Анатолий Дроздов - Интендант третьего ранга. Herr Интендантуррат

— Нет контроля и учета, который нельзя обмануть.

— Это как?

Крайнев положил перед собой две стопки тонко нарезанных ломтиков хлеба.

— Смотрите! Здесь документы на полученный складом товар, здесь — на выданный. Это, — Виктор придвинул к стопкам хлебницу, — товар остающийся на складе. Сумма должна сходиться. Теперь мы изымаем со склада машину продуктов — и одновременно убираем документ, на основании которого этот товар должен находиться на складе. — Он взял один ломтик из хлебницы, второй — из левой стопки и отложил их на край стола. — Все! Любая проверка обнаружит на складе строгий порядок.

— А приходная книга? — заинтересовался Бюхнер.

— Ее ведет подчиненный вам писарь, разве не так? Он может допустить ошибку и не занести одну машину в книгу. Обычное дело, в спешке и не такое бывает.

— Есть встречные сверки!

— Раз в полгода. Это не беда. К встречной сверке мы возвращаем документ. — Крайнев вернул ломтики на место. — Но изымаем самую последнюю поставку. — Он вновь забрал хлеб. — Насколько я понимаю, продукты приходят к вам ежедневно, а сверка проводится на отчетное число.

— Рано или поздно выплывет, — вздохнул Бюхнер. — После чего разжалуют — и на фронт! Рядовым.

— Не забывайте про русские бомбардировщики! Война. Рано или поздно они долетят до вашего склада, и тогда можно списать все.

— Мне нравится ход ваших мыслей, — сказал Бюхнер. — Сам об этом думал. Но есть одно обстоятельство. Черный рынок в N строго контролирует СД. Появление целой машины продуктов сразу заметят. Начнут расследование…

— Надо продать в другом месте!

— У меня нет такой возможности!

— Могу помочь.

Бюхнер внимательно глянул на коллегу.

— Что?

— Соль. Тонна.

— Ого! Килограмм соли на черном рынке стоит десять марок!

— Это в розницу. В нашем случае оптовая партия, которую надо сбыть немедленно. Пять марок за килограмм.

— Итого пять тысяч, — сказал Бюхнер. — Заманчиво. Однако слишком опасно. Такая партия продуктов будет замечена в другом городе, у СД хороший контакт между территориальными управлениями и масса честолюбивых следователей. Не стоит хватать кусок, который не сможешь проглотить. Есть другой вариант. У вас случайно нет бланка заявки на получение продуктов для вашей дивизии?

— Случайно есть.

— Со всеми подписями и печатями, но незаполненными графами?

— Разумеется.

— Передайте его мне и получите центнер соли.

— Два.

— Один. Большее количество в дивизионной заявке вызовет подозрение.

— То, что моя дивизия в составе другой армии и должна получать продукты на своем складе, подозрения не вызовет?

— Нет! — Бюхнер улыбнулся. — На вашем складе могло не оказаться нужных продуктов или в нужном количестве. В таких случаях получателя направляют на другой склад. Это никто никогда не проверяет.

Крайневу стало стыдно. Его вывозили лицом о стол, причем легко и изящно. Он строил сногсшибательные схемы, а здесь крадут просто и нагло. Нужна всего лишь бумажка, каковая оказалась среди документов убитого интендантуррата и не была выброшена по чистой случайности.

Они договорились о времени обмена бумаги на соль, и Бюхнер заказал коньяк. Дела были завершены, они потягивали ароматный напиток, разглядывая посетителей. За полчаса Бюхнер рассказал о многих. Трое штатских в зале оказались офицерами абвера (Бюхнер пояснил, что простых штатских, даже немцев, в ресторан не пускают). Были здесь коллеги Бюхнера — интенданты, офицеры тыловых частей, несколько приезжих, вроде Крайнева, о которых Бюхнер ничего не знал. Теперь Крайнев понимал, почему Бюхнер подсел именно к нему. Приезжий интендант представлял коммерческий интерес, и Бюхнер его удачно реализовал. Крайнев растопыривал перья, заказывал коньяк, а наливать должен был Бюхнер. Крайнев сэкономил ворюге марки…

В ресторане появилась Полякова. Теперь она была одета в легкое шелковое платье до щиколоток. Туфельки были в тон платью. Виктор мысленно присвистнул, прикинув, сколько они могли стоить в оккупированном городе. Полякова подходила к столикам, здоровалась, улыбалась комплиментам и качала головой в ответ на приглашения присоединиться. Крайнев не мог оторвать от нее взгляда. Он при первой встрече оценил красоту хозяйки гостиницы, но сейчас, после трех бокалов коньяка, Полякова выглядела неотразимо.

— Даже не надейтесь! — сказал Бюхнер, заметив его состояние. — Эта женщина не для вас!

— Нет крепости, которую не смог бы взять интендант! — сказал Крайнев, вставая.

— Сядьте! — прошипел Бюхнер.

Виктор невольно подчинился.

— Смотрите! — кивнул Бюхнер.

Крайнев увидел, как Полякова подошла к столику, где ужинали люди в штатском, и присела напротив высокого, с лошадиным лицом абверовца. Тот немедленно налил ей вина в бокал, Полякова подняла его и пригубила.

— Видите! Это полковник фон Лютцов, начальник местного абвера. Вы думаете, можно держать гостиницу для немецких офицеров без такого покровителя?

«Крыша! — подумал Крайнев. — Да еще какая! Дамочка, скорее всего, не только спит с этой лошадью, но и шпионит за постояльцами».

— Извините, что повысил голос, — сказал Бюхнер. — Это было необходимо. Вздумай вы приставать к Поляковой, немедленно оказались бы в тюрьме. А у нас с вами сделка…

«В тюрьме бы перетряхнули мои вещи, прощупали каждый шов и спросили, откуда у меня незаполненный бланк заявки, — понял Крайнев. — Надо меньше пить. Гусар, твою мать!»

— Такое бывало? — спросил у Бюхнера.

— Не раз. Приезжает какой-нибудь фронтовик, который считает, что раз он пролил кровь в борьбе с большевиками, то теперь все дозволено, и дает волю рукам. Впоследствии горько раскаивается…

— Почему абвер покровительствует русской?

— Фрау Полякова немка.

— С такой фамилией?

— Это фамилия мужа.

— А где муж?

— Сгинул в большевистских застенках. А также отец, брат… Фрау Полякова пострадала от большевиков, поэтому пользуется доверием немецких властей. К тому же знает дело. Эта гостиница, ресторан — уголок фатерланда, мы здесь отдыхаем душой и телом…

Крайнев только сейчас заметил деревянные панели, которыми в немецком стиле были обшиты стены ресторана. На стенах висели гравюры с видами немецких городов, большие тарелки с рисунками… Виктор заново оценил мебель, сервировку, одежду официантов… Он не обратил на это внимания, поскольку много раз видел подобное во время командировок в Германию. Но это не Германия. 1943 год, оккупированная территория. Крайнев подозвал официанта, расплатился и попрощался с Бюхнером. Завтра предстояло рано вставать.

Утром следующего дня Крайнев обменял у Бюхнера бланк заявки на два мешка соли и покинул N. К полудню бричка свернула с большака и скоро оказалась у глухого хутора. Здесь он и Седых сменили немецкую форму на гражданскую одежду и наскоро пообедали. Крайнев взял у хозяина хутора черпак для воды, сходил к бричке и вернулся с посудиной, полной соли. Глаза хозяина радостно сверкнули, он молча поклонился, забирая черпак.