Павел Дмитриев - Зло побеждает зло

— Айзек, вы в тексте аж девять раз упоминаетесь!

— Точно? Где? — сразу отмяк писатель.

— Вот, читайте, — я передал смарт.

Мда. Еще неизвестно, кто из нас умнее — я или Александра. Картина, складывающаяся из выхватываемых фраз, выходила не особенно радужной.

"В апреле 1932 года решением ЦК прекращается деятельность всех литературных объединений. Создается единый Союз советских писателей, который на съезде в 1934 году славословит Сталина, клянется в верности партии и провозглашает единый литературный стиль — социалистический реализм. Среди небольшого числа беспартийных — поэты Н. Асеев и И. Бабель".

"На первом Съезде писателей иностранным гостям подпольно раздавалась листовка с текстом… "мы, русские писатели, напоминаем собой проституток публичного дома с той лишь разницей, что они торгуют своим телом, а мы душой; как для них нет выхода из публичного дома, кроме голодной смерти, так и для нас. Больше того, за наше поведение отвечают наши семьи и близкие нам люди…" В спецсообщении НКВД о высказываниях писателей много фраз Пришвина, Новикова-Прибоя, Пантелеймона Романова и Бабеля, которых всех тошнило от того, что происходило на съезде".

"В конце тридцатых были расстреляны или погибли в лагерях выдающиеся писатели Сергей Клычков, Осип Мандельштам, Исаак Бабель, Борис Пильняк, Артем Веселый, Владимир Зазубрин, Всеволод Мейерхольд…"

При виде своей фамилии в списке убитых Бабель с несвязным бормотанием завалился набок:

— В-в-в-вод… е-е?

— Водка?! — не иначе как женской интуицией разобрала Саша.

И тут же кинулась на кухню шариться по шкафчиками и полочкам.

Я же в это время пытался удержать писателя от членовредительства — с ним приключилось что-то похожее на эпилепсию, с судорогой, пеной и закатыванием глаз.

К счастью, активная фаза припадка не вылилась во что-то серьезное. Спустя бесконечный для нас десяток минут Бабель пришел в себя, а чуть погодя даже сумел безумными маленькими глоточками выцедить стакан самогона — как раз столько осталось после вчерашних посиделок. Алкоголь помог вернуть потерянный дар речи, но не желание изучать артефакт:

— Может продолжим завтра, с Кольцовым? — отговорился он, шкрябая платком обслюнявленные линзы очков. — Выйдет нечестно, если для Миши все будет в первый раз, а мне в скучный второй.

— Конечно-конечно! — выдохнул я с облегчением.

Пусть хозяин дачи сам возится с припадочным товарищем.

Похожие мысли одолевали и Сашу:

— Отдохнете, Исаак Эммануилович?

Жалость в голосе девушки произвела неожиданный эффект. Писатель встрепенулся, как-то по особому посмотрел на мою пассию и с апломбом вечно юного донжуана заявил:

— Старая Одесская мудрость гласит — если с тобой дама, ты обязан угощать ее гренадином… ну или хотя чаем! Но чур все по-настоящему, как положено в лучших домах!

— Ой, — пискнула Саша вскакивая, — у меня же платье наверно высохло!

Только ему успели сопли с морды лица оттереть, а уже заигрывает!

Ужинать расположились с удобством на кухне; как стол ни колченог, посуда с него покуда не падает. Александра где-то отыскала целую дюжину яиц и молоко, сбила мегаомлет. Айзек вытащил с верхней полки горки посеребренную сахарницу, отдельно нашарил к ней изящный ключик, отпер замочек — с изящным разворотом предложил девушке выбирать из коробки осколки головы посимпатичнее. Себе в кружку навалил на треть черных скрученных листиков, залил крутым кипятком:

— Только так есть смысл пить чай! Не желаете ли повторить?

— Еще не соловецкий чифирь, но близко, — скептически оценил я напиток — Лучше побалуюсь сладким.

— Неужели не тянет?!

— Откуда у простого зэка в концлагере деньги на эдакую роскошь? — фыркнул я в ответ. — С хвои и водорослей прихода не поймать!

— Кому омлет? — поспешила с риторическим вопросом Саша. — Подставляйте тарелки!

— Ого! — настоящий экспортный продукт! — хохотнул Бабель при виде широкого ломтя рукотворного солнца.

— Разве молоко продается заграницу? — удивился я.

— Нет же, куриные яйца! — писатель придержал уже занесенный над омлетом нож с вилкой. — Они дают целых семь процентов внешнего оборота СССР. Больше чем пшеница! [239] В 1928 году экспорт зерна стоял на шестом месте (6 %), после пушнины (17 %), нефти (16 %), леса (13 %), яиц (7 %), масла (7 %). В 1929 — доля зерна еще меньше. В 1930–1931 она возрастает почти до 20 %, но далее опять падет до уровня 5-10 %.

— Да как такое может быть?!

— Это не яиц много, это крестьяне зерна собирают мало, — признался Бабель с очевидной досадой на некстати вылетевшее соответствие. — Вот как пройдет коллективизация…

Заканчивать фразу он не стал.

— После пика реквизиций оставшегося с НЭПа жирка будет только меньше, где-то в учебнике попадалась колоночка с цифрами вывоза по годам, — подтвердил я худшие подозрения автора "Конармии". — Однако нам в школе препод ничего про яйца не рассказывал!

— Чего же мы продаем буржуям больше всего? — полюбопытствовала Саша.

— Пушнину, — не стал лукавить Айзек.

Роскошная соболиная шуба, купленная Марте в прошлом году за три с лишним тысячи марок, представилась мне запряженным в плуг трактором:

— Так вот он каков, секрет индустриализации!

— Лес еще, нефть, — смутился Бабель.

Веселый энтузиазм пропал из его голоса начисто. Но я не оставил троллинг:

— Мед и пенька тоже в топ входит?

— Пенька железному флоту Британии без надобности, — недовольно дернул плечами писатель.

— Ага, вот как раз вместо конопли яйца в ход и пошли!

— Черт побери! Чего же ты хочешь? — взорвался Бабель. — Страна только-только от разрухи оправилась!

— Принципа Парето [240] Принцип Парето "20 % усилий дают 80 % результата, а остальные 80 % усилий — лишь 20 % результата" был выявлен и описан для частного случая еще в 1897 году, но широкое применение в логистике и экономике получил только после 1937 года. на вас нет! — проворчал я. — Неужели не очевидно, что нужно в первую очередь нажимать на максимально объемные направления, ну там на пушнину, лес, нефть, а крестьян с их жалкими семью процентами проще вообще оставить в покое? И вообще, какого черта тугодумы из Политбюро еще не послали тысячу-другую коммунистов с маузерами в тайгу, хунхузов ловить? Или в Москве не знают, что вся Европа завалена контрабандными сибирскими мехами из Штатов и Китая?

— Собственный поместья комиссарам нужны, а никакое не зерно, — негромко обронила Саша. — А еще крепостные девки.

Над столом повисла тишина. Я ожидал от Исаака Эммануиловича взрыва негодования, или еще чего похуже, но писатель, судя по всему, знавал словесные баталии пожестче. Он как-бы ненадолго отвлекся на свой чифирь, а затем… просто сменил тему: