Александр Громов - Запретный мир

— Но ты обещаешь, что Скарр умрет не раньше, чем предки сами призовут его к себе?

— Это я обещаю, — неторопливо, с видимой неохотой проговорил вождь после долгого молчания.

— Поклянись Матерью-Землей, что исполнишь, — потребовала Юмми.

Растак сдержал вспышку. Покачав головой, наскреб с утоптанного пола пригоршню земли, прижал горсть к бороде.

— Клянусь Матерью-Землей. Духи очага и предки, что глядят на меня с небес, — свидетели мои. Слово мое твердо.

Теперь, когда клятва была произнесена, невольно вздохнула Юмми. Огромное напряжение, с каким она столь дерзко вела разговор с вождем — сама от себя такого не ожидала! — понемногу стекало в земляной пол.

— Когда ты готова приступить? Время дорого.

— Дорого, — согласилась Юмми. — Но у меня есть еще одно условие, вождь…

— Не много ли? — нехорошо усмехнулся Растак.

— Ты выслушаешь меня? — На этот раз Юмми говорила кротко и тихо, опустив голову.

— Я слушаю.

— Одного из чужаков ты отдашь мне, — еще тише произнесла девушка.

Теперь пришло время Растаку насторожиться по-настоящему.

— Тебе?.. Зачем?

— В мужья.

Несколько мгновений вождь, позабыв от изумления о собственном достоинстве, сидел с открытым ртом, словно задетый по черепу боевой палицей. Затем раскрыл рот еще шире и, хлопнув ладонями по коленям, захохотал.

— Ну, девка!.. Тебе — в мужья? Чужака из Запретного мира? Ну и ну… А которого?

— Юр-Рика.

Ответ Юмми вызвал новый приступ смеха вождя. Засмеялся и Хуккан — беззвучно скалил зубы, ибо неприлично в доме вождя реготать в голос.

Отсмеявшись, Растак вытер глаза рукавом. Было заметно, что с души у него упал немалый камень.

— Дети Земли не раз мешали свою кровь не только с ближними соседями, но и дальними, и даже с чужаками из других миров, — напомнила Юмми.

— Но не из Запретного мира! А если на нас разгневаются предки?

— Они не разгневаются.

— Ни Мать-Земля, ни добрые духи, ни боги? — пытливо перечислил Растак.

— Я уговорю их.

— А как не уговоришь?

Юмми пренебрежительно улыбнулась.

— Уговорю. Я спрашивала Мать-Землю, она согласна. Для остальных я найду слова и приношения. Они согласятся.

— Ну а Договор? — в упор спросил Растак, не удержавшись от злобной гримасы.

— Это наше, человеческое. Духам нет дела.

Таким взглядом, как Растак на Юмми, мог бы, наверное, смотреть только пастух на овцу, внезапно заговорившую с ним о том, на каком выгоне сочнее трава.

— Ну а зим-то тебе, девка, сколько? Пятнадцать?.. Ну, тогда ничего не поделаешь, самая пора, бери за себя чужака, коли сумеешь. Верно, Хуккан? А ну как он присмотрит другую кралю, тогда как быть? Парней-то у нас немного осталось, а девок вон сколько…

— Ты вождь, — твердо сказала Юмми, — ты можешь приказать, тебя послушают. Уж заодно от меня всем скажи: посмотрит какая поганка на Юр-Рика — лучше бы ей вовсе не рождаться на свет. Засохнет заживо, что сосна на болоте. Я умею. И вину перед Великой Матерью возьму на себя всю как есть. Чтобы все знали: он только мой.

Все-таки ей удалось озадачить вождя еще раз. Растак замедлил с ответом.

— Мы договорились, вождь?

Растак махнул рукой: а, была не была! Если девчонка справится с тем, от чего со страхом отступился Ер-Нан… то так и быть. Юр-Рик не Вит-Юн, пусть девка им владеет, коли пришелся по нраву.

Кивнул.

— Клянешься ли ты и в этом?

— Клянусь Матерью-Землей. — Вождь повторил несложный обряд. — Теперь говори, как ты думаешь спасать чужаков.

— Не дело вождя выпытывать чужие секреты, — отрезала Юмми. — Вели только воинам проводить меня к чужакам, и пусть никто не приближается к их землянке, пока я не закончу обряд. Это дело такое, что не терпит чужих глаз.

— Тебя проводит Хуккан, — подумав, уступил Растак. — И проследит, чтобы все было так, как тебе надо. — Он повысил голос: — Но если у тебя ничего не выйдет — бойся, женщина!

— Выйдет, вождь. — Юмми легко отвесила поясной поклон. — Вот увидишь.

Все осталось позади, далеко-далеко за спиной и как будто в другой жизни — Растак, Хуккан, послушные воле вождя воины, охраняющие отступницу от справедливого гнева соплеменников, угрюмое молчание на небывало людных улицах, сверлящие и настороженные взгляды в лицо и спину… А впереди была — битва!

Хуже всего пришлось поначалу — когда чужаки не вдруг уразумели, что от них требуется. Хотя… какие они чужаки? Свои оба, даром что из чужого мира. Вместе с детьми Земли отбивались от крысохвостых ублюдков, вместе бесстрашно дрались и обратили в постыдное бегство подлое племя Вепря. Разве таких называют чужаками? Прав Растак, что дорожит незваными, но полезными пришлецами, с которыми племя вновь обретет былую силу. Им — лучшую еду, лучшую одежду, особое уважение, а научатся языку — и голос на совете. Милый сердцу Юр-Рик уже понимает речь через два слова на третье и пытается говорить, много и смешно, а богатырь Вит-Юн молчалив. Ничего, пройдет время, заговорит и он…

Вот странно: оба они совсем не выглядели больными, чахнущими. Может быть, гости из Запретного мира не по зубам злым силам мира привычного? Может, потому-то их мир и назван вовеки запретным? Подумав, Юмми отбросила мысль о небывалом. Да нет, они просто сильны, злым духам не удалось одолеть их за неполных пять дней…

Из сумки с колдовским набором Юмми достала страшную маску, не ту, которую надевал Скарр, посылая чужакам смерть, — другую. Человеку нечего ее бояться, а вот злым духам она хуже раскаленных углей. То-то взовьются!.. Сейчас станет ясно, кто они…

Слабо тлели, подергиваясь серым пеплом, угли в очаге, вился теплый дымок, борясь с сыростью землянки. Юмми подбросила в очаг мелко нарубленного хвороста, хранимого на растопку, и, когда огонь показал первый длинный язык, коснулась пальцами пламени, отерла лицо сухими ладонями, изгоняя мелких слабосильных духов, что иногда залетают в человека не для вреда, а по любопытству и могут скуки ради помешать чародею в ворожбе. Очистившись огнем, она надела маску и нараспев прочла первое заклинание.

Именем Матери-Земли она вызывала духов на бой. Двух духов, поселившихся в телах чужаков, которые уже не чужаки, никогда больше не станут чужаками… Которые о чем-то говорят по-своему между собой и ничего, ну совсем ничегошеньки не понимают… Вон Юр-Рик бесстрашно посмеивается, хотя всякий другой на его месте дрожал бы, закрыв глаза, чтобы не видеть лишнего, отдавшись на волю чародея, сражающегося с духами за власть над его телом! Он смелый и сильный, почти как Вит-Юн. Что ж, тем легче будет биться, если только коварный дух не сумеет обратить его силу против магии чародея…

Прозвучало имя Кугу, великого бога, первенца Земли, повелителя всех богов и всех духов и демонов, и вздрогнул, зашевелился бесплотный мир. Заметались крылатые эи — духи воздуха, заворочались в камнях ленивые тырки, выплыли из глубоких омутов пучеглазые водяные мурты, содрогнулись глубоко под землей злобные хисы. Качнулся, затрепетал язык пламени — духи огня ссорились с духами очага из-за мест в первом ряду зрителей небывалого боя. Слетев с пальцев творительницы заклинаний, упала в очаг щепотка порошка из истолченных колдовских камней и высушенных тайных трав — рыжее пламя встало выше, окрасилось зеленым и алым.