Руслан Мельников - Орден: Тевтонский крест. Тайный рыцарь. Крестовый дранг [сборник, litres]

– Ну, так уж и не укрыться? От махонькой-то такой!

– Хочешь проверить – распорядись поставить любой щит, ну, хотя бы во-о-он к той сосне. – Бурцев выбрал дерево, за которым не наблюдалось шатров. – Только людей своих убери подальше – пусть никто за стволом не стоит. А то еще заденет ненароком.

– Даже так? – князь выглядел заинересованным. – Ладно… Савва, сходи в шатер. Возьми щит попрочнее и сделай, как сказано.

Оруженосец-телохранитель нехотя покинул господина. Выполнял поручение он без особого энтузиазма, то и дело поглядывая на Бурцева. Не доверял, видать. Ладно, Савва, без обид – служба у тебя такая…

Княжеский слуга вбил нижний край щита в снег и опавшую хвою, верхний прислонил к сосновому стволу. Небольшой, но крепкий круглый кавалерийский щит – обитый железом и с прочным широким умбоном по центру здорово напоминал мишень в тире. Что ж, постреляем.

Бурцев взгромоздился в мотоциклетную коляску, прильнул к пулемету, усмехнулся про себя. Эх, Савва, Савва, какой смысл во всей твоей подозрительности, если сейчас новгородский князь совершенно беззащитен. Было бы желание – развернул бы чуток ствол на турели, да в считанные секунды скосил бы и самого Ярославича, и всю свиту его, и дружинников с ополченцами, что толпятся вокруг. Но желания такого не возникало. Не подосланный убийца Бурцев и не зловредный колдун…

Он подождал, пока Савва отойдет от дерева. Поймал в прицел блестящую нашлепку умбона. Дистанция-то смешная. Тут и меткости особой от стрелка не потребуется. Так что прямой наводкой, да короткой очередью – пли!

Рявкнуло. Громыхнуло. Стрекотнуло. Сухо, резко лупануло по ушам. И пошло-поехало гулять по лесу долгое раскатистое эхо. И снова вздрогнули, снова ахнули люди. Храбрейшие воины спешно осеняли себя крестным знамением. Бежали отовсюду все новые и новые ратники, ржали испуганные кони: выстрелы переполошили весь лагерь.

Даже сам Ярославич в этот раз дернулся и побледнел. Нормальная вообще-то реакция для того, кто впервые очутился возле стреляющего пулемета.

Александр, однако, надо отдать ему должное, быстро совладал с собой. По крайней мере, дар речи обрел первым. Толпа вокруг еще молчала – ошарашенная и притихшая, а князь уже отдавал первый приказ:

– Савва, принеси щит.

Теперь оруженосец побежал резвее. Самому, небось, не терпелось посмотреть.

Обратно Савва возвращался с растерянным лицом. Протянул щит князю. Бурцев видел с коляски: его очередь в четыре-пять патронов прошила мишень навылет. Пули легли хорошо, кучно – в десяточку… Продырявили металлический умбон. И не только его.

– Там в сосне тоже дырки, княже, – озадаченно проговорил Савва.

– Правда? А стрелы торчат?

– Нет, не видно стрел. Улетели куда-то или в землю ушли. Дерево-то насквозь пробито.

– Насквозь?!

Бурцеву стало смешно. Подумаешь, сквозные пулевые отверстия! Пробить сосну из пулемета с такого расстояния – плевое дело. Князь, однако, был изумлен, и притом весьма. Александр подошел к мотоциклу, выковырнул из снега стреляную гильзу, осторожно – двумя пальцами поднял. Повертел задумчиво блестящий кусочек металла в руках. Не обнаружив пули, спросил:

– Отсюда улетела твоя стрела?

– Верно мыслишь, княже, – кивнул Бурцев. – Там внутри громовой порошок был. Порошок взорвался – стрела вылетела. Щит пробила, дерево пробила и дальше ушла.

– Быстро летела, потому и не видел ее никто, так, Василий?

За него ответил Арапша:

– Когда взрывается громовой шар, человеческому глазу тоже не дано видеть разлетающиеся осколки.

Ярославич кивнул удовлетворенно, направился к сосне – посмотреть. Склонился у ствола, разглядывая дырки, поднял щепу со снега. Бурцев лишь качнул головой. Опять прокол! Куда ж смотрит твоя хваленая охрана, князь? Этак ведь можно и пулю в спину получить. Будь он убийцей-наемником, не преминул бы нажать на спусковой крючок.

А к дереву уже подтягивались знатные бояре и дружинники, гриди и ватажники-повольники, ополченцы и обозные мужики. Обступали Александра и свиту со всех сторон, наваливались.

– Гэть! – грозно рявкнул Савва.

Вдвоем с Гаврилой они попытались оттеснить любопытствующих. Безуспешно! Толпа настырно лезла к простреленной сосне. Задние напирали на передних, и сладить с этой людской массой не было уже никакой возможности.

Особенно старался здоровенный детина с широким рябым лицом и в меховой шапке, надвинутой до самых бровей. Любопытный здоровяк протиснулся в первые ряды, растолкал саженными плечами и мужиков, и дружинников. Обошел сосну сзади, влез между двумя такими же упертыми и непонятливыми бородачами-ополченцами, встал почти вплотную к князю. Мощная волосатая ручища вдруг нырнула за пазуху овчинного тулупа. А когда вынырнула обратно…

Вот в этот момент Бурцев увидел и понял все. Узкое граненое лезвие подобно жалу блеснуло на солнце. Заточенное острие уже направлено в бок князю. Еще немного, еще один шаг… От такого стилета и кольчуга не спасет – прочный каленый металл пройдет меж звеньев, раздвинет, взломает плетеную сеть и утонет в мягкой податливой плоти по самую рукоять…

Убийца, по-видимому, намеревался, пользуясь суматохой, нанести смертельный удар и сразу отступить, скрыться в толпе никем не пойманным, не заподозренным. А кто поймает? Кто заподозрит? Все, даже бдительный Савва, смотрели сейчас на дерево да на мотоциклетный пулемет. Кинжала не замечал никто, кроме Бурцева.

– Берегись, князь!

Он дал очередь поверх голов. Эффект – что надо! Толпа распалась, рассыпалась, отступила, вопя от ужаса. Плотная людская масса отхлынула прочь. Но не вся. У сосны остались сам Александр, несколько бояр и дружинников посмелее, пара упавших, барахтающихся в снегу ополченцев да рябой громила с кинжалом.

– Бе-ре-гись! – снова заорал Бурцев.

Савва загородил Александра своим телом. Дур-рак! От пулемета загородил… Дружинники вокруг рвали мечи из ножен и бежали к мотоциклу. Никто по-прежнему не видел истинной опасности. А рука со стилетом уже чернела на фоне соснового ствола. Еще секунда, полсекунды – и будет поздно.

Бурцев выпустил вторую очередь.

В многострадальной сосне появились новые сквозные отверстия. Отлетевшая щепка царапнула князя по щеке. Длинный узкий клинок подлетел, кувыркнулся в воздухе, упал в снег. Убийца взвыл, обхватив правую руку левой, ринулся прочь – к спасительной толпе, где еще можно было затеряться, укрыться. За ним потянулась обличающая тропка кровяного крапа.

Уйти рябому не дали. Наперерез несостоявшемуся киллеру прыгнул Игнат. Встал с обнаженным мечом, преградил дорогу беглецу. Молодец, боярин, хоть один соображает тут, что к чему! Убийца отшатнулся, да куда там! Взмах короткого клинка – и рябая голова в шапке полетела к ногам князя. Обезглавленное тело окатило Игната с головы до ног алым фонтаном, рухнуло, задергалось…