Мэтью Кирби - Последние потомки. Гробница хана [litres]

Шон чувствовал страх своего предка и разделял его. На карту было поставлено все. Время тянулось медленно. Постоянное напряжение наполняло суставы и мышцы пожилого мужчины, причиняя незнакомую Шону боль. Его предыдущая симуляция воспоминаний Томми Грэйлинга была совсем другой. Томми был намного моложе и сильнее Брэндона. Но оба мужчины были храбрыми и упрямыми.

– Я думаю, пришло время выходить, – вдруг сказала Виктория.

– Что? – спросил Шон. – Почему?

– Мы получили нужные данные о твоей двигательной коре, и на девяносто семь процентов уверены, что этот предок никогда не имел дела с какой-либо частью Трезубца.

– Могу я задержаться еще немного? – спросил Шон. Он хотел досмотреть это воспоминание.

Виктория сделала паузу.

– Еще несколько минут.

– Спасибо.

Поэтому Шон остался в симуляции, и за два часа до рассвета сторожа предупредили Брэндона о толпе, которая приближалась к его дому. Это известие взбудоражило семью, и все заняли свои позиции, готовясь к тому, что должно было произойти. Брэндон разместил стрелков в каждой угловой комнате. Через окно он видел приближающихся хулиганов, одетых в белые рубашки, несколько трусов прятали лица под белыми капюшонами.

Некоторые из них вооружились вилами и косами, у многих в руках были факелы. Добравшись до дома, они даже не думали вести переговоры. Они громко кричали и бросали кирпичи.

Некоторые из их «снарядов» разбили окна, усеяв осколками стекла пол и мебель. Брэндон приказал тем, кто был вооружен мушкетами, проявлять сдержанность как можно дольше, опасаясь, что огнестрельное оружие может разъярить толпу.

– Будем надеяться, что их цель состоит только в том, чтобы запугать, – сказал Ричард отцу.

– Будем надеяться.

Но затем люди с факелами направились к дому. Брэндон прицелился в одного из них, ожидая, тяжело дыша. С криком нападавшие бросили факелы в разбитые окна, пытаясь поджечь дом изнутри.

После этого Брэндон нажал на спусковой крючок, его оглушил взрыв пороха. Ричард выстрелил вместе с ним, это же сделали и смотрители на противоположном углу дома.

Несколько нападавших упало, в их телах застряли свинцовые пули. Их земляки оттащили тела от дома, в то время как остальная толпа взревела от ярости, размахивая оружием, но отойдя назад.

– Может быть, теперь они задумаются, – сказал Брэндон, перезаряжая свой мушкет.

– Я видел там Майкла Дули, – его сын покачал головой. – Он один из тех, с кем я говорил сегодня. Он пожал мне руку.

– Мне жаль, – Брэндон передал сыну пороховницу. – Но теперь ты знаешь, с чем мы имеем дело.

Ричард кивнул, зарядил свое оружие, и они приготовились к следующей волне.

Но сначала атаки не последовало, хотя толпа визжала и кричала. Среди них Брэндон видел знакомые лица – фермеров, которых он знал в течение многих лет. Но среди них не было тех пастухов, которых он видел утром, и это немного успокоило его.

– Они пытаются поджечь конюшни, – сказал Ричард.

Брэндон посмотрел и увидел, что часть шайки, без сомнения, разочарованная неудачей, перенесла свои разрушительные намерения на другие здания, но мокрая солома не загоралась. Брэндон надеялся, что они не войдут в конюшни и не убьют лошадей. Он оглянулся на основную часть шайки, которая собралась в тесный круг, как бы совещаясь.

– Ты думаешь, они сдадутся? – спросил Ричард.

– Похоже, что нет. Они что-то замышляют.

Несколько мгновений спустя его опасения подтвердились. Шайка выстроилась в линию, кто-то отдал приказ, и все как один ринулись в атаку. Брэндон прицелился и выстрелил, но руки дрожали, и он промахнулся. Ричард сумел подстрелить одного из них, это же удалось одному из смотрителей, но основная масса продолжила наступление. Брэндон посмотрел на сына.

Нет времени для перезарядки.

Недостаточно людей для схватки.

Через разбитое окно влетел факел, приземлившись на пол. Ричард сразу же залил огонь водой из ведра, но в это время шайка достигла стен дома. Ударами вил и факелов они разбили еще несколько окон, и одна из занавесок загорелась. Брэндон и Ричард отступили к середине комнаты, и вдруг Брэндон услышал крик своей дочери.

– Джейн! – закричал Брэндон.

– Пора, Шон, – сквозь происходящий хаос ясно прозвучал голос Виктории.

– Что? – воскликнул Шон. – Нет!

– Прости. Загрузка Коридора Памяти через три, две, одну…

– Нет! – снова закричал Шон. Но образы дома уносились в потоке белого пламени, и когда видение исчезло, Шон очутился в месте под названием «ничто».

– Верните меня обратно! – закричал он.

– Ты не сможешь изменить исход, – сказала Виктория. – Эти события произошли более двухсот лет назад. И ты должен понимать, что твой предок выжил, потому что он передал свои воспоминания об этом событии после того, как это произошло.

– А как же Ричард? А мои дочери?

– Его дочери, Шон. Скажи это. Его дочери.

Это остановило его.

– Его дочери, – сказал он более спокойно.

– Не твои. У тебя другая жизнь. Живи ею.

Но Шон не хотел жить своей жизнью. Он не хотел возвращаться в свое тело.

– Помни о добром деле, для которого ты здесь. Мы очень многое узнаём с твоей помощью.

Шон глубоко вздохнул. Он применил методику, которой Виктория научила его, вспоминая запах маминого жаркого, запах кедра в деревенской мастерской его отца. Но вместе с теми приятными воспоминаниями появились и ужасные воспоминания о трубках, боли и мучительных ночах. Плохие воспоминания лучше помогали вспомнить ему о том, кем он был на самом деле, чем хорошие.

– Ты готов к извлечению теменных контактов? – спросила Виктория.

– Да, – очень тихо ответил он.

– Хорошо. Через три, две, одну…

Он почувствовал, как будто его закружило в водовороте, швыряя в разные стороны, и когда вода отошла, он вернулся в свое сознание разбитым и истощенным. Он не открывал глаза, так как голова еще кружилась, пока Виктория не сняла шлем. На мгновение он подумал, что его сейчас стошнит, но вскоре неприятное ощущение ушло. И на сей раз он, казалось, избежал этого позора.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Виктория, отсоединив его от устройств.

– Хорошо. Лучше, чем в прошлый раз.

– Приятно слышать. Состояние должно улучшаться.

Он кивнул, но подождал, пока комната перед его глазами полностью перестанет вращаться, прежде чем выбраться из пояса.

– Ты не против поговорить?

– Типа, терапия? – Шон провел руками по волосам. – Наверное, нет.

– Не со мной, – Виктория сделала паузу. – С Исайей.

Исайя и правда не очень часто говорил с ними, хотя Шон предполагал, что, вероятно, с Натальей была другая ситуация. Разговор с директором в то утро был исключением, и Шону было интересно, о чем Исайя хотел поговорить сейчас. Замешательство Виктории указывало на то, что она, вероятно, не слишком поддерживала эту идею.