Евгений Ходоровский - Раднесь (СИ)

— Артём, — вдруг тихо прервал монолог внука дед, — я тут пока валяюсь в больнице, делать мне особо нечего, телевизор надоел, от книг быстро устаю, да и вообще, надо бы уже закончить…

— Ты чего, дед? — Артём встрепенулся.

— Тише, тише, — дед взял за руку Артёма и покосился на остальных. Вроде никто на них не обращает внимания, — Помнишь, я тебе рассказывал про то, откуда наш род, про скит у реки Пелым, про Ирбитскую ярмарку, и что собирался написать всё это?

— Ну, деда, я помню, конечно, а чего вдруг ты вспомнил?

— Вот, — с озорной хитрецой взглянул на Артёма дед Игорь, — я закончил, ну написал всё, что мог вспомнить. Получился, прям роман какой-то, хе-хе… Ты тут говорил что-то про компьютеры, да?

— Ну да, деда, я же тебе и рассказываю…

— Подожди, Тёма, я попросить тебя хочу. Ты бы набил мои наброски на компьютере-то. Осталось бы всё, что вспомнил я, в памяти… И распечатай потом, а то так читать, что я написал, тяжело. Будет время свободное у тебя, — дед Игорь с этими словами взял с тумбочки кипу бумажек и стал совать их Артёму, — на, вот возьми.

— Ну конечно, деда, вот ты о чём! Конечно набью, — стал торопливо говорить Артём, взяв листочки и рассматривая их.

— Ну вот… Почитай тут вот, что смог вспомнить, да и писать тяжеловато, хе-хе…

— О чём разговор! Конечно почитаю, очень интересно! И набью, не беспокойся. В компьютере всё сохранится, надо будет, сколько угодно раз распечатать можно будет.

— Хорошо, — дед с облегчением вздохнул, прищурил глаз, украдкой глянул на родственников, и чуть слышно проговорил, — Тёма, вот тебе ещё одна штукенция, хе-хе… Пусть у тебя будет. Когда надо, она тебе пригодится, — он с этими словами взял руку Артёма и вложил в ладонь что-то металлическое продолговатое.

Артём попытался взглянуть на этот предмет, но тут на них обратили внимание, и дед поспешно сжал его ладонь, посмотрел ему в глаза и прошептал, — Убери в карман, потом посмотришь.

Дед умер через пару дней, на первое мая. Бабушка, убитая горем, всё приговаривала: «Взял Берлин, ох-охо-хо». Приказано было взять фашистскую столицу к Первому Мая — празднику Труда, и превозмогая всё, наши деды и прадеды выполнили приказ. Это уже позже день победы официально сделали девятого мая. Так и дед Игорь — боролся за жизнь до последнего, старый ветеран, усилием воли дожил до очередной годовщины, и ушел…

Было пасмурно, небо заволокло так, что, казалось, солнца и не было никогда, а солнечные лучи — это нечто из фантастического бреда умалишенного чудака. Утро не ощущалось привычными органами чувств, лишь внутреннее чувство времени подсказывало, что пора бы уже и проснуться. Было воскресение, и можно было спокойно позволить себе поспать дольше обычного. Артём проснулся весь в холодном поту, бешено вращая по сторонам глазами, вскочил с кровати и заметался по комнате. Он ещё был под впечатлением увиденного во сне действа, в голове тревожно пульсировала мысль о том, что он чего-то упустил, что-то потерял навсегда. Постепенно мозг вернулся к действительности, Артём стал успокаиваться, приходить в себя, и стал вспоминать всё, что с ним происходило накануне и во сне вот только что.

Случайно его взгляд скользнул на тумбочку, и там его внимание привлёк тускло блеснувший предмет. Артём сфокусировал взгляд, и понял, что это. Это сделанное из темно-серого металла сердечко, которое перед смертью подарил ему дед Игорь. Что это такое Артём так и не успел выяснить у него, дед умер, так и не объяснив ничего. Много раз Артём потом пытался понять, что это за предмет, но разобрался лишь в одном. Металл, из которого был сделан амулет, обладал магнитными свойствами. Если положить его на ровную гладкую поверхность, сердечко начинало колебаться вокруг оси, постепенно останавливаясь. Острый носик сердечка показывал всегда строго на север, или, если поблизости были металлические предметы, то по направлению к ним. Немного позже, когда Артём прочитал дедовы записи, разобрался в их последовательности, и набрав текст в компьютер, он узнал откуда этот амулет. Вообще-то вещица было довольно древняя, и когда-то принадлежала старому шаману, который подарил ее давным-давно его прадеду — Архипу Казанскому. И было таких сердечек две штуки, второе сердечко принадлежало его прапрабабке Прасковье, как потом выяснилось, дочери этого шамана. Какое из этих двух сердечек у него, он не знал, и спросить было не у кого, дед Игорь никогда никому про это не рассказывал. Возможно он хотел всё что знал изложить в записях перед смертью, да не успел. А может быть он просто и не знал ничего более того, что было всего два амулета, один у деда Архипа, другой у Прасковьи, и что оба когда-то принадлежали шаману. Один из них остался в семье деда Игоря, и тот в своё время получил его от кого-то из родителей, дедов или бабок, и он хранил его всю жизнь, пока не понял, что путь его на Земле подходит к концу, и надо бы передать амулет внуку по наследству.

Теперь внук Артём хранил его, а после такого сна, ещё и стал задумываться над тем, что этот амулет имеет какое-то важное значение в его жизни. Вот что он держал в руке во время какого-то обряда, который ему снился. Амулет связывал его с каким-то другим, совершенно с другими свойствами, миром, в который Артём так испугался во сне отправиться. И в конце ему приснилось, что это некий «Знак», его отличительная метка в мире и в этом и в том. И с помощью Знака он может переходить между ними. А ещё про Знак было написано в объявлении, которое заставила прочитать его накануне странная женщина. Что там было написано? Несмотря на то, что Артём не придал особого значения событиям прошлого дня, надпись на клочке бумаги, криво приклеенном на информационном стенде у входа в университетский корпус, отчетливо предстала перед его мысленным взором.

Поразмыслив немного, Артём решил пойти по указанному в объявлении адресу и взять с собой амулет. Он быстро собрался, наспех что-то съев и запив это что-то чаем, выбежал из дому. На улице было мерзко, такое ощущение, как будто в облаке, мелко моросящая водяная взвесь окутала парня моментально с головы до пят. Но Артём не ощущал совершенно какого-либо дискомфорта, он быстро шёл по унылым улицам, кутаясь в куртку и набросив на голову капюшон.

Идти было недалеко, но из-за плохой погоды Артёму было тяжко, да и выпитое накануне определённое количество пенного напитка сказывалось на его физическом состоянии, в связи с чем, пробираясь сквозь туман и мелкую морось, обливаясь потом, Артём проклинал ту минуту, когда согласился с Женькой идти пить пиво. Артём вышел на улицу Цвиллинга, а по ней ходили трамваи, а от того места где он был сейчас, до дома, указанного в объявлении, было всего-то пару остановок, но идти дальше желание совсем улетучилось, и поэтому Артём решил воспользоваться общественным транспортом. Он подошел к трамвайной остановке, и стал внимательно вглядываться в даль, не идёт ли трамвай? Пока он ждал трамвай, в его отравленном дешёвым пивом и ночными кошмарами мозгу зародился червь сомнения, и стал всё настойчивее точить то уверенное упорство, с которым Артём выбежал в моросящее утро несколько десятков минут назад.