Михаил Королюк - Спасти СССР. Манифестация

- Не, не поможет. Это целая наука, как человека на ровном месте законно посадить. Ты есть-пить не будешь, дома закроешься и все равно на срок наберешь. Ты, Вань, уже на прицеле, все. Не получилось с цэрэушником - заточат другой крючок. Нужный результат эти ребята получат по-любому.

- А если я чего-нибудь подпишу? - В　глазах его загорелась надежда. - Я　слышал, что тех, кто подписал, не трогают.

- Идея, конечно, неплоха, - согласился я, мысленно содрогнувшись. - Но несвоевременна. Это для обычной ситуации работает, когда можно по мелочи не прикапываться. А　тут не поможет. Нужно, чтобы мне реальный срок светил, только тогда батя зашевелится. А　раз мне реальный срок, то и тебе от него никуда не скрыться.

- Что делать-то? Что делать? - бормотал Гагарин, раскачиваясь из стороны в сторону.

- Что делать… - передразнил я его беззлобно. - Бежать, Ваня, бежать.

- Куда? - простонал он.

- Исчезнуть тебе надо из Ленинграда хотя бы на год, - начал я показывать ему выход из нарисованной ловушки. - Пропасть из поля зрения конкурирующей команды. На всесоюзный розыск не подадут - слишком рискованно для них накручивать тебе что-то сверх мелочовки. Уйдешь на дно - тебя поищут с годик и махнут рукой. Да и актуальность ситуации за это время исчерпается. Вернешься, и　не вспомнит о тебе никто - будешь уже неинтересен. Выбор у тебя, Ванюша, сейчас между двухой на зоне и жизнью на воле вдали от Ленинграда. И　все - из-за твоего длиннющего языка. - Я помолчал немного, давая ему осознать, потом уточнил заботливым голосом: - Что выбираешь-то?

- Жить-то я на что буду этот год? - горестно воскликнул Гагарин.

- Вариант пойти работать не рассматривается?

Он молча вцепился в волосы.

- Двуха на зоне, Ваня, - напомнил я, внимательно за ним наблюдая. - А　может, и　треху отгрузят. Ты же совсем торговаться не умеешь, а　у них план по посадкам есть… Ну сам понимаешь, не маленький…

- Ыы-ы-ы… - отозвался он.

Я озабоченно покачал головой.

- У тебя денег-то сколько на кармане? В　целом если?

- Пара тысяч наберется, - тускло ответил он, - плюс товар дома.

- О товаре сразу забудь, - строго сказал я. - Не, серьезно. Даже и не думай. На два года забудь - нет его.

- Я же не поднимусь потом…

- А после зоны поднимешься?

- Ыы-ы-ы… - опять замычал он.

Я задумчиво почесал бровь.

- Ладно, Ваня… Парень ты хороший, меня по-крупному не обманывал… Я　так бате и сказал. В　общем, поможем мы тебе.

Гагарин с надеждой вперился в меня взглядом.

- Эх… - Я　обреченно вздохнул и повесил голову. - Мне батя на семнадцать лет «жигуль» обещал… Теперь он согласен дать тебе часть этих денег в долг, под пять процентов… Накинем тебе две тысячи к твоим запасам.

- Я вернусь и отдам! Да за первый же год! - Ваня начал оживать.

- Но! - поднял я наставительно палец. - Будет ряд условий, для твоей же пользы. А　то засыплешься по-глупому, и　пропадут наши инвестиции… Первое: деньги я тебе передам завтра вечером, и　ты сразу же, даже не возвращаясь домой, уезжаешь. Добираешься до автовокзала на Обводном, садишься в автобус до Пскова - и почухал на ночь глядя. Второе: в　Москву, Кронштадт и Севастополь не заезжаешь, на самолетах не летаешь. Чтобы никаких предъявлений паспорта нигде, понятно это? Никаких! Найдут.

Ваня истово кивал.

- Третье, - загнул я палец, - никаких контактов ни с кем из знакомых или родных весь этот срок. Родные есть вообще?

- Бабка с дедом в деревне. Ну и та тетка…

- Ага… Напиши им письма сегодня, что, мол, решил изменить жизнь, уезжаю на северам, люблю-целую, скоро не появлюсь. Чтобы не подали в розыск из-за твоего длительного исчезновения. Ну и, естественно, даже не вздумай появиться до истечения срока в Ленинграде и его окрестностях - это будет расценено как нарушение конвенции. Ты уж извини, ничего личного, - холодно улыбнулся я, - но переломанные ноги - это меньшее, на что ты в таком случае можешь рассчитывать.

Гагарин вздрогнул, впечатлившись.

- Так… - продолжил я инструктаж, - на одном месте подолгу не жить, временной прописки не оформлять. Месяц здесь снял у хозяйки, месяц в следующем городе. Прокатись, что ли, по Средней Азии… Завидую даже - страну посмотришь как мало кто… Говори, что молодой писатель, работаешь над сюжетом, собираешь материал для книги. Кстати, а　и попробуй вести путевые заметки - кто знает, вдруг да получится? Заодно будет что предъявить при случае… Веди обычную жизнь - не замыкайся, но и без гульбищ в ресторанах. Попадание в милицию для тебя заканчивается сроком. Это понятно?

- Да! - Он впитывал мои слова, как губка воду.

- Так… - Я　ненадолго задумался. - Паспорт и свидетельство о рождении не забудь взять. С собой один нетяжелый портфель - и все! Одеться как обычно, идти спокойно, не оглядываясь и не суетясь.

- Что… - пошел он белыми пятнами. - За мной следить могут?

- Скорее всего, - отмахнулся я, - не бери в голову, оторвемся… Я　помогу. Давай так… - Я　пожевал губы, прикидывая.

Черт побери, а　ведь за ним действительно могут следить! В　животе похолодело, и　я почему-то сразу представил Мелкую в приемнике-распределителе для сирот.

- Так… - провел рукой по лицу, словно смахивая налипшую паутину. Перед моим внутренним взором встали проходные подвалы и чердаки кварталов вокруг Московского вокзала. - Завтра ровно в семнадцать ноль-ноль ты сворачиваешь с Невского на Лиговку и неторопливо идешь в сторону Обводного. Когда я тебя окликну, ты со всех ног - в буквальном смысле этих слова, Ваня, я　не шучу! - сразу бежишь ко мне, а　потом за мной. Все понятно?

- Да! - Он энергично кивнул и, прижав руки к груди, истово воскликнул: - Я　твой должник!

- Сочтемся, - бросил я, вставая. - Ну иди, а я минут через пять. Смотри, не подведи меня, Ваня…

Стихли шаги Гагарина, и　я осел на стул.

- Цэ. Рэ. У… - Я　прочувствованно, буква за буквой, выплюнул имя своего врага в тишину аудитории, и　лицо мое перекосило от омерзения.

Рогофф. Фолк. Вот как?! Как они умудряются подобраться ко мне так близко?

Я замотал головой, стараясь прийти в себя. Было предельно ясно одно: надо срочно выдергивать Мелкую из снятой через Гагарина квартиры. В　голове у меня тяжело заворочался метроном, словно начиная отсчет последних оставшихся часов.

- Так. Так. Так, - проговорил я вслух, пытаясь определиться с приоритетами и выстроить в уме геометрию необходимых маршрутов. Последнее мне и помогло. Я　вдруг сообразил, что стою в пяти минутах ходьбы от первой нужной точки, и　громко подвел черту под своими метаниями: - Так!

Трамвая ждать я не стал и остановку до Сенной протрусил рысцой. На Ефимова, у Горжилобмена, было привычно людно: завсегдатаи степенно перемещались вдоль застекленных щитов с платными объявлениями, выписывая интересующие их варианты.