Алексей Махров - Голос вождя [litres]

Холява, ослепленный, выпустил очередь в сторону прожектора, не попал, а в следующую секунду схлопотал пулю точно в лоб. Его откинуло прямо на Фогеля-Птицына. Крутанувшись на месте, я схватил за ствол пистолет, которым гауптман чуть не продавил мне позвоночник. Секунда – и вот мы уже катаемся по замусоренному полу, пытаясь вырвать друг у друга оружие.

Снаружи донеслось еще ровно три выстрела. Причем было слышно – стреляли издалека. Ответный огонь немцы открыть не успели, застигнутые врасплох на отлично подготовленной к приему «гостей» позиции. Тренированные немецкие диверсанты из элитного полка «Бранденбург» снова, как месяц назад в лесу под Слуцком, вчистую продули схватку бойцам Красной Армии!

В следующий миг в комнате стало людно – отовсюду повыскакивали парни в пятнистых комбинезонах с автоматами в руках. Гауптман получил прикладом по башке и обмяк, а меня аккуратно подняли и даже попытались отряхнуть. При этом пистолет Фогеля остался у меня в руках. Снаружи вспыхнул второй прожектор, полностью осветивший помещение. Но его луч бил под углом и не слепил глаза.

– Товарищ комиссар!

Я обернулся и разглядел подошедшего бойца – это был Сергей Наметов, лейтенант осназа. Ан нет, – под распахнутым воротом комбинезона видны петлицы с тремя «кубарями» – уже старлей!

– Серега! Черт! Опять ты по мою душу! Здорово!

Наметов, скалясь, попытался пожать мне руку, но столкнулся сразу с двумя мешающими этому дружескому жесту вещами: веревками на моих запястьях и зажатым в ладонях пистолетом марки «Вальтер-ППК».

– Давайте я вам веревки… – осназовец выхватил «НР» [48] «НР» – нож разведчика. Состоит на вооружении специальных частей Красной Армии и НКГБ с 1940 года. и разрезал мои путы.

– Где женщина? – спохватился я и бросился к пролому.

Фух! Камень с плеч! Снаружи два бойца аккуратно снимали Свету с «мостика». С виду совершенно целую. Еще несколько осназовцев оттаскивали в сторону трупы диверсантов.

– Чистая работа! – похвалил я Сергея. – А как ты тут очутился?

– Приказ из Москвы, – весело ответил Наметов, – найти во что бы то ни стало батальонного комиссара Дубинина и его спутницу военврача Сморкалову! Что было делать? Нашли вот!

– Спасибо тебе, Серега! – с чувством сказал я. И крепко пожал молодому командиру руку.

– Да не за что, – смутился Наметов. – Служба у нас такая…

– Водка есть?

– А как же! – даже не удивился старший лейтенант, отстегивая с пояса флягу. – Вот, тащ комиссар! Не «сучок» какой – настоящая «Столичная»! [49] Рецептура и торговый знак водки «Столичная» были зарегистрированы в СССР в 1938 году. Вы бы только пистолетик куда-нибудь убрали!

О! Так это я, оказывается, трофейный «Вальтер» так в левой руке и держал.

– Прости! – Я поставил пистолет на предохранитель и убрал его в карман комбинезона. – Давай!

Свинтив колпачок, я торопливо глотнул и закашлялся. Нет, водка оказалась приличной – просто горло от беготни и всех этих приключений пересохло. Первый глоток не помог, пришлось повторить, и только тогда ОТПУСТИЛО.

– Это Бармалей о нас рассказал?

– Кто? – удивился осназовец. – А, водитель Варфоломей Сидоров? Он. Доковылял до нас, чуть кровью не истек. В госпитале сейчас, жить будет. Я со своими ребятами вас на вокзале ждал – приказ самого наркома! Смотрим, что-то вас долго нету. Погранцы докладывают с третьего поста – мол, в городе идет бой, предполагаем нападение на колонну 1-й гвардейской, выдвигаемся на подмогу. Тут и Сидоров прибегает – кричит: комиссара и докторицу какие-то ряженые повязали, гоните на помощь, а то мне генерал голову оторвет! Мы прыгаем в полуторку и на выручку, а там уже и след простыл, только несколько трупов в нашей форме. Пришлось устроить настоящую загонную охоту. Мы бы вас еще днем отбили, когда эти уроды в грузовике пытались прорваться. Но тут нас бомбить начали – у меня трое раненых. Но ничего – вот это замечательное место нашли и подготовили.

– Что со штурмовиками Бата?

– С гвардейцами, которые вас сопровождали? – уточнил Наметов. – Разнесли засаду к чертовой матери! А потом погранцы подоспели и помогли ловить разбежавшихся диверсантов. Вы им своим бегством руки развязали – вместо того чтобы вас прикрывать, они развернули полномасштабные боевые действия. Увлеклись, ребята… Генерал Бат, по слухам, очень их за это ругал!

– Ну и слава б… гм… труду!

– Так как, тащ комиссар? Проводить вас на вокзал? – усмехнулся Наметов. – Мы вас никому в обиду не дадим!

– Я не против! – рассмеялся я.

Час спустя мы со Светланой устроились в «мягком» вагоне. Чаю никто не разносил, но старший лейтенант обещал вскоре принести что-нибудь перекусить. Если обладать богатой фантазией, то можно было вообразить себя Очень Важной Персоной – простые-то пассажиры битком набивались в теплушки, а мы поедем в пульмане. Совесть меня, впрочем, не грызла. Мы-то не эвакуировались, мы ехали с передовой на важную встречу.

– Больше не могу, – пробормотала Сморкалова. – Спать хочу – умираю!

– Ну конечно, – поддержал я ее. – Денек у нас был еще тот!

– И не говори… Еду принесут – не буди!

Светлана разулась, сморщила милый носик от запаха портянок, легла на одно одеяло, прикрылась другим… И то и другое получилось у нее настолько элегантно, словно она проделывала это в той самой спальне в «стиле Луев» в гостинице «Славянская» на постели с шелковыми простынями, а не в тесном купе на голой полке. Заснула она мгновенно – действительно намаялась. Но все-таки – КАКАЯ женщина! Я восхищенно покачал головой. Другая бы в истерике билась, а Света – стойкая, как оловянный солдатик. Хмыкнув, я поправил на подруге одеяло и вышел в коридор. Возле двери дежурили сразу двое из ребят Наметова. Причем оба с автоматами на изготовку. Еще по два бойца дежурили в тамбурах. Вообще весь вагон был набит осназовцами. И половина из них в полной боевой готовности – старший лейтенант сделал выводы из истории моих похищений и принял соответствующие меры.

– Товарищи, где Наметов? – спросил я, бесшумно закрывая за собой дверь.

– Командир в первом купе! – ответил боец.

Серега сидел в одиночестве, старательно нарезая своим боевым ножиком буханку хлеба. Пытаясь делать это аккуратными кусочками одинаковой толщины. Получалось хреново… Рядом на столике стояли две уже открытые банки тушенки, банка сардин в пряном масле, два пустых стакана, котелок с вареной картошкой в мундире. Дополнительным украшением натюрморта являлись: луковица, два огурца, головка чеснока и кусок пожелтевшего сала. Похоже, что этот ужин предназначался для меня и Светы, и осназовцы собрали нам все лучшее, что у них было.

– Ой, тащ комиссар! – удивился моему появлению Наметов. – А я как раз хотел вам еду отнести. Вот только хлеб нарезать осталось.