Евгений Красницкий - Беру все на себя [litres]

– А ну, придержи-ка язык! – впервые за все время совещания подал голос Треска. – Славу и удачу он у князей переять надумал! В своем уме-то? Ты на что замахиваешься, щенок? Ладно, обычаев древних не чтишь – дурь в тебе по малолетству играет, но хотя бы ваш же христианский грех гордыни вспомни!

Треска говорил, не повышая голоса, но предельно жестко и тоном человека, в последний момент удерживающего слепца на краю пропасти. Он мгновенно замкнул на себя внимание присутствующих, как отроков, так и зрелых мужей, чеканил фразы, ни в малейшей степени не опасаясь быть прерванным или не понятым [7].

– Я так понимаю, – продолжал вещать Треска, обращаясь к Илье и Егору, – что Корзень вас поставил за сопляками надзирать, так куда же вы смотрите? Почему дозволяете?

«Ну, орел наш, мэтр Треска! Как момент уловил! Как разговор повернуть сумел! Сидел, помалкивал – ЖДАЛ и дождался! “Ниши” Ильи и Егора ясны и понятны: Илья – старейшина, Егор – военспец. Семен Дырка сам не сообразил, так ему его место указали – спец по вопросам водного транспорта. А вот Треска сам себе «нишу» нашел, да какую! Как говорится, «если нечего “шить” – “шьют” политику». Если оказался неспособным первенствовать ни в одном из практических вопросов – бери на себя роль блюстителя обычаев, нравов и благонамеренности! И сразу же – обличительный тон, и сразу же – претензии на носителя истины в последней инстанции, одним словом: «Вы все дураки, слушайте меня!» Да, не зря, видать, он в старейшины у себя выбился – не прост мужик, ох как не прост!

Ну ничего в мире не меняется! Во все века аутсайдеры так на лидирующие позиции и прорываются. И совершенно неважно, что именно такие типы «оберегают»: правильность веры, чистоту расы, благонравность поведения, преданность какой-либо идеологии или соответствие «общечеловеческим ценностям». Важно другое – все они присваивают себе право судить окружающих, а самим быть неподсудными.

Ну, мэтр Треска, похоже, вы этому искусству научились у кого-то из волхвов или жрецов, так вы в старейшины и пролезли – усвоили науку и сумели применить ее на практике! Но сейчас у вас хрен чего выйдет, потому что не знаете вы еще одного непременного правила завоевания позиций нравственного лидерства! Для успеха вашей задумки требуется очень хорошо знать политическую и идеологическую конъюнктуру, иначе ни черта у вас не выйдет, а сами вы подпадете под определение Остапа Бендера: «Таких, как вы, девушки не любят. Они любят молодых, длинноногих и политически грамотных», а у вас, любезнейший, из трех названных качеств, наличествует только длинноногость, да и то в неявном виде! А политически вы неграмотны, за что сейчас и огребете».

Мишка терпеливо дождался паузы в монологе Трески. В том, что таковая пауза возникнет, он не сомневался – рано или поздно дреговическому старейшине придется переходить от «констатирующей» части выступления к «постановляющей», а предложить аудитории что-то путное он вряд ли был способен. Так и вышло – уличив аудиторию в небрежении обычаями и правилами, напророчив ужасных последствий, Треска на несколько секунд умолк и обвел победным взглядом присутствующих. Основания для торжества у Трески были – если одна часть слушателей просто обалдела от неожиданного поворота разговора, то другая часть слушателей (и это были отнюдь не отроки) откровенно перепугалась.

– Внемлите и запоминайте! – громогласно заявил Мишка, ломая Треске весь кайф от минуты торжества. – Запоминайте, потому что ныне такое услышишь редко, а в скором времени услыхать такое будет и вовсе невозможно! Запоминайте и благодарите честного мужа Треску за то, что дал вам возможность узреть, как в прежние времена такие дела осмысливались язычниками!

Треска дернул головой и зло ощерился – очень неприятно, практически нестерпимо в момент, казалось бы, полного захвата внимания аудитории вдруг увидеть вместо внимательных глаз затылки и профили! Единственный выход в такой ситуации – заставить оппонента заткнуться, причем, любыми средствами: от крика «молчать!» до физического устранения. Дрегович уже было набрал в грудь воздуха, но Мишка опередил его, заорав в полный голос:

– Но мы-то с вами христиане!!!

И все! Внимание аудитории снова оказалось в его власти! Во-первых, не обратить внимания на крик во всю мощь глотки собравшиеся у костра не могли, во-вторых, выкрикнутое утверждение было бесспорным, в-третьих, аудитория мгновенно была разделена по принципу «мы и они», а то, что «они» – язычники – были представлены в единственном лице, значения не имело. Мы – христиане – знаем истину, а он – язычник – может болтать, что угодно, он для нас не авторитет!

«Вот так, мусью Треска, ни хрена-то вы, любезнейший, про предвыборные митинги и дискуссии не знаете, варитесь в своем «родоплеменном котле» и даже о таких примитивных «политтехнологиях», какие ЗДЕСЬ применяются в рамках вечевой демократии, представления не имеете, а туда же… «Кхе!», как изволит выражаться лорд Корней, а ведь результат применения подобных приемов ЗДЕСЬ тоже может проходить по разряду мистических способностей!»

– В чем смысл золотой гривны, которую князь Туровский Вячеслав Владимирович воеводе Корнею пожаловал? – продолжил Мишка, уже тише, но с напором в голосе. – В чем смысл присяги и целования креста, которые свершают православные воины? Да в том, что князь Туровский той гривной даровал воеводе Корнею право нести волю княжью – вершить дела княжьим именем! В том, что присягнувший воин волею Божьей становится перстом десницы княжьей! Мы целуем крест воеводе, но через него и князю, и становимся вершителями воли княжьей. Посему деяния наши – суть деяния княжьи! И если мы сейчас заставим князя Полоцкого бежать из Полесья без добычи и славы, это будет значить, что славу и удачу у Давыда Полоцкого переял Вячеслав Туровский, и никак иначе! Вот в чем сила веры Христовой, вот на каком стержне держится твердость войска православного!

«Что, мэтр Треска, заскучали? Привыкли, понимаешь, жить в родоплеменном обществе, переполненном неформальными и горизонтальными связями, а о властной вертикали и понятия не имеете. Отстали вы от жизни, наступают времена построения властной вертикали, основанной на нормах феодального вассалитета, и тот, кто будет цепляться за прежние порядки, обречен!

Ну-с, кто как на сказанное реагирует? Роська – понятно: православное, значит, единственно правильное, и никаких сомнений! Дмитрий – тоже понятно: порядок и подчинение сверху донизу. Кузька, Демьян, Артюха – еще понятнее: раз я так сказал, значит, так оно и есть. Илья… этот откровенно напугался, а сейчас испытал облегчение, хотя сути, кажется, не понял. Семен Дырка… гм, помрачнел. Оно и понятно – у тех, кто не сам по себе, а княжью волю исполняет, не забалуешься! Наверное, уже жалеет, что за нами увязался. Треска… держит удар мужик – по лицу ничего и не поймешь, но за оберег все-таки ухватился. Понял или не понял свою ошибку? Егор… опаньки!»