Алексей Живой - Вторжение

Юрий внезапно прервал свою речь, вновь отойдя к окну. Затем не оборачиваясь произнес:

– Завтра обоз должен быть готов. За Федором я уже послал, к вечеру будет.

Святослав при этих словах вздрогнул и с удивлением поднял глаза на князя, но ничего не сказал, а лишь покачал головой, ухмыльнувшись в усы. Коловрат же подивился прозорливости Юрия, который будто наперед знал, как все обернется.

– Послезавтра спозаранку и отправитесь. – продолжал Юрий. – Аккурат к концу срока, татарами обозначенного, на Воронеже будете. А мы пока другими делами займемся.

– Все исполню, как велел, – кивнул Святослав и встал, поправляя меховые одежды. – Поеду к Батыю с дарами, время тянуть и княжича твоего, даст бог, верну назад невредимым. Да и сам, может, возвернусь. Мне помирать еще неохота.

Усмехнулся вновь боярин сквозь усы и сделал шаг к выходу. Евпатию, как и всем собравшимся в этот ранний час в зале княжеского терема, показалось, что решение принято и разговор окончен. Но он ошибся. Еще не все были довольны итогами тайного совета. Один важный вопрос завис в воздухе и оставался нерешенным.

– Дозволь спросить, брат, – вновь подал голос Ингварь, – а как же нам с воеводой быть? Надо же над войском поставить кого-то и Рязань к обороне подготовить. В этом деле нужен надежный человек.

Неожиданно этот вопрос решился очень быстро. Обернувшись к Ингварю, рязанский князь громко, так что во всех углах зала было отчетливо слышна его речь, произнес:

– Есть уже такой человек. Рядом с тобой сидит.

Ингварь, похоже, не ожидавший так легко добиться свой цели, с радостным удивлением воззрился на Тишило, а тот с недоверием на Юрия. Но князь, как оказалось, еще не закончил и зычным голосом приказал:

– Встань, Евпатий!

А когда изумленный боярин встал во весь рост, объявил:

– Вот, други мои, перед вами новый воевода рязанского войска – Евпатий по прозвищу Коловрат.

Святослав только ухмыльнулся в усы, а по лицу Ингваря промелькнула кривая усмешка. Тишило не скрывал разочарования.

Князь первым шагнул к новоиспеченному воеводе и обнял его от души.

– Служи, Евпатий, Рязани, князю своему да народу верой и правдой, – добавил он, отступая на шаг. – Сегодня на совете боярском объявлю об этом. А после получишь все регалии.

– Благодарю, княже, – только и выдавил из себя Евпатий, у которого дух перехватило от такого поворота событий.

Следом подошел боярин Святослав, поздравил от души и направился к выходу. Ингварь вышел, не сказав ни слова. Зато Тишило приблизился, посмотрел Евпатию прямо в глаза и тихо проговорил:

– Ну, бывай, воевода.

Словно пообещал: «Встретимся еще на узкой дорожке». И Коловрат почему-то поверил, что именно так все и будет. Оказавшись у самых дверей, Тишило накинул на плечи свой плащ, закрепив пряжкой. При свете первых лучей солнца, уже пробравшихся в зал, на его плече тусклым золотом сверкнула пряжка с петухом.

Разговор на большом сходе длился до самого вечера. Много было шума и ропота, чуть до драки не дошло, особенно когда узнали бояре, что татарское войско в нескольких днях пути стоит от самой Рязани. Многие откупиться надеялись, а не воевать с татарами, мол, пройдет Батый стороной. Но, в конце концов, все вышло, как Юрий и задумал. И послов к татарам решили отправить для отвода глаз, пока помощи дожидаются от союзных князей, и воеводу нового утвердили. Молод был больно воевода рязанский, хотя и знаком всем, да много у него завистников оказалось. Не всем боярам по душе пришелся князев выбор, многие тут за Ингваря стояли и на Тишилу надеялись. Но когда сам епископ рязанский слово за Евпатия молвил, согласились. Хоть и роптали по углам многие. Поблагодарил Евпатий всех за доверие и обещал памяти воеводы Богдана не посрамить. А еще – не щадить живота своего в бою за Рязань-матушку, если доведется с врагами вскорости схлестнуться.

Не успели разгоряченные бояре с гомоном разойтись в темноте по домам своим, ибо темнело уже, зимний день кончается быстро, как прибыл на двор княжеского терема поезд из четырех саней под охраной многочисленной. Глядя из окна терема, Евпатий, который с самого утра не покидал в этот судьбоносный день княжеского жилища, насчитал не меньше сотни всадников. А в предводителе их, несмотря на мятущийся свет от факелов, опознал сотника Наума.

«Значит, это княжич прибыл из Красного, – догадался Евпатий, вспомнив слова Юрия о том, что сына его уже вечером ждать следует. – А кто же тогда Евпраксию с наследником охраняет? И где, интересно, мой приказчик Макар?»

Вернувшись с половины пути из Пронска, где он пообщался с Захаром и понимал, как идет сбор ополчения в тех краях, он так и не успел доехать до Красного, куда собирался следом, чтобы узнать, как идут дела у второго приказчика, Макара. Никаких вестей от того не было. Но с ним был отправлен и Наум, а раз Наум здесь, значит, он должен был знать, что происходит в окрестностях Коломны, и иметь последние сведения от Макара. С этой мыслью Коловрат поспешил вниз.

К своему удивлению, спустившись на крыльцо, он увидел не только княжича Федора, но и его красавицу жену Евпраксию, а рядом няньку с малолетним наследником на руках, завернутым в теплый кулек из шерстяных одеял. Позади в темноте толпился еще какой-то народ, который было не разглядеть.

– Вот уж не чаял вас всех сразу здесь увидеть, – улыбнулся Евпатий, поклонившись княжичу и его жене. – Думал, Федор, что не станешь молодую жену с наследником на зимней дороге морозить.

Но Федор не церемонясь шагнул вперед и обнял новоиспеченного воеводу.

– Рад видеть тебя, Евпатий, – сказал он, отступая на шаг, – мы морозов не боимся.

А оглянувшись на красавицу жену в песцовой шубе и шапке, из-под которой спускалась длинная черная коса и сверкали голубые глаза, добавил:

– Да и Евпраксия меня одного отпускать отказалась. Как велел батюшка мне в Рязань ехать для срочного дела, так все и решили отправиться.

– Здравствуй, боярин, – поприветствовала его Евпраксия своим ангельским голоском.

– А что за дело-то, знаешь уже? – уточнил Евпатий, еще раз поклонившись жене княжича, поневоле понижая голос и настороженно глядя в глаза Федору.

– Нет еще, – махнул рукой Федор, не заподозрив ничего, – но, видать, стряслось что-то, раз он меня из Красного так быстро назад вернул. Думал там до весны просидеть.

– Ну, тогда ступайте в терем, отогрейтесь с дороги. Там князь вам все и поведает, – сказал Евпатий и, обернувшись, махнул рукой: – Да вон он и сам идет.

– А мы не одни, Евпатий, – заявил вдруг Федор, уже шагая в сторону крыльца, – мы тебе людей твоих привезли, не взыщи, но, думаю, доволен будешь. Макар твой там такого шороху навел – меня бояре местные еле упросили его увезти с собой.