Алексей Калинин - Путь воина

- Не переживай старлей! Кровью у нас умоются гады! - ответил ему, слегка обожжённый капитан танкист и принялся отсекать наступающую пехоту, короткими очередями из ДТ.

Секундой позже и Яков к нему присоединился, стреляя с ППШ по бегущей уже совсем рядом немецкой пехоте. Видимо, нам всем суждено погибнуть тут, прикрывая обессиленных бойцов, понял Яков. Не самая плохая смерть, главное, что они уничтожили сегодня очень много фашистов, эта мысль бальзамом легла на его сердце, а в следующую секунду, прямо сзади раздался взрыв осколочно-фугасного снаряда от немецкого танка, его поглотила боль и темнота.

Он уже не видел, как кричал, катаясь по земле капитан танкист, а потом он замер, выгнувшись и уставившись в чистое небо, остановившимся взглядом серых глаз. Как левое орудие подбило танк Т-4 и радостно орущий расчёт погиб через мгновение, от разрыва снаряда прямо под пушкой. Как расчёт ПТР остановил немецкую двоечку попаданием в ведущий трак, а следующим выстрелом поджёг его. Как его второй номер, срезал точной очередью всех выбирающихся из танка немецких танкистов и словил грудью, пулемётную очередь с немецкого броневика. Как сразу и вдруг, расцвели точными и многочисленными артиллерийскими разрывами ряды наступающих немцев и загорелись сразу три танка, а потом напуганные немцы начали отступать, сначала медленно, а через минуту уже панически удирая с поля боя.

Не видел он и множество Советских танков и бронемашин, расстреливающих почти в упор удирающих немцев и оставляющих на своей земле, сотни трупов в форме цвета фельдграу и десятки чадящих и разгорающихся огненным чёрным дымом танков, самоходок и броневиков противника. Не мог он слышать и слитное русское Ура и видеть молодого парнишку, что подбежав к нему и перевернув его на спину, обречённо замер, а потом снял свою фуражку и отрицательно покачал головой, сразу двум подбежавшим к нему генералам и дивизионному комиссару. Через минуту, возле погибшего лейтенанта остались только генералы и двое бойцов охраны. Остальные ушли вперёд в бой, мстить за своих погибших товарищей.

Но было и ещё кое-что, что не видели ни бойцы, ни генералы, ни подросток, ни погибший Яков Джугашвили. Пленный немецкий кинооператор, всё это время снимавший бой и отказавшийся уйти в тыл с остальными операторами. Его охрана и конвой давно погибли, но он не бросил съёмку и не побежал обратно к своим, давно решив для себя, кто прав в этой войне и на чьей стороне он останется. За этот двадцати минутный ролик, он вскоре получит Оскар и Сталинскую премию, а после войны, станет ведущим режиссёром на немецкой Государственной киностудии и снимет художественный фильм, основанный на своих воспоминаниях, о Советских партизанах и героической смерти старшего сына Сталина. Апогеем которого и станет, стремительная лобовая атака семидесяти двух Советских танков, полка партизан и сорока четырёх броневиков на наступающих немцев и их полный разгром, а также сцена с подростком и тремя генералами. Будущими самыми легендарными личностями партизанского движения в Советском Союзе.

Разбив немецкий механизированный полк, быстро собираем трофеи, своих погибших и раненых. Специально нами направленные курьеры возвращают обратно бывших военнопленных, встречаемся с ними у кромки леса. Грузим их в свободные машины и на танки, открываю портал и переправляем их к городу Орлу, выгружаем всех прямо в чистом поле.

Дальше ими пусть занимаются местные представители власти и партийно-хозяйственные органы. Нам нужны полнопрофильные окопы, укрепления, траншеи, надолбы, блиндажи, доты и дзоты, противотанковые рвы. Вот пусть пока этим и занимаются. Распоряжение от Сталина они уже должны были получить и начать готовить им временные лагеря с усиленным питанием, а у нас ещё одна группа, нуждается в срочной помощи и переправке в тыл.

Открываю портал к первой группе, под Гомелем и проводим примерно такую же атаку, как и под Калинковичами. Сходу отбрасываем немцев и проводим срочную эвакуацию наших бойцов и бывших пленных. Потери у них просто ужасающие, из трёх тысяч освобождённых пленных, наберётся едва пятьсот человек готовых продолжить бой, больше тысячи ранено, а все остальные погибли. Из всей нашей манёвровой группы в строю едва треть, из двадцати четырёх танков подбито восемнадцать. Пятнадцать броневиков из тридцати уничтожено, десять получили повреждения и используются, только как неподвижные огневые точки, оставшиеся пять, используются как резерв. Из всего личного состава только половина, остальные погибли, либо ранены. Удерживали немцев из последних сил, желая только, подороже продать свои жизни. Наш подход оказался, как нельзя вовремя, ещё полчаса боя и нам эвакуировать было бы некого.

Но и немцы получили от них знатно, только навскидку насчитал два десятка подбитых танков, штук восемь самоходок и порядка 15 броневиков, да и пехоты лежит никак не меньше наших, да ещё и мы им добавили. Ну ничего, сейчас уйдём к первой группе, перекинем туда нашу тяжёлую артиллерию и Катюши и так вдарим, по приближающимся подкреплениям немцев, а я тем временем, соберу ещё сотню танков и броневиков, да заберу пару поднятых по тревоге и уже готовых полков партизан и дадим Гансам прикурить.

Последующие два дня отложились сплошной каруселью. В памяти осталось только это: портал-эвакуация раненых, портал-переброска войск, портал-эвакуация гражданских, портал-сходу вступаем в бой, портал-эвакуация раненых, портал-эвакуация гражданских, портал- бой и так, двое суток. Где-то урывками мне удавалось поспать минут по десять-пятнадцать, где-то мне давали спать по часу, но всё кончается, кончился и этот кошмар. Отдав последние распоряжения и поставив задачи, я собрался удалиться на станцию, но неожиданно, меня срочно попросили связаться с Верховным Главнокомандующим.

Раз надо, значит так надо. Открываю портал и выхожу со своим спецназом возле приёмной Сталина. Неизвестный мне полковник, сидящий на месте секретаря Поскрёбышева и пятёрка бойцов пограничников, хватаются за автоматы, я поднимаю руки и прошу доложить товарищу Сталину, про моё прибытие. Полковник понятливо кивает и связывается по телефону. Через минуту, прибегает улыбающийся Власик, поздоровавшись за руку со мной и всеми моими бойцами, просит меня пройти за ним. Киваю головой и иду за ним, хозяин-барин. Власик трогательно благодарит меня за своё чудесное излечение и спрашивает, есть ли у нас возможность, точно также подлечить нужных товарищей. Обещаю узнать, довольный генерал останавливается у дверей.

Власик открывает двери и впускает меня в большой зал, набитый военными и гражданскими. У карты Крыма стоит маршал Шапошников, усердно водя по ней указкой, объясняет сложившееся положение. Усаживаюсь, даже не глядя по сторонам, на первый же попавшийся свободный стул и внимательно его слушаю. Начинаю в душе потихоньку материться, ну и какого хрена, я вам всё заранее рассказывал и просил, принят меры? Для кого я разжёвывал всё и объяснял на пальцах? Нееет, меня это всё начинает нуу очччень сильно напрягать! Просто бесит и выводит из себя! Так, надо успокоиться! Просто у меня были очень трудные два дня, я сейчас взвинчен! Спокойно Ипполит! Спокойно Ипполитушка! Вот так! Вдох-выдох! Вдох-выдох! Молодец! Открываю, чуть-чуть успокоившись глаза и сразу встречаюсь взглядом со Сталиным! Знает или нет? Знает! Смотрю, не отводя взгляд! Это война и все несут потери! И я и ты!