Алексей Живой - Вторжение

«Авось моего клада это не коснется, – рассудил Евпатий, с прищуром поглядывая на кузнеца, что уже прикрывал глаза ладонью от солнца, – а там и поговорим, как выпадет минутка».

– Договорились, – кивнул Евпатий, – если через месяц не приеду, но все тихо будет, – жди здесь, пока не объявлюсь. А ежели беда нагрянет, то встретимся у твоего Черного озера. Сам не сможешь – весточку оставь в той сторожке.

На этот раз Васька Волк молча кивнул.

– Бывай, – кинул ему Евпатий и дернул коня за поводья, разворачивая к лесной тропинке.

Вернувшись к вечеру в Рязань, боярин едва успел проследить за разгрузкой арбалетов в свой амбар, как на ночь глядя к нему явился гонец от князя с повелением быть утром спозаранку для разговора.

– А чего же не сейчас? – удивился Коловрат, знавший характер князя. Если тот что задумал, то проволочек не любил, часто требовал прибыть немедля. Хоть посреди ночи. Но в этот раз обошлось.

– Про то мне неведомо, – просто ответил гонец, ратник из княжеской охраны. – Велено передать, что ждут завтра поутру.

– Передай князю, буду непременно, – кивнул Евпатий, и, поблагодарив судьбу за столь хороший поворот событий, дававший ему время отдохнуть с дороги и проветрить свою хмельную голову, отправился спать.

Медовуха у кузнеца оказалась забористой. Полдня не отпускала. А потому прибыл боярин к себе на двор еще вялым и плохо соображавшим.

Поцеловав жену и сына, Евпатий рухнул на полати и захрапел счастливым сном праведника, позабыв на время про все секреты и думы. А к рассвету уже был вновь бодрым, готовым на любые подвиги. Облачившись в дорогой алый ферязь и взяв с собой дюжину охранников, боярин отправился в кремль. На дворе княжеском тысяцкий неожиданно узрел довольно большое скопление народа, вернее ратников. Почти сотня воинов во главе с Наумом сидела на конях, заняв половину двора, словно только и дожидаясь приказа выступать. Это были люди из тех, что должны были уйти с воеводой в поход.

Не расспрашивая, зачем они здесь, Коловрат слез с коня, бросил поводья подоспевшим слугам и поднялся по лестнице, оставив своих охранников здесь же, на резном крыльце.

Князь принял его без промедления в том же зале, где и проходила недавняя встреча с доминиканцами. Но он был там не один. К своему удивлению, Коловрат узрел воеводу Богдана и даже самого князя Ингваря, которых и не чаял увидеть здесь. Облаченные в легкие доспехи и алые плащи гости стояли перед князем, который сидел на своем резном троне. По его расчетам оба военачальника уже дня два как должны были быть на пути к окраинным землям с войском.

Войдя в зал, Коловрат поклонился князю и его гостям.

– А, это ты, Евпатий, заходи, – кивнул Юрий охранникам у дверей, чтобы пропустили еще одного посетителя. – Мы уже свои разговоры закончили.

Коловрат приблизился к собравшимся, все же остановившись на почтительном расстоянии от раззолоченного трона. Здесь, похоже, только что был военный совет. Князь Ингварь, статный, широкоплечий и черноволосый мужчина – ростом с самого Евпатия, – бросил полный безразличия короткий взгляд на вошедшего, но ничего не сказал. Лишь пригладил невольным жестом свою окладистую бороду и вновь воззрился на Юрия. Но от боярина не ускользнула странная неприязнь, старательно скрываемая князем. «Что-то не рад он мне, – подумалось Евпатию. – Отчего же? Я, кажись, ему дорогу не переходил нигде».

– Ну, вроде обговорили все, – закончил Юрий свою речь, встав и сделав несколько шагов по залу. – А теперь ступайте к войску. Пора вам в поход. И так задержал я вас на два дня почти. Да чтоб повывели мне всю заразу по границам княжества. А ты, Ингварь, смотри особо. Всех изменников, что отыщешь – казни не медля! Не то сейчас время, чтобы шутки шутить. И назад с войском возвращайся. Скоро все воины мне понадобятся.

– Не беспокойся, брат, – положил ему руку на плечо Ингварь, встав рядом, – измену повыведу так, что и следа не останется.

– Верю, – усмехнулся Юрий, который показался тысяцкому на полголовы ниже своего брата, – в этом ты мастер.

«Интересно, – едва не высказался вслух боярин, поневоле наблюдавший за братьями, – а где же этот мастер третьего дня был, когда на поезд самого княжича напали неизвестные лиходеи?» Но сдержался. Сути разговора между братьями и воеводой он не знал, может, Ингварь уже отыскал кого. Если так, то Юрий расскажет. А за острый язык и пострадать можно было. Особливо если князю советовать начнешь, как ему государством править.

Между тем Ингварь взял искусно разукрашенный островерхий шлем, лежавший чуть поодаль на лавке, и вышел, вновь лишь скользнув отсутствующим взглядом по Коловрату. Зато воевода Богдан остановился рядом с ним и нехотя повторил княжеский наказ:

– Ты, Евпатий, вместо меня за Рязанью смотреть остаешься. Так что смотри в оба! Мы с Ингварем, думаю, седмицы через две воротимся, не ранее.

– Да уж постараюсь, – кивнул Евпатий бодро, – не беспокойся, Богдан. Есть чем подзаняться до твоего возвращения. Город в порядке будет.

Но воевода отчего-то радости Евпатия не разделил, а только нахмурился и молча вышел вслед за князем Ингварем.

– Ну, теперь давай поговорим, друг Евпатий. Настал и твой черед, – сказал князь, но неожиданно шагнул не к боярину навстречу, а направился прямиком к окну. И смотрел вниз, наблюдая за происходившим во дворе до тех пор, пока отряд под предводительством воеводы Богдана и князя Ингваря не выехал за пределы кремля. Словно хотел убедиться лично в том, что его гости уехали. А убедившись, вернулся к разговору с тысяцким, застывшим посреди зала как соляной столп.

– Перво-наперво поблагодарить тебя хочу за то, что ты сына моего с женой и наследником спас, – сказал Юрий и, приблизившись, приобнял за плечи Коловрата, – век того не забуду. Проявил смекалку и храбрость в ратном деле.

– Да откуда ж тебе, княже, известно, что я храбрость проявил? – подивился Коловрат, расправляя плечи. – Тебя же там не было. Федор с Евпраксией у себя в Красном, а я тебе доложиться еще не успел.

– Земля слухом полнится, – усмехнулся князь, делая шаг назад, – на то я и князь, чтобы не токмо от тебя вести узнавать. Должен я все знать, что в земле моей происходит, коли хочу ту землю в порядке блюсти.

Евпатий только развел руками. Он хоть и привык уже к здешней жизни, но не до конца. Все еще не мог уразуметь, как местные жители разных сословий успевали узнавать так быстро все новости, не имея ни телефонов, ни радио, ни телевидения, о коих он еще помнил из прошлой, такой призрачной уже жизни. И тем не менее знаменитое «сарафанное радио» работало не хуже настоящего, разнося одному ему ведомыми путями новости во все концы княжества. «Впрочем, чего уж тут удивляться, – расслабился боярин, – если жена моя уже все знала, не успел я приехать, то уж князю и подавно донесли. А кто именно – бесполезно гадать. Может, он еще мне даже что прибавит к тому, что я сам узнал. Как-никак, с Ингварем общался уже».