Александр Калмыков - Жаркий декабрь [авторский текст]

Затем был беспримерный марш по льду озера. Свыше тридцати километров, в самый лютый мороз, ночью и под завывание ветра. Темнота играла им на руку, но она же мешала им вовремя заметить полынью или трещину. Пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, Лютце снимал противопыльные очки, но колючий ветер, бьющий прямо в лицо, тут же заставлял зажмурить глаза. Если в лесу царило относительное затишье, то на огромном открытом пространстве ледяного озера, ветер показал всю свою силу.

Ежеминутно Бонке и Лютце сверялись с компасом. Стоит только немного ошибиться в направлении, и все, они заблудятся и замерзнут. Трупы занесет снегом, а весной, когда лед растает, останки несчастных солдат опустятся на дно, где уже давно покоятся их предки, не раз пытавшиеся покорить Псков и Новгород.

Хотя шли они почти без привалов, но холод постепенно проникал все глубже под одежду, ясно давая понять, что он все равно одолеет. Лишь теперь Лютце смог понять, в чем заключался подвиг Адмунсена и других покорителей высоких широт. До этого он никогда не сталкивался с таким морозом. Что и говорить, зима на западном фронте два года назад тоже была не подарок. Но тогда никому и в голову не приходило, что обычной шинели недостаточно, чтобы пережить холодное время года. А теперь, даже полностью утепленные, они мерзли, как никогда в жизни.

С рассветом стало видно полоску леса, до которой оставалось уже недалеко, а последний километр их вообще довезли в санях, устроив с максимально возможным комфортом.

Дошли все пятеро, хотя лица у них покрылись волдырями, а кожа на руках потрескалась до такой степени, что из пальцев сочилась кровь. Но хуже всех пришлось рядовому Родлеру, потерявшему в лесу рукавицы, и оставшемуся только с легкими перчатками. Он отморозил ладони и в конце пути уже не мог держать в руках палки. Лютце, как наименее нагруженный, и Бонке, как самый выносливый, поддерживали его с двух сторон за локти, не давая упасть. Когда они попали к своим, майор доставил его в ближайший госпиталь, и проследил за тем, чтобы врачи немедленно начали операцию.

Вспомнив о несчастном Родлере, Лютце серьезно задумался о том, сочувствовать солдату, или же завидовать. Неизвестно, что будет впереди, и куда командование его еще пошлет, или вернее, засунет. Кто знает, кто из них сумеет выжить, а для Родлера война уже закончилась. Он вернется в свой родной Гамбург, получит пенсию, и спокойно дождется конца войны.

Мне казалось, что член Политбюро ЦК ВКПб должен сидеть как минимум в нормальном кабинете, с приемной и секретарями, но очутился я в полутемном пустом помещении с гулким эхом. Из мебели только обычный стол с чайником, стаканом и несколькими телефонами, к которым тянулся пучок проводов. За столом восседает средних лет человек с аккуратной прической, густыми усами и подозрительно прищуренными глазами. По виду – обычный председатель колхоза или секретарь сельского райкома. Вроде бы его видел, скорее всего, в газетах, но кто он такой, хоть убей, не вспомню. Досадно, вот зачем пропускал политинформации, если еще ни черта об этом мире не знаю? Уж хотя бы членов Политбюро мог запомнить, их же по пальцам сосчитать можно. Стыдно, однако.

Незнакомец с любопытством и даже некоторым разочарованием рассматривал меня и, не выдержав паузы, спросил. – Кто вы?

У меня на языке вертелся тот же самый вопрос, но как младший по возрасту и, очевидно, по званию, я решил представиться первым. – Старший лейтенант Соколов, впрочем, как вам известно, еще и младший лейтенант госбезопасности Андреев Александр Иванович. А вы, простите, кто?

Брови «председателя» поползли вверх но, сообразив, что в нем подозревают двойника известной личности и заметив, что пистолет у меня по прежнему в руке, он все же соизволил представиться и даже достал какой-то документ.

– Андреев Андрей Андреевич.

В первую секунду я решил, что надо мной изощренно издеваются, но потом вспомнил, что это действительно мой однофамилец – секретарь ЦК, глава комиссии партконтроля, еще председатель какого-то совета Верховного Совета , и многое другое. Именно он после снятия Ежова руководил комиссией по расследованию деятельности НКВД. А еще в честь Андреева называли паровозы, когда он руководил наркоматом путей сообщения. Такой вот человек-паровоз, живая легенда.

Мановением руки я спрятал оружие и попробовал отмазаться. – Виноват, тащ нарком, в полутьме не разглядел.

Как его правильно назвать, хоть убей, не представляю, но на «наркома» мой собеседник не обиделся и широким жестом пригласил присаживаться.

Пока однофамилец раздумывал, с чего начать, я позволили любопытству взять вверх над учтивостью:

– Разрешите спросить, товарищ Андреев, как вы меня нашли.

Вопреки опасениям, что член Политбюро не станет ничего объяснять простому лейтенанту, он ответил охотно, видимо радуясь поводу завязать разговор.

– Это оказалось не сложно, хотя охраняли вас тщательно. Как мне стало известно, вы числитесь в 179-й стрелковой, дислоцируемой в Подольске. И вот недавно ГКО распорядился срочно отправить вашу дивизию на фронт, а мне как зампреду Транспортного комитета, приказали проследить за выполнением. Надо заметить, что за сутки найти и подготовить подвижной состав для тридцати с лишним эшелонов и снабдить их машинистами не так уж просто, даже имея особый резерв HKПC. Да еще умудриться при этом не сломать плотный график движения по железной дороге. Поэтому требовалось решать вопросы на месте, что мне и поручили. Казалось вполне вероятным, что вы захотите навестить свою часть и тоже направитесь сюда. Так что я просто отправил запрос в госбезопасность, нет ли возможности выделить сопровождение для поездки в Подольск и обратно, или хотя бы присоединиться к какому-нибудь попутному отряду. Конечно, мотивировал необходимостью усиления безопасности. Там пошли навстречу и разрешили присоединиться к какой-то группе, нетрудно догадаться, к чьей. Правда, вчера что-то не сложилось, ваша машина сломалась, и пришлось ехать без вас. Грузовик с энкавэдэшниками я отпустил обратно, и они обещали заехать на следующий день, если к тому времени я освобожусь и мне понадобится возвращаться. И вот я уже больше суток сижу здесь без сна, координируя воинские перевозки, а мои помощники с утра караулят у моста и на дороге, пытаясь с вами встретиться.

– Но вы все-таки дали распоряжение задержать мою охрану у моста?

– Зачем? Мне ваша охрана нисколько не мешает. Просто комендант усилил меры безопасности, чтобы засекретить отправку военных эшелонов.

Ну вот, никаких шпионских игр, все просто и буднично.

– А вот для чего вас искал, хм, так сразу не объяснишь. – Помолчав минуту и собравшись с мыслями, Андреев, наконец. Заговорил. – Пару месяцев назад ко мне под пустяковым предлогом завалился товарищ Маленков и как бы невзначай поинтересовался, как идут дела у моего племянника. Это он вас имел ввиду, но тогда я ничего не понял. Потом пришел Малышев и прямо спросил, не мой ли родственник взялся ломать все планы в его наркомате. Ну а затем с подобными вопросами подходили еще несколько человек, так что я начал наводить справки, опасаясь мошенника.