Владимир Семибратов - Попаданец в юбке. Из инструкторов аэроклуба в лётчики-истребители Великой Отечественной войны

– Ну что же, лучшего и не надо. Была у нас одна ласточка, а теперь стало быть две будут. Ладно, девочки, обживайтесь, летать будете вместе в первой эскадрильи. Всё.

Короткий зимний день пролетел быстро, на землю спустилась ночь. Темнота, хоть глаз выколи и небо в облаках. Ничего, темнота – это не проблема, думала Маша, проглатывая кусочек сахара для усиления ночного зрения. Полтора месяца, считай, не летала, а это – срок. Всякое случиться может, особенно в первом вылете. Условия то новые. ПО-2 – это не ЛаГГ-3, у которого высота, скорость и маневр, огонь из пяти стволов на борту и кабина в броне. ПО-2, он ведь, по сути, самолет гражданский. Парта летающая. Пособие для учлетов, и воевать может только по ночам. На малой скорости с заглушенным мотором подойти на низкой высоте под прикрытием темноты, сбросить бомбы, и назад, потому как его не то что из пулемета, из автомата сбить можно. Полоснул очередью – и конец. А хуже того, под осколки своих-же бомб попадешь, тогда уже совсем… Маша мотнула головой «Хватит себе нервы делать. Бойся, не бойся, а летать надо». Она обернулась к Ане.

– Ты как, готова? Да готова. После взлета курс 270 и так до цели.

Команда на взлет. Маша двинула вперед ручку газа и их ПО-2, пробежав полсотни метров, легко оторвался от земли и пошел в сторону фронта.

«Молодец, Анька, ну надо же, как точно к цели вывела, как днем. И надо же так суметь». – радовалась Маша, набирая высоту. А внизу полыхало море огня, даже стрельбы не было. Еще бы, немцам не до «ночных ведьм». Так только бензин гореть может. На ум вдруг пришел знакомый мотив: «Ночь была, ночь была, все объекты разбомбили мы до тла. Бак пробит, хвост горит и машина летит… Э, э, э, а вот этого не надо, уже три раза горела». Маша непроизвольно сделала маневр уклонения. И как раз во время. Рядом прошла пулеметная трасса. «Ох, пронесло, спасибо песенке». ПО-2 скрылся в спасительных облаках.

До аэродрома долетели нормально. Дозаправились, загрузили бомбы и опять в полет. Немцам спать не давать, что также немаловажно. Не выспавшийся человек, он и устает быстрее и нервный, и рука не так крепка в бою. Не воин, одним словом. Четвертый за ночь вылет оказался крайним. Скоро восход Солнца, а днем ночникам в небе делать нечего. Да, четыре вылета – не слабо, особенно после месяца в госпитале. Маша чувствовала себя измотанной.

– Ты как, сильно устала, – поинтересовалась она у Аня.

– Есть немного. – Аня сладко потянулась.

– Полтора месяца не летала, отвыкла уже от штатных нагрузок. А теперь все, курорт кончился, снова воюем.

Прошла зима, отшумела весна, лето настало. Три месяца пролетели незаметно. Маша и Аня сдружились окончательно, стали, как сестры.

– Какое же сегодня число. Маша прикинула. Да, так и есть, первое июля. А завтра, завтра – второе. Годовщина. Год, как я на войне. Как будто целая жизнь. В сенцах стукнула входная дверь и в комнату вошла Аня. Лицо озабоченное.

– Все, Маша, пошли, аэродром меняем. Немцы опять прорвались и когда же это все кончится. Эх, сказать бы ей – когда, подумала Маша. Все бы легче было. Когда про хороший конец знаешь, оно всегда легче. Да ведь нельзя. Не поверит она, а если поверит, то? Нет, уж лучше бабочку Бредбери не трогать. Или сказать все-таки, нет, не сейчас, позже.

Поменяли аэродром, обустроились, и снова в полет. Война ведь она выходных не знает, разве что из-за погоды нелетной, а так – каждый день, вернее – ночь. А ночи летом короткие и по большой части безоблачные. Но это еще ничего, терпимо. В свете звезд ночника не больно то разглядишь. Одна проблема – при такой погоде полная Луна. Да чтоб ее…Висит в небе и светит не хуже прожектора. Стреляй, немец, а я сверху тебе подсоблю. Вон она, спутница Земли, уже вылезла, красная вся, точно кровью умытая. Не зря ее волчьим солнцем называют. Попьют сегодня волки тевтонские нашей кровушки. Маша тяжело вздохнула, глядя на взошедшую над горизонтом полную Луну. И, действительно, ситуация была крайне неприятная. Чистое небо и полнолуние. А при ленном свете в черном небе ПО-2 виден прекрасно. Отличная мишень для зенитных пулеметов и ручного оружия. И тут только одно спасение, максимальная скорость и минимальная высота. Чтобы прицелиться было трудно. Только поймает немец на мушку «Русс Фанер», глядь и нет его. Одни гостинца с тротилом с неба сыплются. В теории звучит заманчиво, а вот как на практике будет. За себя Маша была спокойна – 5000 часов налетала – не пустой звук, а вот другие? Новеньких много. Ускоренный выпуск: взлет – посадка. И хотя ПО-2 не истребитель, многое прощает, но все же условия наисложнейшие. Ладно, что будет, то будет. Война.

Сюрпризы начались еще на подходе к цели. Обычно, заслышав звук моторов ПО-2, немцы начинали беспорядочную стрельбу, но сейчас ПВО молчало. И это сразу насторожило Машу. Что-то случилось, что-то не так. Почему молчат зенитки. Разгадка пришла мгновенно в виде одиночного Мессершмидта. Мессер возник неожиданно, упав, как коршун с черных высот неба на беззащитные ПО-2. треск пулеметов, вспышки трассеров и пылающие в небе ПО-2. Один, второй, третий. Ночной охотник, ну да, он самый. Вспомнила Маша отрывок из давно прочитанной книги. Летчик экстра класса. Тайное средство немцев против ПО-2. «Что, что делать», вертелась в голове мысль. Вот еще четвертый горит. Да, точно, отвлечь на себя. Я не учлет, вывернусь. Бомбы вниз все разом, чтобы шуму побольше. Ага, клюнул. И правда, немец развернулся в их сторону. То-ли взрыв увидел и решил помешать бомбежке, то-ли их очередь настала. Неизвестно, да и не важно. Потом разбираться будем. Сейчас главное – Мессер от своих увести. И увела! Не долго за ней немец гонялся, но яростно. Все палил и палил в белый свет, как в копеечку. Ну еще бы, он же эксперт Люфт Ваффе, весь в крестах железных, а по какой-то «этажерке» попасть не может. Обидно даже – увлекся – и пусто. Нет боекомплекта, а истребитель без боекомплекта, что дырка от бублика. Да, конечно, еще на таран пойти можно. Но вот только уж больно счет неравный получится. Один Мессер, один ПО-2. Фюрер не поймет. Ушел немец. Ох, отвертелись. Теперь и домой можно. Рассвет скоро, да и бензина чуть больше полбака. Маша уточнила курс и только стала выполнять разворот, как вдруг услышала голос Ани:

– Машка, наш ПО-2 на земле горит

– Где, где он? А, вот, вижу. Внизу, чуть левее их курса, был виден горящий на земле самолет. Но горел он как-то странно. Не так, как горят грудой обломков сбитые самолеты. И, скорее даже не горел, а тлел, стоя на шасси. Даже крылья целы. На вынужденную сел, догадалась Маша и только потом загорелся. А значит экипаж живой и их надо, надо спасти. Каждого на крыло и за тросы расчалок ремнем. Бомб нет, бак полупустой – долетим. Сделав круг, Маша пошла на посадку. ПО-2, запрыгав на неровностях почвы, замер в паре десятков метров от своего погибающего собрата. К самолету метнулись две тени и из темноты возникли Сашка и Руслан – комэс второй эскадрильи. На крылья быстро и пристегнуться, заорала Маша, немцы рядом. Повторять дважды не пришлось. Не прошло и пол-минуты, как ПО-2 с двумя эвакуированными летчиками, тяжело взлетел и пошел к своему аэродрому. Этот полет Маша запомнила на долго. Избавь еще раз от такого, господи. Мало того, что маневренности лишились, так еще и мотор перегреваться начал. Стрелка почти к красной отметке подошла. А снизить обороты, так сразу вниз летят, аэродинамика-то ухудшилась. Вот так и летели, как на качелях – вверх, вниз. Хорошо еще, что давишнего охотника не встретили, а то бы – конец. Но все когда-то кончается. Кончился и этот бесконечно долгий полет. Приземлились уже в предрассветных сумерках на последних остатках бензина. Маша, намеренно подрулила поближе к санчасти. Вдруг ребята раненые. Заглушила мотор, вылезла из кабины, а ноги не держат. На землю опустилась – как хорошо. Народу полно сбежалось. Наверное, весь аэродром. Врач подобранный экипаж осмотрел. Не ранило, даже ушибов нет. Чудо, одним словом. Наконец комполка подошел. Пересилив себя, Маша встала и доложила по форме об обстоятельствах боя и спасении сбитого экипажа. Комполка выслушал рапорт. А потом поцеловал обеих. А дальше, дальше их Руслан с Сашей поцеловали и на руках до полуторки донесли. Доехали до деревни – и спать. Причем так потом Маша и вспомнить не смогла, сама она разделать, или ей Аня помогала. Как сомнамбул была, так за эту ночь выложилась.