Алексей Махров - Голос вождя [litres]

– Не надо ничего никуда нести! – отмахнулся я, присаживаясь напротив старшего лейтенанта. – Женщина уже спит. Намаялась сегодня.

– А вы покушаете? – Серега посмотрел на меня с тревогой: он же старался, такую замечательную «поляну» накрыл, а дорогой гость сейчас возьмет и откажется.

– С удовольствием! – Я не стал разочаровывать хлебосольного «хозяина». – Наливай!

– Это мы мигом! – обрадовался Наметов и вытащил уже знакомую мне флягу. Быстро плеснув по полстакана, молодой командир вопросительно посмотрел на меня: все ли правильно сделал?

– Все нормально, Серега! Давай! – Я взял свой стакан и сказал тост: – Ну, за победу! За НАШУ победу!

Махнув водочки, мы принялись неторопливо закусывать. При этом Наметов как-то странно на меня поглядывал, постоянно опуская глаза, словно стесняясь своего интереса.

– Ну чего ты пялишься, Серега? Я ведь знаю, что ты спросить хочешь: как я в живых остался? Верно?

– Да, тащ комиссар… – Серега смутился. – Ведь снаряд у вас аккурат между ног рванул! Даже тела не осталось!

– А тело улетело на добрых три десятка метров и приземлилось в какой-то воронке! – усмехнулся я – опять сказка про белого бычка, обман хорошего человека. Но, увы, – рассказывать правду я не имею права. – И через три дня тело благополучно нашлось.

– Выходит, я вас все-таки не довел? – пригорюнился Наметов. – Не выполнил задания!

– Не переживай – ты и твои погибшие парни сделали все, что могли! Довели до своих! Начали бы меня на том поле искать – сами бы сгинули.

– А почему же мне потом не сообщили, что вас все-таки нашли? Я до самого вчерашнего дня переживал, себя винил! – с обидой сказал Наметов.

– А не могли тебе ничего сказать, Серега! – пожал я плечами и откинулся на стенку купе. Водка и сытная еда подействовали – меня уже довольно прилично расслабило. – Потому как сами не знали, что я жив!

– Как это? Раз нашли, то должны были сообщить!

– Нашли! Только опознать меня не смогли – контузия, частичная потеря памяти, а документов никаких. Ну, меня и отправили в медсанбат, там подлечили. А на днях меня генерал Бат случайно встретил и узнал. И ко мне при его виде память вернулась!

– Ух ты! – восхищенно сказал Наметов. – Неужели такое бывает?

– Всякое бывает! – веско сказал я и процитировал фразочку из культового фильма: – «Голова – предмет темный и исследованию не подлежит!» Давай-ка, капни еще своего нектара, выпьем за то, чтобы пуля мимо пролетела!

Опрокинув еще по полстакана и схрумкав огурец, я вспомнил о кое-каком обстоятельстве.

– Серег, оружие и снарягу с убитых диверсантов вы куда дели?

– Так, гм… – почему-то смутился Наметов. – Себе оставили! Ну, большую часть, конечно, сдали… Пулемет, винтовки… А автоматы и пистолеты забрали! – и добавил запальчиво: – А что, имеем право! Законный трофей!

– Да я тебя и не упрекаю, Серег! – махнул я рукой. – Что с бою взято, то свято! Я про другое: на одном из диверсантов висел пояс с пистолетом. И пояс необычный, и пистолет…

– А! Так вы про этот?! – дернул плечом Наметов и полез в лежавший рядом вещмешок. На стол между луковицей и чесноком лег мой «Грач» с тактическим поясом. – Неужели ваш?

– Мой! – кивнул я. – Подарок от генерала Бата. Это пистолет Ярыгина. Новая разработка, прототип. Заметил, что он под немецкий девятимиллиметровый патрон сделан?

– Конечно! И магазин аж на восемнадцать патронов! – восхищенно сказал Наметов. – Мечта диверсанта! А пояс и кобура – настолько все продумано – достать запасной магазин или выхватить пистолет можно за секунду, на ощупь! С кобурой, конечно, мне повозиться пришлось – не сразу догадался, что там специальная защелка есть.

И старший лейтенант с легкой досадой пододвинул ко мне пистолет. Пододвинул всего на пару сантиметров, но чувствовалось – он с ним попрощался. Попрощался с вещью, которой откровенно восхищался. Я почувствовал себя злобным стариком, отнимающим у ребенка надкусанный пряник.

– Ты это, Серег… – Я смущенно кашлянул. – Забирай его себе! Дарю! Тебе он реально нужнее!

– Но как же, тащ комиссар? Это же прототип? – обалдело спросил Наметов.

– Ну и чего? Что с того? Скоро такие десятками тысяч штамповать будут! – весело ответил я. – Ничего особенно секретного в нем нет – схема построена на базовых принципах пистолетостроения, если так можно сказать! Эту схему чуть ли не сам Джон Браунинг придумал!

– Немец? – уточнил Наметов.

– Нет, американец! – рассмеялся я. – В общем, Серега, владей стволом на страх врагам, на зависть людям! Считай, что я тебя своей властью наградил за мое двойное спасение! Пусть у тебя на память обо мне хоть что-то материальное останется…

– Спасибо, тащ комиссар! – Наметов буквально схватил со стола пояс с кобурой, словно предполагая, что я могу передумать. – Классная машинка, спасибо!

И старший лейтенант принялся восхищенно крутить «Грач» в руках.

– Когда будешь на стене Капитолия расписываться – черкани и мое имя! – с усмешкой глядя на восторги молодого парня, получившего классную игрушку, сказал я.

– Где расписываться? – машинально переспросил Наметов.

– А, не важно! В нужный момент вспомнишь! – вяло отмахнулся я. – Что-то разморило меня, пора на боковую, но еще одно дело осталось… Помнишь того немецкого офицера, которого мы в лесу отпустили?

– Конечно помню! – Наметов сразу посерьезнел, убрал пистолет в кобуру и сел прямо, глядя мне в глаза. – Мне потом пришлось несколько раз рапорт писать, припоминая малейшие детали разговора. И даже лично с наркомом беседовать. Начальство вроде бы поняло, что это была вербовка, но… Что с нее толку – имени-то вы не сообщили, а под словесное описание, сделанное с моих слов, чуть не половина немецких офицеров подходит – в Вермахте пруд пруди худощавых полковников средних лет с серыми глазами.

– Прости, Серег! Недодумал! – покаялся я. – Не сообразил, что со мной по пути может… э-э-э… несчастный случай произойти! Вот потому сейчас я и решил исправиться! Доставай блокнот, записывай!

Старший лейтенант быстро достал командирскую сумку и извлек из нее толстый блокнот в кожаном переплете и карандаш.

– Его имя – Рейнхард, фамилия – Гелен. Звание ты правильно запомнил – полковник. Работал в немецком генеральном штабе, был личным адъютантом начштаба генерала Франца Гальдера. Участвовал в разработке плана «Барбаросса». В настоящее время занимает должность начальника отдела генштаба, который занимается армейской оперативной разведкой на советско-германском фронте. Его служба работает параллельно с другими фашистскими спецслужбами – Абвером адмирала Вильгельма Канариса и политической разведкой Вальтера Шелленберга. Это очень умная сволочь. Поймал я его на любви к фатерлянду – ему не понравилось будущее Германии, о котором я ему подробно рассказал. У них случится засилье приезжих из Африки и Ближнего Востока, а канц-лером будет баба. Ты пиши, пиши, Серега! Не надо на меня так смотреть! – улыбнулся я. – Передашь эту биографическую справку наркому, а уж товарищ Берия сам сообразит, что мои слова про будущее означают – он в курсе!