Олег Таругин - Десантник. Остановить блицкриг!

– А знаешь, что самое главное?

– Ну?

– Да то, Вась, что коль они тут такую серьезную переправу мастырят, значит, скоро броня подойдет, вот что! Пехота могла бы и по старому мостику спокойно перебраться, правда, без обозов и средств усиления, понятно, этим по-любому переправа необходима. Видимо, планируют нашим во фланг долбануть, наверняка ведь уже в курсе, как им малину под Борисовом обломали. Кстати, я краем глаза в планшет заглянул – не было в прошлой реальности тут никакого понтонного моста. Вернее, был, но километров на десять южнее. Потому имеется у меня одно предложение, с которым товарищ Батищев сейчас ох как сильно спорить начнет…

– Не начнет, – буркнул наушник голосом контрразведчика, уже достаточно освоившегося с будущанским средством коммуникации. – Поскольку понимает, что без боя нам на ту сторону все одно не перебраться.

И добавил, заставив Степанова откровенно отвесить челюсть, неизвестно у кого подслушанное:

– И отставить флуд в эфире, Нулевой-раз, враг не дремлет!..

План операции вырабатывали коллегиально. Генерал Макаров понимал, что главной ударной силой станут гости из будущего, а его бедное боеприпасами воинство окажется на подхвате. По крайней мере, пока не довооружится трофеями в захваченном поселке. Поэтому он внимательно выслушал предложения и, после нескольких уточнений, утвердил. Воевавший против Деникина, Врангеля и махновских банд бывший кавалерист, прошедший нелегкий путь от рядового царской армии до комполка и замкомкора РККА, прекрасно понимал, что весь его прошлый боевой опыт сейчас не слишком поможет. И это заставляло испытывать серьезное душевное смятение. Не похожа оказалась нынешняя война ни на окопные сидения Первой мировой, ни на лихие налёты и сабельные рубки Гражданской. Довоенные учения, хоть и проводимые с завидным постоянством, так и не подготовили в полной мере Красную армию к ужасу рушащейся с неба прицельной смерти и неуязвимой для пуль вражеской брони. Да и передвигались бойцы в основной своей массе отнюдь не на грузовых авто или бронетранспортерах, а по старинке, на своих двоих. Даже эти самые непонятные осназовцы, именующие себя «космическими десантниками».

В этом месте размышления Макарова плавно перескочили на их нынешних союзников. Оба этих понятия – «космос» и «десант» – были Петру Григорьевичу по раздельности вполне понятны, но вот вместе? Вместе он так и не сумел их соединить, а уточнять не стал, поскольку предполагал, что исчерпывающего ответа все равно не получит, а никакой иной его не устраивал…

Как бы то ни было, основную роль должны были сыграть космодесантники Локтева, их главная огневая мощь на данный момент. Уничтожать наплавной мост предполагалось после того, как на него заедут танки, желательно побольше и подальше. Поскольку, чистая физика: с многотонным грузом запас плавучести и остойчивость понтонов окажутся на порядок ниже, нежели без оного. Значит, и тонуть будут быстрее, пусть Березина и не могла похвастаться особенной глубиной. Да это и не важно: танк – штука по определению тяжелая, под воду погружается только так. Ну, если не плавающий, конечно, но с этим у тевтонов был явный напряг. Причем еще со времен Ледового побоища.

Окруженцы же должны были атаковать поселок, имея целью захват и удержание старого моста, по которому и предполагалось форсировать реку. И который после этого, понятное дело, тоже планировалось уничтожить, дабы отсечь возможное преследование.

Часть фашистских саперов, покончив с наведением переправы, собралась и убыла восвояси вместе с техникой: трогать их, понятное дело, не стали. Как догадывался Леха, дел у них было по горло – к примеру, перебазироваться десятком километров севернее, где в их услугах весьма остро нуждалась порядком обескровленная 18-я танковая дивизия, наступление которой по вине гостей из будущего намертво застопорилось под Борисовом. Оставшиеся, примерно взвод при одном грузовике, расположились на берегу недалеко от моста и принялись кашеварить. Вероятно, они должны были ремонтировать переправу в случае повреждения его вражеской авиацией (что вряд ли, как со вздохом признал Алексей) или собственной техникой, что куда более вероятно. Ничего удивительного, в принципе: отслуживший в армии десантник отлично знал, на что способен всего один-единственный неопытный мехвод за штурвалом или фрикционами многотонной бронемашины. На многое способен, скажем так, видал как-то во время учений…

Новоиспеченный понтонный мост даже особо не охранялся – нападения, особенно с тыла, фрицы, на свою беду, не ждали. Переправляться на противоположный берег пехотинцы тоже не спешили, дожидаясь подхода основных сил. Которые, понятное дело, не замедлили появиться. Произошло это примерно через час, когда уставшее солнце уже коснулось, изукрасив золотисто-алым самые высокие ветви, верхушек лесных деревьев.

– Всем номерам, наблюдаю движение. Разведка прошла. Готовность десять минут.

Томительно потекли минуты ожидания. Наконец на главной улице села затарахтели моторы, и на берег выкатились несколько мотоциклов с колясками. Следом двигались полугусеничный бронетранспортер и легкий танк, судя по торчащему из граненой башенки длинному стволу скорострельной пушки, Pz-II. Темно-серые, пыльные, с белыми трафаретными крестами на бортах и буквами «G» на крыльях. Ненадолго притормозив – свесившийся через борт бэтээра офицер в приплюснутой фуражке перебросился парой-другой фраз с подбежавшим камрадом из числа пехотинцев, после чего коротко отмахнул рукой в направлении реки, – передовой дозор первым въехал на мост, опробовав переправу на прочность. Не отрывавшийся от бинокля Леха заметил, как от качнувшихся понтонов покатились по неподвижной водной поверхности ниточки-волны. Совсем тонюсенькие, едва заметные: переправа рассчитывалась на гораздо больший вес. Вот и хорошо, пусть себе едут, нам от этого ни холодно ни жарко. Сжечь их и на той стороне можно.

Как уже бывало в предчувствии скорого боя, в голову внезапно пришла абсолютно несвоевременная мысль: вот интересно, когда фрицы найдут замену погибшему Гудериану, станут закрашивать эту самую «G», чтобы нанести поверх первую букву фамилии нового командующего? Или оставят как есть, так сказать, на память? Тогда нужно хоть в траурную рамочку взять, что ли…

– Ты чего, Лех? – без особого интереса покосился на товарища Борисов. – Чего фыркаешь?

– Ничего, Вась, не обращай внимания. Волнуюсь немного.

– Угу, как же, – хмыкнул в ответ летун. – Вот ни в жисть не поверю! Волнуется он, скажешь тоже. Как фрица в хвост и гриву бить, так он не волнуется, а сейчас – переживает! Снова небось шуточку какую дурацкую придумал…