Сергей Кротов - Ленинград-34

Делаю небольшую паузу, даю Ипатьеву немного успокоиться.

"Не дай бог кондратий хватит дедушку".

— Меня всегда удивляло, — продолжаю я своим эмоциольным как метроном голосом. — что успешые в какой-то области люди берутся, с той же безапелляционностью как и о своём предмете, судить о вещах о которых не имеют никакого понятия. Насчёт большевиков захвативших власть: позвольте вам напомнить, что первыми власть в стране силой оружия в феврале семнадцатого захватили ваши, временные. Продолжили чуждую России войну за колонии, принадлежащие другим странам, довели страну до голода и начали насильственно реквизировать продовольствие в деревне, в том числе и у состоятельных крестьян. И сделали это не большевики, заметьте, а ваши друзья — Керенский и компания. Набедокурили и как трусы сбежали, отдав власть без борьбы большевикам. Я всё правильно излагаю?

Ипатьев потупил взгляд и замер, не реагируя на мой вопрос.

— Теперь о крестьянах, — вижу по лицу академика, что мои доводы взвешиваются, а не отметаются с порога. — вы, Владимир Николаевич, специалист в промышленном производстве и должны понимать, что его механизация повышает производительность труда. То же самое и в сельском хозяйстве. Только крупное механизированное сельскохозяйственное производство сможет накормить село, которое у нас голодало в прошлом через два года на третий, и город. Сократить необходимое число работников на селе, а высвободившихся там работников направить в город на создающиеся в городах заводы и фабрики. Если мы хотим быстро создать современную промышленность и товарное сельское хозяйство, то другого пути как массовая коллективизация, привыкших к общинному управлению, мелких крестьянских хозяйств — нет. А ваши, так называемые, состоятельные крестьяне — кулаки, это в основной своей массе ростовщики и спекулянты, то есть такие же эксплутаторы как и помещики и капиталисты и отношение к ним соответствующее. А насчёт того, что продуктов не достать, так могу вас заверить как очевидец, что эти сведения у вас устаревшие: карточная система полностью отменена, все продукты в свободной продаже.

— Может быть вы станете утверждать, что и свободы слова и мысли у вас довольно? — с усмешкой бросает Ипатьев.

— Не стану, — начинаю как всегда терять выдержку, когда речь заходит об этом. — у каждого понятие о ней своё, но очень часто права такой свободной личности удовлетворяются за счёт прав и свобод общества.

"Уж поверь, дедушка"…

— Так вы что за духовное рабство? — Задыхается от возмущения академик. — Я? Нет, — беру себя в руки. — просто многие люди, говорящие с придыханием о свободе личности, имеют в виду свою личную свободу, ради которой готовы загнать в рабство и нищету других. Так вот, вы, наверное, слышали, что в СССР разрабатывается новая демократическая Конституция. Советую ознакомиться с ней, когда её проект будет опубликован для обсуждения, по части свобод ей не будет равных в мире.

Мой собеседник с удивлением смотрит на меня.

"Что-то я действительно загнул, выходит тогда что я участвую в разработке проекта Конституции… Не буду отрицать, пусть думает, что на встречу с ним пришёл не простой агент НКВД, а представитель власть имущих".

— Так всё же, — хмурится Ипатьев. — объяснитесь, чего вы требуете от меня?

— Ничего, — добавляю металла в голос. — наоборот это я даю вам, Владимир Николаевич, возможность реализовать своё желание помочь родине подготовиться заранее к войне с Германией.

"А не как в империалистическую: в войну вступили, а химическую промышленность начали создавать в её ходе".

— То есть вы не настаиваете на моём немедленном возвращении в Россию? Я вас правильно понимаю? — Взгляд академика светлеет.

"С таким языком"?

— Повторяю, Владимир Николаевич, никаких требований… — в моём голосе послышались бархатный нотки. — мы заинтересованы в результатах вашей работы по созданию установки для производства высокооктанового бензина. Чертежи и технологические режимы.

— Но её ещё не существует!

— Я это понимаю, — успокаиваю его. — когда будете готовы, вставьте в письме к сыну, я убедил его поддерживать переписку с вами, фразу — привет Сергею Трубину. И ещё, чертежи лучше перевести на фотоплёнку. Чтобы обезопасить вас от подозрений и предательства об этой миссии знает лишь три человека: мы с вами и товарищ Киров. Думайте, решайте… Ах да… вот фотография ваших родственников. До свидания!

Ипатьев машинально пожимает мне руку и с улыбкой смотрит на фотографию, где сын с невесткой обнимают его семилетнюю внучку.

Чикаго, Мичиган Авеню, кафе "Таверна Билли Гоат".

Позднее.

— Признаюсь, мистер Че, — Питер МакГи с удовольствием затянулся самодельной сигаретой, медленно выпустил через нос две струи ароматного сизого дыма и сделал маленький глоток кофе из чашки. — не ожидал получить от вас телефон колл.

"Че? А что, мне нравится — хорошее имя. Обычное для американцев усечение труднопроизносимых для них фамилий по первой букве, заиграло для меня новыми красками… А насчёт моего звонка, то он может и не ожидал, но очень надеялся на него, судя по скорости, с которой прибыл на место встречи в небольшое новое кафе у моста через реку Чикаго, одно из множества, расплодившихся вокруг места проведения Всемирной выставки, так что я едва успел доесть свой бургер, по вкусу и запаху совершенно непохожий на своих малопочтенных потомков".

— Неужели? — поддерживаю решение коммерческого директора "Сильвании" говорить по-русски. — Я расценил вашу пословицу о "смазке" как приглашение к взаимовыгодному сотрудничеству.

— Шурли, — крякнул от удовольствия Питер. — я — комерсант.

Начинаю перечислять марки ламп по-английски (цифры для лучшего восприятия следует произносить на родном для слушающего языке) и вижу по немедленной реакции, что МакГи отлично владеет предметом: в основном, помнит цены, ориентировочно знает количества изделий на складе. В общем, кладезь информации и, бесспорно, человек — на своём месте. Тут же за столом на салфетке начинаем подбивать бабки: во-первых, на "смазку" военных Питер просит две тысячи долларов кэшем (по двести долларов за каждый из десяти типов ламп, включая сдвоенный триод) и испытующе смотрит на меня. Соглашаюсь на наличные, но сумму "компенсации" предлагаю уточнить позднее. Как только в расчёт пошли живые деньги, коммерческий директор начал фонтанировать нестандартными идеями: неожиданно выяснилось, что согласованные нами позавчера цены на лампы, не требующие военного лицензирования, могут быть легко уменьшены на двадцать процентов (вот пройдоха!), если половина из вырученной суммы будет возвращена ему кэшем. Предложил называть эту операцию словом "откат" только если она является равнодоходной для сторон, не встретив возражений.