Олег Таругин - Десантник. Остановить блицкриг!

– Не, ну ты видал, а, видал? Как мы их расчихвостили, сволочей? – продолжал меж тем восторгаться товарищ, даже не заметив, как зачислил и себя, и десантника в число победителей короткой воздушной схватки. Собственно, почему бы и нет? Как там по классике: мы пахали, я и трактор?

– Видел, Вась, – покладисто согласился Степанов. – Классно получилось. Офигенно даже. Ты только это, руку мою отпусти и не торчи возле окна. Фрицы нас пока не срисовали, но и нарываться не стоит.

– Ой… извини, Леш, – Борисов торопливо отпрянул в сторону, укрываясь за стеной. – Чего там?

– Тихо, видать, не только мы с тобой стрельбой по тарелочкам по самое не могу впечатлились, но и продвинутые гейропейцы тоже.

– По каким тарелочкам? – нахмурился летун. – Почему по тарелочкам-то?

– Да спорт такой есть, из охотничьих ружей по летящим мишеням пулять. Вроде бы даже олимпийский.

– И только-то… – вроде бы даже расстроился тот. – Я уж думал что-то эдакое, интересное. А так? Баловство какое-то сплошное! Нет, спорт я люблю и физкультуру тоже, полезное дело, а вот Олимпиады всякие? Да ну их в баню! Вот пять лет назад фашисты свою собственную Олимпиаду устроили, куча стран к ним в гости приехала, нам политрук рассказывал. А потом они войну против всего мира начали. Так что даже и хорошо, что нас туда не пригласили, вот я как думаю! Нечего к гадам всяким ездить! Бить их нужно! Где видишь – там и бить, вон, как сейчас!

– Это точно, что бить нужно, – мрачно согласился десантник, думая, понятное дело, вовсе не о том, о чем летчик. В смысле, не про Олимпиаду 1936 года, а совсем даже про другую, отстоящую от нее на восемь долгих десятилетий. – Причем больно бить, чтобы впредь неповадно было. Ладно, не переживай, пригласят еще. Может, и к сожалению.

И внезапно рявкнул, бросив в оконный проем короткий взгляд:

– Зато у нас тут совсем даже не баловство! Сержант Борисов, отставить разговоры, к бою! Патроны готовь, фрицы что-то подозрительно зашевелились, не ровен час кого-то из наших заметили, когда они по самолетам палили. Сейчас прикроем, если что. И гранаты поближе уложи, те, что из броневика прихватил, вдруг пригодятся. Не забыл, как пользоваться?

– Обижаешь, – сквозь зубы пробормотал летун, выкладывая из сухарной сумки запасные короба с пулеметными лентами и четыре трофейные «колотухи» «М24». – Правда, так ни одной и не кинул, все только ты сам. И по танкам, и по фрицам. Даже нечестно как-то.

– Накидаешься еще. Хотя лучше, конечно, без подобного экстрима обойтись… и вообще, твое место в кабине самолета! Вот доберемся до наших, получишь новый истребитель и будешь ихних асов с небес ссаживать ничуть не хуже, чем сейчас получилось. Чтоб только дымящаяся воронка на земле оставалась. А гранатами швыряться – дело пехоты…

– Всем номерам – возвращение на исходную, десять минут, – снова ожил наушник гарнитуры. – Нулевой-раз, отвлеки противника, минута, затем отходи, прикроем. Помощь нужна?

– Справлюсь, Первый, – ответил Леха, прижимая к плечу затыльник приклада и ловя в прицел нескольких ближайших фрицев. Которые, судя по поведению, окончательно уверовали, что русского пулеметчика удалось подавить – перли по изрытому воронками открытому пространству, хоть и не в полный рост, но достаточно смело.

– Вася?

– Готов, – Борисов замер рядом с патронным коробом в руках.

– Поехали!

Пулемет гулко зарокотал, отплевываясь стреляными гильзами. Дымящиеся латунные цилиндрики посыпались на подоконник, смешно подскакивая и падая на пол. Первых пятерых фашистов просто смело, раскидав в стороны, остальные тут же залегли, огрызаясь огнем из карабинов. Несколько пуль ударило в края оконного проема, кроша штукатурку и выбивая розоватые облачка кирпичной пыли, одна противно визгнула возле самого уха – кожа виска даже ощутила движение воздуха. Быстро пристрелялись, что не есть хорошо! Да и лупят метко, сволочи.

Одной очередью добив ленту, десантник отсоединил опустевший короб, не глядя швырнув под ноги бесполезную железяку, и принял у товарища новый.

– Прикрой, заряжаюсь.

Пристроившийся правее Лехи летун сделал один за другим пять выстрелов, лихо передергивая кидающийся гильзами затвор и тратя на прицеливание не больше пары-тройки секунд. Продолжавший контролировать периферическим зрением поле боя Степанов мысленно хмыкнул: смотри-ка, оказывается, в умелых руках и от допотопного дрына тоже польза имеется! Не соврал Васька, когда насчет стрелкового кружка говорил: как минимум двоих сейчас завалил, причем одного – точно вглухую, прямо под срез каски попал! Да и второй, которому в грудь прилетело, тоже уже не шевелится.

– Не маячь.

Уже освоившийся с тем, что в бою команды всегда короткие, Борисов торопливо отшагнул под защиту кирпичной стены, в которую в очередной раз влепилось несколько пуль. Отведя в заднее положение затвор, вытащил из кармана комбинезона запасную обойму, торопливо перезаряжая «98К».

Пулемет снова загрохотал, долбя короткими очередями. Рванувшиеся было вперед гитлеровцы вновь залегли, потеряв еще трех камрадов и не добежав до разрушенного здания метров двадцати. Укрывшийся за торчащим из травы бугорком фриц вытащил гранату, торопливо скручивая торцевую заглушку. Леха криво ухмыльнулся: а вот такого нам точно не нужно! Мы уж как-нибудь и без подобного переживем…

Дождавшись, когда шутце дернет шнурок и замахнется, вынужденно приподнимаясь над землей, десантник аккуратно прочертил его грудь очередью. Отброшенный ударами пуль фриц опрокинулся на спину, роняя гранату позади себя. Залегший рядом пехотинец чисто инстинктивно отпрянул, не сводя взгляда с курящейся дымом горящего замедлителя рукояти, и дернулся в сторону, подставляясь. «МГ-34» отработал экономной серией, пересекая китель строчкой пробоин. Спустя пару секунд бухнула, выбросив клуб сизого дыма, граната.

«А вот не хрен было трусить, – отстраненно подумал Степанов. – Кучу времени имел, чтоб ее в сторону отбросить. Так что извиняй, но сам виноват. Трусы и тормоза погибают первыми».

– Нулевой-раз, какого хрена возишься? Сваливай оттуда, все номера на исходной. Выходи через пролом в западной стене, контролирую визуально, прикрываю. Давай, тридцать секунд.

– Все слышал? – прижав фрицев еще одной очередью, на сей раз длинной, патронов на пятнадцать, Алексей сдернул с подоконника пулемет. – Тогда бегом, ищи обрушенную стену. Хотя… ты хотел хоть раз гранату кинуть? Валяй, я пока остальные обратно приберу. Как запал активируешь, выжди пару-тройку секунд, затем швыряй. Только в окне долго не светись.

Закусив от волнения губу, Борисов взял в руку одну из «колотушек», торопливо откручивая крышечку. Вытряхнув из рукоятки шнурок с фарфоровым бубликом, решительно зажал его пальцами. Торопливо запихивающий обратно в сумку оставшиеся гранаты, Леха боковым зрением контролировал действия летуна, готовый вмешаться, пойди что-то не так. Но Василий справился без посторонней помощи – энергично рванув запальный шнур, отсчитал, старательно шевеля губами, несколько секунд и запулил «М24» в оконный проем. Особенного эффекта от этого десантник не ожидал, просто хотел устроить фрицам последний сюрприз. Снаружи гулко бумкнуло, заставляя гитлеровцев уткнуться в землю. Ну, вот и хорошо, теперь его выход…