Руслан Мельников - Орден: Тевтонский крест. Тайный рыцарь. Крестовый дранг [сборник, litres]

– Кто таков?

Князь держал в руках оброненный стилет и взирал тяжелым взглядом на отрубленную голову. Голова уткнулась лицом в красный снег. Шапка сползла на одно ухо. У другого отсутствовала мочка. Грязные космы волос прилипли к кровавой луже.

Боярин Игнат – весь в бурых потеках – брезгливо тронул голову носком сапога. Голова перевернулась. Перепачканное кровью, облепленное снегом рябое лицо смотрело в небо распахнутыми глазами и разинутым в беззвучном крике ртом.

– Федька это… – произнес в мертвой тишине Игнат. – Федька Рваноух, мясник новгородский, что перед битвой со шведами против тебя, княже, вече подбивал. Каялся потом – вот даже, вишь, в поход пошел. Но теперь-то ясно зачем, ведомо теперь, какое лихо замышлял змей подколодный.

Александр скривился:

– Федька глуп и не настолько влиятелен, чтобы действовать в одиночку. Да и вообще, простому мяснику моя смерть без надобности. Кто-то должен стоять за ним. – Может, и стоит, – пожал плечами Игнат. – Мало, что ли, у тебя ворогов тайных осталось, которым дружба с немцем милее свободы Господина Великого Новгорода будет? Сейчас-то они притихли все да затаились, но то до поры, до времени, княже.

– А может статься, просто ливонцы Федьку подкупили, – тихонько подал голос Савва.

До сих пор княжеский оруженосец и телохранитель стоял в сторонке сконфуженный, с опущенными долу очами. Не углядел убийцу, подпустил к господину – вот и переживал. Но теперь Савва встрепенулся, ожил и пытался вернуть благорасположение князя:

– Могли ведь посулить теплое местечко после захвата Новгорода. Или денег обещали за твою жизнь столько, что мясник не устоял перед соблазном. А что если не только этого иуду латиняне наняли? Сообщников Федькиных поискать бы? Дознание учинить, да расправу свершить над супостатами, пока не поздно, а, княже?

Александр пожал плечами:

– Что толку сейчас-то гадать о ворогах, Савва. Живым надо было брать Федьку – тогда, может, и указал бы он на своих хозяев да дружков тайных.

– Так бежал ведь израдец поганый, – вмешался Гаврила Алексич. – Если б не Игнат – схватил бы коня, пока переполох – и в лес. А дозорам-то нашим останавливать своего не велено.

– Да и без Федьки ясно, как день: не он один на твою жизнь покушался нынче, княже, – разгорячился телохранитель.

– Что ты мелешь, Савва?

Слуга князя зыркнул на «цундапповский» пулемет. И на тех, кто был рядом. Бурцева, Освальда, Ядвигу и Сыма Цзяна, скучковавшихся у мотоцикла, обступало плотное кольцо дружинников. Всех остальных княжеские воины как-то незаметно оттерли в сторонку. Только теперь Бурцев понял – неспроста все это.

– У тебя кровь на щеке, княже. От невидимой стрелы, небось? Господь милостивый отвел сегодня смерть, но…

Александр поднял взгляд от мертвой головы. Угрюмо воззрился на Савву, потом – на Бурцева. Оруженосец умолк, не договорив. Бурцеву тоже стало неуютно.

– Савва прав, – подхватил Игнат. – И я с самого начала о том толкую: этот колдун смерть твою замыслил княже. Кто поручится, что на самом деле он не в тебя незримые стрелы метал? Даже если Василий не виновен, его казнь тебе не повредит. А коли виновен – спасет.

Князь по-прежнему молчал.

Вперед выступил Гаврила:

– Позволь проверить его, княже? По правде дедов наших – по Русской Правде.

Бурцев насторожился: Польскую Правду он однажды уже проходил.

– В Волхов здесь его не бросишь, – продолжал рассуждать Алексич, – но можно прорубить лед в озере Чудском, связать да посмотреть – выплывет аль нет. А то испытай, княже, каленым железом. Или, может, поединок устроить? А что? Пусть потешит… Дмитрий говорил, будто Василий этот горазд на кулаках драться. Выставили бы мы против него нашего Мишу. Его ведь до сих пор никто одолеть не мог. Коли Василь верх возьмет – так хотя бы убедимся, что не немец он. Немцы в кулачном бою хиловаты будут. Мишь, подь-ка сюда.

Толпу раздвинул богатырь с топором и рогатиной. Тот самый, из княжеского шатра.

Бурцеву стало совсем тоскливо. Надо же… Что Польская Правда, что Русская – все едино. Везде приходится доказывать свою невиновность кулаками.

Александр покачал головой.

– Язычество все это, балвохвальство недостойное. Мне, как князю, должно судить и карать только виновных, а Василий ни в чем не повинен.

– Да как же так, княже?!. – вскинулся Савва.

– Уймись! – строго приказал Ярославич. – И вы уймитесь, верные други мои. Знаю, что печетесь обо мне, как о животе своем печься не будете. Но сейчас ваше рвение излишне. Я жив, тать Федька мертв. Если б не Василий, было бы наоборот. А замысли он меня убить, – сделал бы это сразу и не промахнулся. Вспомните, как он метко вогнал свои невидимые стрелы в щит. Так что расступитесь. Живо!

Последние слова были обращены к дружинникам, теснившимся вокруг Бурцева и его спутников. Воины молча отошли. Бурцев благодарно кивнул. Вот это князь! Вот за это стоит уважать Ярославича.

Збыслав и дядька Адам, наблюдавшие неподалеку, расслабились. Дмитрий с Бурангулом – тоже.

– Верните им оружие, – отдал Александр новый приказ.

Вернули.

– У меня пленник был, – напомнил Бурцев. – Нельзя ли мне с твоего позволения, княже, держать его при себе?

В конце концов, танкист цайткоманды – это не кнехт какой-нибудь. Кто знает, может, эсэсовец еще на что и сгодится.

– Выкуп получить хочешь? – понимающе улыбнулся Александр, – Или обменять на кого? Да бери, жалко мне, что ли.

Дружинники притащили связанного и бледного как смерть Отто Майха.

– А теперь, Василько, кликни-ка своего мудреца, что татарам пороки строил. Поговорить с ним хочу.

Василько? Бурцев захлопал глазами. Ласков стал князь! Никак, окончательно за своего признал? А, собственно, почему бы и не признать. Кто, в конце концов, Ярославичу жизнь сегодня спас?

– Сёма, – позвал Бурцев по-татарски, – пойдем, поболтаем с князем.

Китаец приблизился. Растянул рот в улыбке, сложил руки на груди, отвесил Александру поклон.

Ярославич хмыкнул:

– Спроси своего умельца, под силу ли ему построить легкий порок? Такой, чтоб и везти в обозе за войском можно беспрепятственно, и чтоб рыло ливонской «свинье» разбить, когда та в атаку пойдет? Людей в помощь и все, что потребно, я бы ему дал.

Бурцев перевел.

– Моя можется, – не колеблясь ответил китаец по-татарски. – Большой ну [92] Китайский арбалет. делать несложно.

– Он сможет, княже.

– Хорошо. Тогда пусть твой ученый муж просит у Данилы, что нужно, и приступает к работе немедленно. Твои невидимые стрелы хороши, Василько, но, боюсь, их на всех супостатов не хватит.

– Это точно, – вздохнул Бурцев. – А сколько ж тебе пороков надо, княже?