Георгий Савицкий - Позывной «Волкодав»

– Врача сюда и носилки – быстро! – скомандовал Ракитин. – Ты! Считай себя мобилизованным комендантским патрулем. Охранять пленного, глаз с него не спускать.

– Есть, товарищ командир! – Красноармеец с винтовкой Мосина вытянулся по стойке «смирно».

Вскоре подоспел врач вместе с двумя солдатами и носилками. Бегло осмотрел раненого, сделал увечному диверсанту укол. Пострадавшего уложили на носилки, предварительно крепко стянув кисти рук веревками.

– Зачем это нужно? Он ведь не убежит, – удивился доктор.

– Он может попытаться себя убить, товарищ военврач второго ранга, – ответил Ракитин.

Все вместе они вернулись к зданию вокзала Барвенково. К тому времени он был уже оцеплен солдатами, примчавшаяся по тревоге оперативная группа комендатуры уже проверяла документы у всех без исключения людей на перроне, на привокзальной площади и в самом здании. По такому чрезвычайному поводу прибыл и сам военный комендант города.

– Докладывай, что тут у тебя стряслось, Ракитин? – озабоченно бросил майор Осокин.

– Во всем, как всегда на Руси, виноват стрелочник, – мрачно пошутил Виктор. – Взяли живьем двоих диверсантов-фланеров, Игорь Валерьянович. Один из них попал под паровоз, и ему отрезало ногу. Второй – получил от меня две пули в плечо и в ногу, как учили. Выживет, ни черта с ним не станется. Обоим оказана медицинская помощь. Тяжело ранен один из моих солдат, немецкий агент сломал ему руку болевым приемом – в двух местах.

– Ну, ни хрена себе! – присвистнул майор Осокин. – Сегодня к вечеру – рапорт мне на стол. А пока – свободен, иди отдыхать, Витя, тебя подменят, я распоряжусь…

Начальнику этапно-заградительной комендатуры

Военному коменданту г. Барвенково

Майору Осокину И.В.

Рапорт

Настоящим докладываю, что 10 апреля 1942 года на ж/д ст. Барвенково в ходе проверки документов комендантским патрулем (старший патруля мл. лейтенант Госбезопасности Ракитин В.Н., рядовые Госбезопасности Самойлов В.С. и Некрасов Т.И.) были раскрыты два вражеских агента-фланера, действующие на ж/д ст. Барвенково под видом красноармейцев. В ходе силового задержания и завязавшейся в итоге перестрелки оба диверсанта были ранены и захвачены в плен.

При диверсантах были обнаружены следующие вещи: рация портативная приемопередающая, немецкого производства, в рабочем состоянии. Запасные батареи – 3 элемента, шифровальные таблицы – 2 и шифровальные блокноты – 2, пистолет «Вальтер-ППК» – 1, патроны к нему – 80 штук в пачках, компас – 1, ножи охотничьи – 2, запас продуктов на трое-четверо суток, в том числе четыре банки мясных консервов. В тайниках за подкладками голенищ яловых сапог обнаружены безупречные по реквизиту и содержанию бланки военных документов советского образца.

Считаю необходимым отметить мужество и самоотверженность рядового погранвойск НКВД Некрасова, получившего тяжелую травму руки в ходе силового задержания. А также грамотные действия временно мобилизованного для проведения задержания ст. лейтенанта ВВС Хечяна А.К. Прошу представить их, а также рядового погранвойск НКВД Самойлова к поощрению.

Старший комендантского патруля мл. лейтенант Ракитин В.Н.

Грохот артиллерийской канонады разорвал в клочья майское утро 1942 года. Шестидюймовые гаубицы били по переднему краю гитлеровской обороны. Взлетели по широкой дуге реактивные огненные стрелы «катюш». Раскатистому грому орудий вторил рев танковых моторов. Над головами пехотинцев в окопах пронеслись звенья краснозвездных бомбардировщиков и штурмовиков. Их прикрывали юркие «ястребки». Так началась Вторая харьковская битва.

Со стороны зрелище потрясало масштабом – наступали войска Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов, 640 000 солдат и офицеров и 1200 танков, почти 900 самолетов!

Но все же Виктор Ракитин своей «памятью попаданца» знал, что это наступление чересчур поспешное. Первоначально оно вообще было назначено на пятое мая, но из-за того, что подготовка к такому масштабному прорыву еще не была завершена, массированный удар трех фронтов перенесли на двенадцатое число. Но и такой перенос мало что дал, пополнения все еще были сосредоточены не в полной мере, не было накоплено достаточного количества боеприпасов.

Некоторые части занимали исходные позиции уже к концу дня одиннадцатого мая. Так что ни о какой рекогносцировке и разведке местности речи уже не шло. Не только командиры взводов и рот, но и комбаты и командиры полков зачастую не имели полной информации о характере местности, рельефе и укреплениях гитлеровцев. Знали лишь общее направление наступления: «Вперед – на Запад!».

К тому же из выделенных для огневой поддержки наступления тридцати двух артиллерийских полков на позициях к одиннадцатому мая было развернуто только семнадцать, то есть чуть больше половины. Еще одиннадцать артиллерийских частей только сосредотачивались, а четыре артполка так и вовсе еще не прибыли. А ведь «богам войны» нужно было бы наметить ориентиры, пристреляться, развернуть основные, запасные и ложные позиции, замаскировать орудия, создать полевые склады боеприпасов… Ну, и самое главное – увязать свои действия в рамках боевого взаимодействия с соседними подразделениями – пехотой, танкистами, летчиками…

Да какое там!.. Положились на русский «авось»…

Все это знал Виктор Ракитин, но ничего поделать не мог. Ну, в самом деле, не пробиваться же с боем в штаб Тимошенко и не доказывать ему, что младший лейтенант НКВД осведомлен о предстоящей секретной наступательной операции лучше, чем маршал Советского Союза?!!

Поначалу советское наступление развивалось достаточно успешно. На южном фланге в первый же день были прорваны оборонительные рубежи гитлеровцев на фронте в сорок два километра. Танки и пехота маршала Тимошенко продвинулись в глубь немецких позиций на пятнадцать километров. На северном крае, правда, успехи были поскромнее – там удалось прорваться от четырех до шести километров в глубь немецких позиций.

На следующий день, 13 мая 1942 года, на юге фронт прорыва был расширен до полусотни километров, было отвоевано еще двадцать километров территории. Это были уже оперативные тылы немецких войск.

Но на северном направлении темп наступления упал. За 14 мая войска 28-й армии прошли с ожесточенными боями всего пять-шесть километров и достигли рубежа реки Муром.

На этом рубеже планировалось ввести в бой подвижную ударную группу – третий гвардейский кавалерийский корпус, усиленный танками, и 38-ю стрелковую дивизию. Однако эти подразделения еще не успели закончить сосредоточение.