Виктория Щабельник - О любви в космосе (3 бестселлера)

– Теперь хорошо, – шепнула я, потершись виском о его щеку.

– Я люблю тебя, как же я тебя люблю! – его руки сжали меня сильнее, однако это объятие не причинило боли, – спасибо, родная, за сына! Я не надеялся, что…

Он замолчал, с улыбкой наблюдая за кормлением малыша.

– Ему нужно выбрать имя, – я улыбнулась мужчине, чувствуя, как от него мне передается сила и тепло. Боли почти не осталось, скоро я смогу ходить и не бояться упасть в обморок.

– Мне понравится любое, выбранное тобой, – начал Дамир и замолк. Затем, с несвойственной ему робость, добавил, – но если ты не против, пусть вторым именем будет родовое имя нашей семьи и моего отца – Роберт.

– Тогда, позволь тебе представить: Никлас Роберт Вейн. В честь наших отцов.

– Здравствуй, Никлас Роберт, – генерал осторожно коснулся своим когтистым пальцем пальчика сына и тут же оказался захваченным в плен детской ручки, – приятно познакомиться.

Неожиданный шум вырвал нас из уютного мирка, вернув в реальность, напомнив, что за стенами корабля наши друзья сражаются с врагом и, вполне возможно, погибают. Я вспомнила, как тело Адриана упало в гущу безумных хаа-рашсов, и вздрогнула. Сколько же всего произошло с тех пор. А я даже не знаю жил ли мой… друг? Странно, но именно сейчас я четко осознала, что воспринимаю Адриана Виларда как своего друга, возможно, отдавшего за меня жизнь.

В медблок ворвался грязный оборванный агент Старк, ошарашено замер на входе, скрылся на минуту с глаз и уже почти спокойный и слегка умывшийся появился снова на пороге.

– Мои поздравления! – его качнуло, но он устоял, – не хотел прерывать семейную идиллию, но там у нас кое-что происходит. Думаю, вам будет интересно посмотреть.

– Хаа-рашсы снова атакуют? – Дамир, выпустив нас из рук, подался вперед.

– Это было бы более понятно. Все гораздо… загадочнее. Они все здесь, окружили корабль. Мы их не пускаем, но, думаю, они и не стремятся входить.

Проигнорировав совет Дамира не выходить из медблока пока он не позволит, я медленно продвигалась вперед. В конце концов, если на нас напали, я должна это знать, а не тешить себя иллюзиями. Возможно, я не смогу сейчас защитить себя и ребенка, но разве меня спасет медблок?

Качнулась, прикрыла глаза, пережидая пока пройдет слабость. Еще немного, и я, наконец, пойму причину странной тишины, окутавшей корабль.

Когда я вышла на площадку, лицо обдало свежей прохладой. Укутав Никласа в одеяло, я глубоко вздохнула и сделала несколько шагов вперед. На площадке кроме меня находились мои друзья. Гарет поддерживал едва стоящего на ногах Виларда. Дамир стоял перед ними, словно загораживал их своей широкой спиной от того, что было впереди. В нескольких же метрах от него… Я подавила стон. Неужели снова? Я этого не выдержу!

Хаа-рашсы! Около сотни хаа-рашсов заполонили все пространство вокруг корабля. Они стояли застывшими изваяниями, словно неживые, и, казалось, чего-то ждали. Когда малыш в моих руках зашевелился и всхлипнул, стараясь схватить меня за палец, хаа-рашсы, будто повинуясь чьей-то неслышной команде, в необъяснимом порыве все до единого опустились на колени.

– Они все еще там? – закончив кормить Никласа, я привела одежду в порядок и воззрилась на Дамира. Он лишь кивнул, не сводя с меня взгляда.

– Как ты? – он подошел, присел рядом, обнял и осторожно коснулся когтистым пальцем пальчика ребенка.

– В порядке. Кровотечение остановилось, если приму душ и высплюсь, почувствую себя человеком. Но ведь до этого еще далеко?

– Мы его найдем, Шания. Я его найду!

– Почему они не уходят? – я с дрожью вспомнила тот момент, когда увидела перед собой свору хаа-рашсов, которые, словно подчиняясь чьему-то приказу, упали на колени. А затем, после минуты оглушающей тишины раздался рокот, производимый сотней глоток. Он оборвался, как только ребенок недовольно заплакал. Я отказывалась понимать, что происходит, наверное, из-за банального страха. Хаа-рашсы перестали атаковать, нарушая приказ своего создателя. Значит ли это, что сейчас они имеют свободную волю? Или же подчиняются инстинктам, которые запрограммированы в их генах? Или же кто-то мог дать им другой приказ, приказ, перечеркнувший прежний. Кто или что для хаа-рашсов оказалось сильнее воли их создателя?

Я посмотрела за заснувшего у меня на руках малыша. Было глупо искать в нем сходство со мной или с Дамиром… таким, каким он был прежде. Но, похоже, цвет и форму глаз Никлас унаследовал от меня. Мой сын родился человеком! Что будет потом? Постигнет ли его участь его отца? Я боялась думать о том, что когда-нибудь он подвергнется мутации и превратиться в хаа-рашся. Мой сын!

Будто почувствовав мое состояние, малыш причмокнул губами и обхватил мой палец ладошкой. Я заметила, что контакт со мной его успокаивает.

– Ты тоже это поняла, правда? – генерал выпустил меня из объятий и, подойдя к металлическому столу, облокотился на него спиной, – мы живы лишь благодаря Никласу. Каким-то образом он смог их остановить.

– И что дальше? Чем это нам грозит? – я говорила тихо, боясь разбудить ребенка, – мы на нестабильном спутнике, в корабле, вокруг нас сотня неконтролируемых инопланетян, непонятно, сколько преступников все еще скрывается на базе и где-то там Седой, который слишком задержался на этом свете.

– Я снова смогу незамеченным проникнуть на базу. А дальше… – Дамир улыбнулся своей пугающей улыбкой.

Мне было тревожно. Разумеется, я понимала, что пока Седой жив, нам не будет спокойной жизни. Но все же, я переживала за Дамира. Он сильный, но не бессмертный, а у Уорлетта было много лет, чтобы подготовиться к любой ситуации. Он знает эту базу, скорее всего, она напичкана ловушками и следящими устройствами, о которых нам ничего не известно.

– Не уходи! – шепотом попросила я. Знаю, что проявляю слабость, но здесь и сейчас, рядом с сыном и Дамиром, я поняла – никакая месть не стоит его смерти. Я не переживу, если он…

– Я должен его остановить! – генерал присел напротив меня на корточки и погладил по колену, – иначе не смогу смотреть тебе в глаза.

– Я боюсь за тебя, – на глазах появились слезы. Чертовы гормоны!

– Не бойся! В конце концов, он не больший монстр, чем я, – если генерал хотел меня этим успокоить, вышло у него хреново.

– Я люблю тебя! – провела пальцами по его лицу, отросшим волосам.

– И ты об этом не пожалеешь! – его дыхание согрело кожу.

Легкий поцелуй в висок, щеку, губы, шорох, и Дамир ушел. Я вздохнула, понимая, что время отдыха подходит к концу. Нужно было столько сделать! Прежде всего, навестить раненых, проверить работу систем корабля. Пилот получил травму, и теперь вряд ли сможет быстро восстановиться.

Оставила малыша на койке, обложив вокруг него одеяла и подушки, не закрывая дверей, по-быстрому приняла душ, смывая потеки крови, пыль, грязь и пот. Затем, сделала из легкого покрывала что-то наподобие слинга, завязала его узлом и, стараясь не разбудить Никласа, покинула отсек.