Георгий Савицкий - Позывной «Волкодав»

Позиции заняли скрытно, и потянулись тягучие часы и минуты ожидания. Виктор Ракитин нервничал, но виду не подавал. Все же он, «провалившись» в эти времена и этот мир, привык к иной войне – к штурмовым действиям в городе, огневой «зачистке» зданий. А вот так сидеть в промерзшем окопе и ждать было для него просто невыносимым. А еще его мучили сомнения, сможет ли он выстоять вот так – в открытом бою, лицом к лицу с врагом. Не замешкается ли?..

Ровно в двадцать-тридцать послышался гул моторов. На оборонительные рубежи красноармейцев из тьмы, в бензиновом чаде, лязгая стальными траками гусениц, накатывала смерть.

Где-то за линией немецких траншей глухими раскатами ударили гаубицы. Фонтаны мерзлой земли взметнулись над окопами и пулеметными гнездами красноармейцев. Артподготовка была недолгой, и на поле выкатилось с десяток немецких танков. В основном это были «легкие-средние» «Panzerkampfwagen-III» с довольно слабыми 50-миллиметровыми пушками. Их усиливало несколько более тяжелых танков «Panzerkampfwagen-IV» весом около 25 тонн. Вооружены они были короткоствольными 75-миллиметровыми пушками, за свой характерный вид прозванными «окурками». Вот эти «окурки» и «выплюнули» в сторону советских окопов раскаленную смертоносную сталь. Снова загремели взрывы, перепахивая позиции советских солдат.

Виктор Ракитин весь сжался в комок. Своей «памятью попаданца» он прекрасно знал, что эти танки отнюдь не самые мощные и даже проигрывают нашим «тридцатьчетверкам». Вот только где эти самые «тридцатьчетверки»? Если даже противотанковых «сорокапяток» на этом рубеже обороны было всего восемь штук?! А когда именно на тебя накатывается скрежещущий стальными траками гусениц и ревущий-грохочущий двигателем бронированный монстр, то в голове вообще уже ничего не остается, кроме дремучих инстинктов где-то в подкорке головного мозга и всеохватывающего животного ужаса. Самое страшное – то неотвратимое равнодушие, с которым наползает на тебя стальной динозавр в панцире из клепаной брони. Но чтобы воевать и выстоять – нужно преодолеть липкий страх и встать лицом к лицу с механической смертью.

Вслед за угловатыми «панцерами» медленно продвигались похожие на стальные гробы полугусеничные бронетранспортеры, за которыми, пригибаясь, перебегали немецкие пехотинцы.

Над полем повисли «люстры» осветительных ракет, призрачным светом вырывая из тьмы бронированную массу гитлеровских оккупантов. Бронетехника с тевтонскими крестами на крупповской стали накатывала в полной уверенности в своей безнаказанности. Светящиеся плети пулеметных трасс били по нашим окопам, поднимая фонтанчики мерзлой земли.

Ракитин, укрывшись за бруствером окопа, выжидал, когда ударят пулеметы. А они все молчали – неужели всех «накрыло» немецким артобстрелом?! Ладони, держащие пистолет-пулемет, вспотели от нервного напряжения, к горлу подкатил тугой ком, воздуха не хватало. Вокруг плавали клубы пороховой гари, смешанной с едкими бензиновыми выхлопами немецких танков.

Советские пулеметчики ударили плотно – трассирующими очередями давая целеуказание бронебойщикам. А заодно – и выкашивая немецкую пехоту. Ракитин со своими автоматчиками тоже «присоединился к веселью»! Советские пистолеты-пулеметы «ППД» и «ППШ» обладали огромными преимуществами перед немецкими «MP-40» в скорострельности и емкости дисковых магазинов. Ракитин бил короткими очередями – по три-четыре патрона, при общем темпе стрельбы тысяча выстрелов в минуту сделать это было весьма непросто. Но Виктор приноровился. Гораздо хуже было то, что отблески дульного пламени слепили стрелка, затрудняя прицеливание.

Лейтенант-артиллерист не подкачал. Укрытые на флангах «сорокапятки» ударили в борта немецких танков! Сразу же один угловатый «панцер» замер на поле боя. Его моторный отсек был пробит метким попаданием, над решеткой двигателя позади башни разгоралось пламя. Второй танк «расстелил гусеницу» и завертелся на одном месте. Он развернулся бортом к русским позициям, и артиллеристы расстреляли его, как на полигоне, вогнав парочку бронебойных снарядов. «Панцер» полыхнул, как сухая копна сена.

Немногие уцелевшие танкисты Панцерваффе выбирались из боковых башенных люков. Пытались отползти назад, огрызаясь из пистолетов-пулеметов. Но гибли под плотным огнем советских пехотинцев. Вовсю работали «максимы», сея свинцовую смерть со скоростью 800 выстрелов в минуту. Отрывисто тарахтели «ручники» – «Дегтярев-пехотные». Отрывисто хлопали винтовки Мосина в руках красноармейцев.

Автоматчики старшины Ракитина «косили» гитлеровцев плотным огнем. Пистолеты-пулеметы отрывисто трещали, выплевывая раскаленный свинец. Мощные «тетешные» патроны позволяли свободно поражать цели и на двух сотнях метров, и даже дальше.

Между тем и артиллеристы истребительно-противотанковой батареи не мешкали. Квадратная башня танка «Panzerkampfwagen-IV» с характерными скосами внизу была пробита в районе бортовых люков. В ярких сполохах пламени Ракитин четко увидел, как от прямого попадания приоткрытый люк попросту сорвало. Виктор никогда не понимал, зачем вообще вводить такое «новшество» в конструкцию, ведь любой проем ослабляет борт башни, делая его уязвимым.

Еще один танк «Panzerkampfwagen-III» дополз до советских окопов. Ему навстречу поднялся один из бойцов, швырнув бутылку с зажигательной смесью. Трассирующая очередь прошила тело шагнувшего в бессмертие русского солдата.

Жидкое пламя растеклось по стылой броне, щедро плеснув прямо в смотровую щель механика-водителя. Истошный вопль заметался в тесноте внутренних отсеков немецкого танка, «мехвод» схватился ладонями за обожженное лицо с выгоревшими глазницами, полными запекшейся крови. Горящая жидкость мгновенно затекла сквозь лючки и добралась до укладки боекомплекта. Гигантский огненный фонтан взрыва от детонации снарядов сорвал башню танка, подбросил вверх и отшвырнул куда-то во тьму.

Атака с ходу на советские позиции захлебнулась огнем и раскаленным свинцом. Гитлеровцы откатились на исходные рубежи, но только затем, чтобы перегруппироваться.

Следующая атака началась всего через четверть часа – с мощной артподготовки. Земля ходила ходуном, обгорелые остовы немецких танков мелко дрожали, ночной воздух вибрировал от ударных волн, прошитый острыми горячими осколками. Крупповские орудия с беспощадной немецкой методичностью перепахивали советские окопы. Только клубился дым, подсвеченный все новыми и новыми вспышками взрывов.

А потом снова пошли танки с паучьими крестами на башнях. В этот раз гитлеровская пехота изменила тактику и шла перед «панцерами». Пехотинцы Вермахта в подсвеченном ракетами полумраке двигались быстро, перебегая от укрытия к укрытию. Под прикрывающим огнем пушек и пулеметов немецких танков им удалось практически вплотную приблизиться к советским окопам.