Александр Калмыков - Жаркий декабрь [авторский текст]

Прошло несколько недель с тех пор, как Москву бомбили последний раз, и переговоры с министром иностранных дел Великобритании Энтони Иденом, приехавшим с визитом в Советский Союз, Верховный проводил у себя в кабинете. Ради такого случая Сталин даже облачился в костюм с галстуком, который надевал крайне редко, и только для встреч с иностранными гостями.

Вождь уже знал от попаданца, что многомесячные дебаты о признании Англией довоенных границ СССР окажутся бесплодны, но для виду первый день переговоров настойчиво требовал включить данный пункт в соглашение. Хуже все равно не станет, а так всегда можно будет попрекнуть союзников, что, дескать, Сталин пошел им на встречу, а они уступать не захотели. Как заранее и планировалось, долгие дебаты закончились тем, что советские переговорщики дрогнули и уже не столь энергично отстаивали свою позицию.

На следующий день после первого заседания, точнее, в поздний вечер, состоялась вторая встреча. На этот раз фактически, тет-а-тет. Помимо Сталина с Иденом присутствовали только переводчики. Правда, с советской стороны переводил сам Майский, чрезвычайный и полномочный посол в Великобритании. Он в совершенстве владел английским языком еще с тех пор, как скрывался в Британии от царской охранки, и потому можно было обойтись без обычного переводчика.

Едва все обменялись приветствиями и уселись, как Сталин, пропустив протокольные вежливости, заговорил о деле. Начал он, впрочем, со второстепенного вопроса:

– В ответ на вашу памятную записку, господин Иден, по вопросу о курдах, могу сообщить, что мы не видим с нашей стороны оснований для беспокойства Турции. На территории Ирана, где расположены советские войска, беспорядков со стороны курдских элементов не случалось. Могу вас заверить, что принимаются все меры, чтобы не допустить столкновений между курдами и иранцами. Товарищ Молотов специально говорил по телефону с Баку и спрашивал, был ли там кто-либо из курдов.

– Они там были, – мягко, но настойчиво заверил Идеен. – Мне это достоверно известно.

– Курдские деятели действительно были в Баку, но по собственной инициативе и без политических целей. Они приехали лишь для того, чтобы ознакомиться с городом и азербайджанским театром. – При этих словах Майский не без труда подавил смешок и продолжал переводить с серьезным видом. – Согласитесь, было бы неудобно отказывать им в желании посетить Баку. Никаких политических разговоров с ними никто не вел, и никаких вопросов внутреннего порядка с ними не обсуждалось. И еще, почему-то к нам по этому поводу ни иранцы, ни турки не обращались.

Возразить было нечего, и Иден поспешил закрыть тему:

– Ну что же, если правительства Турции и Ирана продолжат проявляют беспокойство, то им целесообразно обратиться напрямую к советскому правительству.

Чтобы смягчить несколько натянутую атмосферу, министр поспешил подольститься к советскому правителю:

– Господин Сталин, позвольте выразить вам глубокую благодарность за разрешение вывести польскую армию в Иран и за прекрасную организацию эвакуации польских солдат и членов их семей. Мне известно, какие затруднения в транспорте испытывает сейчас ваша страна, и в связи с этим приношу вам искреннюю благодарность за такую исключительную энергию и желание, проявленные в решении данного вопроса.

– Англия наша союзница, и ей нужны польские войска, – скромно ответил Сталин на столь длинную тираду. – Пожалуйста!

– Вполне возможно, – продолжал разглагольствовать британец, – что через несколько месяцев польские дивизии вернуться на русский участок фронта, да еще и вместе с английскими войсками.

– Это вряд ли, – с демонстративным скепсисом возразил Верховный. – Скорее, их направят в Северную Африку или Бирму.

– Но, вне всякого сомнения, – увещевал Иден, несколько удивленный тем, что собеседник не ответил любезными словами, – ваша позиция укрепит дружбу между Советским Союзом и Польшей и создаст базу для политического сотрудничества.

– Не думаю, – с абсолютно равнодушным видом пожал плечом Верховный, как будто речь шла, к примеру, об использовании опавшей листвы для строительства домов.

Бывалый британский дипломат, а Иден, несмотря на свою относительную молодость, был очень опытен, все-таки непроизвольно сглотнул и на пару мгновения потерял дар речи.

– Простите? – растерянно переспросил он, все еще надеясь, что произошла ошибка перевода.

– К сожалению, – доброжелательным терпеливым тоном начал пояснять свою мысль советский лидер, – польское правительство совершенно не отличается благоразумием. Совершенно ясно, что белорусские и украинские земли, несправедливо захваченные Польшей два десятилетия назад, никогда снова к ней не вернуться. Полякам нечего рассчитывать на захват чужой территории и покорение чужих народов, и все честные люди должны поддержать освобождение покоренных народов западной Белоруссии и Украины. Если же Сикорский начнет упорствовать в своем стремлении, мы снова расторгнем с ним всякие отношения.

– Но вам же как-то надо будет договариваться с поляками после войны, – растерянно возразил Идеен.

– Вот с польским народом мы и будем договариваться, – едва заметно, но в то же время очень ехидно усмехнулся Сталин, – а не с беглым правительством, бросившим свою страну в минуту опасности. Вы же не станете возражать против того, что после освобождения от фашизма Польша должна выбрать себе новое правительство, не так ли? Мы же со своей стороны, поможем Польше встать на ноги, и будем активно участвовать в возрождении этой страны, независимо от ее внутреннего режима.

– Разумеется, но к выборам должны быть допущены все граждане Польши.

– Абсолютно согласен с вами, господин Иден. Мы обеспечим Польше все условия для создания демократических свобод, и никому не позволим вмешиваться в её внутренние дела. Поляки сами сделают свой выбор. И, конечно же, в этом новом правительстве будут представлены демократические силы, активно участвовавшие в освобождении своей страны. Те же люди, что предпочли отсиживаться или воевать на чужбине, вряд ли станут пользоваться популярностью.

С выражением полной искренности на лице и с кислой миной в душе британский министр поспешил согласиться с собеседником. Андерс со своей «армией» и со своим «эмигрантским правительством» рассчитывали обхитрить Сталина и отсидеться далеко в тылу, пока им не поднесут на блюдечке освобожденную Польшу. Но вышло так, что перехитрили их самих.

– Однако, – продолжал убеждать Иден, – до конца войны и новых выборов еще далеко. Что мы скажем полякам, если вы опять разорвете с ними все отношения? Вы не можете себе представить, как нам сложно вести с ними переговоры.