, как тепло из его ладоней впитывается в рану.

Постепенно тепло превратилось в жар, нитей стало больше, а Колину показалось, будто края раны стали стягиваться. Он, было, обрадовался, но вдруг тело парня выгнуло дугой, и оглушительный крик разорвал связь. Векти засучил ногами. Спазм был столь силён, что на лбу вздулись вены, а из открытой раны выперли кишки. Не зная как помочь другу, Колин попытался прижать его к земле, но не тут-то было. Изо рта Векти ручьём хлынула кровь и парень забулькал. С протяжным хрипом его тело в последний раз дёрнулось, а затем расслабленно вытянулось в рост.

Ещё не веря, что всё кончено сержант приложил пальцы к шее, но и так было ясно — Векти умер. Неумелым движением он прикрыл другу глаза и отполз в сторону. Мыслей не было — их вытеснило чувство потери.

Через некоторое время сержант пришёл в себя и решил, пока не стемнело похоронить. Он выбрал несколько прочных веток и стянул их рукавом от рубахи друга. В ином месте такой фокус, может быть, и не прошёл бы, но здесь почва оказалась рыхлой. Сильно мешала трава, но как только дёрн был снят дело пошло значительно быстрее.

Работа затянулась, и когда стало совсем темно, Колин почти наощупь спихнул тело Векти в могилу и принялся засыпать. Закончив, без сил растянулся на земле. В той же позе его застало утро…

Короткий сон не принёс облегчения. С трудом разлепив веки, сержант сел и обвёл поляну взглядом. Картина предстала удручающая — земля с пучками травы была накидана неровными кучками, а в одном месте даже торчала побелевшая ступня. Колин принялся ползать на четвереньках, выдёргивая траву и разравнивая могилу. Когда закончил, соорудил в изголовье небольшой холмик, куда водрузил камень.

В желудке заурчало, и лишь теперь сержант понял, насколько голоден. Превозмогая слабость в ногах, он поднялся и нетвёрдой походкой направился к плодовым кустам.

Татака падала на дно желудка, словно в бездонную яму. Не чувствуя ни вкуса, ни насыщения Колин рвал и рвал, давясь сочной мякотью. Спустя какое-то время по телу, наконец, разлилось приятное тепло. Усталость отступила, из головы выветрился шум, а боль в натруженных руках сменилась лёгким зудом.

Сержант стал гадать, в чем нести провизию. Несмотря на тёплую погоду разгуливать без рубахи как-то не хотелось. Вдруг взгляд упал на связанные ветки. Высвободив рукав, Колин принялся набивать его плодами.

«На первое время пойдёт, — решил он. — А если больше ничего не подвернётся, вернусь за добавкой».

Мысленно попрощавшись с Векти, сержант неторопливо пошёл в выбранном наугад направлении. Через несколько часов лес окончился узкой каменистой полоской, подчёркивающей морской горизонт. Стараясь не наступать на острые камешки, Колин подошёл к краю.

Метрах в двадцати внизу бушевали волны, вспениваясь о скалы небольшой бухты. Сама бухта, выдаваясь в море кривым полумесяцем, оканчивалась почти отвесной скалой, спуститься по которой не представлялось никакой возможности. Слева убегала вдаль пенная полоса, отмечающая границу между морем и скалами, а вот справа, уже через какую-то сотню метров, скалы отступали от воды, отдавая на растерзание морю кусок песчаного берега.

Пробежавшись взглядом вдоль кромки песка и скал, Колин отметил, что отвесная стена постепенно понижается и если следовать этим направлением, то через пару километров можно будет спуститься к морю. А уже оттуда по песчаному пляжу вернуться к замеченной ранее бухте.

— Стоп, — прервал размышления Колин, — а зачем туда возвращаться? Что в этой бухте такого?

Он ещё раз внимательно осмотрел скалы и буквально сразу нашёл то, что заставило подумать о возвращении. На небольшой плоской площадке чуть выше уровня моря серыми горбами покоились три перевёрнутые лодки.

Поняв, что возможно нашёл билет с острова, Колин не раздумывая, повернул направо и чуть ли не бегом отправился искать спуск к морю. Правда, уже через несколько шагов застонал от впившегося в ступню камня, но это не охладило его пыла, а лишь заставило идти осторожней.

Всю дорогу лес то подходил вплотную, то вновь отступал от обрыва, но вскоре он остался позади и сержант вышел на плоскую равнину размером с футбольное поле. Колин огляделся, пожевал татаки и, не найдя в открывшемся пейзаже ничего интересного продолжил путь в сторону понижения рельефа.

Посреди равнины случился казус. Не ожидая подвоха от пустынной местности, сержант так приложился лбом, что едва не ослеп от посыпавшихся из глаз искр. От неожиданности он упал на пятую точку и принялся озираться, растирая ушибленный лоб. Ничего — местность оставалась пустынной. Догадавшись, что препятствие невидимо, Колин протянул руку и ощутил под пальцами тёплую шершавую поверхность.

— Это ещё что такое?

Воздух под ладонью всколыхнулся, и поверхность ощутимо завибрировала. Испугавшись, Колин отнял руку и попятился. Сердце сдавило чувство беспредельной тоски, а по спине побежали ледяные муравьи. В метре от него прямо из воздуха материализовалась чёрная пирамида…

Цепочка следов, оставляемая босыми ногами на мокром песке, следовала за сержантом к бухте. Шелест прибоя выветривал из головы вялые мысли, а лёгкий ветерок трепал жёсткие от соли волосы. Спустя несколько часов ходьбы под палящим солнцем, притупилось даже впечатление от найденной вчера пирамиды.