Алексей Живой - Вторжение

– Да что ты, – отмахнулся Коловрат, – чего ж тут брезговать? Еда-то отличная! Я такую сам люблю.

– Ну, тогда по чарочке, – предложил истомившийся кузнец, разливая медовуху по высоким глиняным чашкам, – для начала.

– И то верно, – кивнул Евпатий, подхватывая свой сосуд с хмельным пойлом. – Давай выпьем за твою работу. Очень она нам вскорости пригодится. Молодец ты, Васька.

И опрокинул медовуху в раскрытый рот. Обтер его ладонью, поставил чарку на стол и закусил хрустящей корочкой хлеба да моченым лучком, который ему тоже сладким показался. Сам кузнец долго ждать не стал – хлопнул свою чарку, крякнув от удовольствия. Посидели. Помолчали, глядя на огонь в печи под мехами. Прислушиваясь, как хмель медленно заструился по венам. Жить становилось веселее.

– А чего ждать, боярин, давай по второй? – заглянув в глаза гостю, предложил Васька.

– Валяй! – разрешил боярин. – Заслужил.

– Ага, – кивнул кузнец, разливая по второй, – разговор веселее пойдет. Ты там о чем-то говорить хотел.

– Ну да, хотел, – вспомнил Коловрат, хватаясь за вторую чарку пойла, которое оказалось довольно крепким и уже слегка ударило в голову. – Вот, брат, какое дело…

– Будь здрав, боярин! – не стал мудрствовать кузнец и выпил свою чарку.

– И ты не хворай! – вернул тост Коловрат, сразу переходя к делу, пока его окончательно не развезло: – Помню я, что в позапрошлом годе ты хвалился, что у тебя, мол, дружков и знакомых везде полно, среди всех окрестных народов. И в мордве, и у буртасов, и у половцев, и даже в самой Волжской Булгарии.

– Было дело, – не стал отнекиваться кузнец. – Еще по одной?

– Не гони, – осадил его Коловрат, – дай о деле поговорить.

– Ну, а я выпью, – решил Васька, – моим делам медовуха не помеха.

Коловрат кивнул и, пока кузнец налил себе и гостю еще по чарке, а потом принялся нарезать копченое мясо на ломти, продолжал:

– Ну так вот, – проговорил он, поглядывая за руками кузнеца, – коли так, то не слыхал ли ты чего по секрету от своих дружков о степняках, что татарами прозываются. В прошлом годе появились они в соседних странах да навели там шороху. Булгарию Волжскую пожгли. А нынче уже по нашим границам шуруют вовсю.

– Нет больше Волжской Булгарии, – заметил Васька и опрокинул чарку, словно помянул своих дружков, – разбежались все булгары по нашим северным княжествам. А кто в плен попал и татарам теперь служит.

– То-то и оно, – подхватил Евпатий, – а по всему выходит, что и на нашу землю скоро явятся эти татары. Не слыхал от людишек своих случайно, когда придут?

– Так вот зачем тебе самострелы-то, – ухмыльнулся Васька, – готовишься?

– Готовлюсь, – кивнул боярин.

– Одними самострелами тут не победить. Большая сила, говорят, у них, – заметил Васька, отправляя в рот кусок мяса и пододвигая его к боярину поближе, – угощайся, пока горячее.

Евпатий откусил кусок сочного мяса, по вкусу оленины, и, с удовольствием прожевав, глотнул медовухи.

– Когда придут, не знаю, – замотал головой кузнец, – а придут это точно. Слыхал я только от людей лихих, что в верховьях Воронежа да Пары от воинов князя прячутся, будто этим летом татары твои частенько наведываться сюда стали, переодетыми, да дружбу с ними заводить. Оружие привозили да золото.

– Про то я уже и сам знаю, – махнул рукой боярин.

– А еще сказывали ихнему атаману, чтобы броды на Воронеже указал и место, где лучше лагерем встать. Большим лагерем.

– И что, указал?

– А как же, указал, – ничуть не смутился бывший атаман, – он в дружках князя не ходит. Не тебе чета.

– И когда придут туда татары? – встрепенулся Коловрат.

– Аккурат на Воронеже такое место есть, да ты сам знаешь, – спокойно продолжал рассказывать Васька, разливая новые порции медовухи по чаркам. – Поле широкое. В самых верховьях, где речки Воронеж, Цна и Пара еще ручейками текут из источников. Пройти там на конях в глубину рязанских земель можно свободно. Кордоны все в стороне стоят. Я там часто сам по прошлым делам шнырял. Так что, особливо в начале зимы, как земля подмерзнет да лед встанет, легко им будет там на конях прошмыгнуть. Думаю, там твои татары лагерем и расположатся, если сразу на Рязань не задумают двинуть.

– Значит, в начале зимы уже здесь будут, – задумчиво проговорил Коловрат и, не дожидаясь нового тоста, опрокинул очередную чарку залпом. Кузнец от него не отставал.

Закусив, оба помолчали, погрузившись в раздумья. Время летело быстро, уже была середина ночи.

– А коли припрет, Васька, будешь за князя биться? – вдруг спросил Евпатий, вперив тяжелый взгляд в своего собеседника. – Ты же боец сильный, атаманом был.

– За князя не буду, не взыщи, – мотнул головой захмелевший кузнец. – Ты боярин, тысяцкий. Вот ты и бейся за своего князя.

Коловрат даже опешил от такой наглости, не зная, что и сказать.

– В бега, что ли, подашься, – напрягся Евпатий, в котором начала закипать злость, – как татары придут? Или к ним на службу?

Начал он невольно нашаривать рукоять меча, который уже давно висел на стене. Но Васька, оказывается, еще не закончил свою речь, и его новые слова заставили рязанского боярина повременить с наказанием.

– А вот за Русь можно, – неожиданно заявил кузнец, сделав вид, что не обратил внимания на движения рук гостя, что нашаривал клинок. – Я хоть и разбойником был, но родина моя здесь. Неподалеку. И Рязань я люблю, хоть и сам не пойму, почему. Может, оттого, что жизнь моя здесь потекла иначе. Так что, если кто сюда нагрянет, степняки али еще кто, могу и ввязаться в лихое дело. Если куражно будет. Только уж не в дружине княжеской ратником, не взыщи.

– Воин ты хороший, но ратников без тебя сыщется немало. Арбалетов наковал, и то ладно. Я о другом думаю. Ты хитрован известный и врага не только силой взять сможешь.

Евпатий умолк на мгновение и подлил масла в огонь:

– А вот если я тебе еще золотишка за службу верную на благо Рязани подкину?

Кузнец смерил пьяного боярина долгим взглядом и спросил:

– Ты говори прямо, чего еще тебе от меня надобно? Не первый день знаемся.

Теперь Коловрат вновь замолк, обдумывая свои следующие слова. Но решился, махнув рукой.

– Семь бед, один ответ. Вот что, Васька. Ты же раньше атаманом морских да речных разбойников был, по волнам ходил?

– Ну, было когда-то, – не стал отнекиваться в этот раз Васька Волк, снова хватаясь за полупустую уже баклажку медовухи, – только нынче я лишь кузнец.

– Когда настанут лихие времена, боюсь, Васька придется тебе взяться за старое, только уже на благо нашего князя. Или по моему велению. Но в таком деле, разумею, лучше тебя не сыщется.

Коловрат придвинулся ближе, оглянулся на прикрытую дверь в кузню и заговорил яростным шепотом: