Олег Измеров - Стройки Империи [CИ]

- Нет в мире совершенства, - улыбнулся Виктор, - как отметил один из героев Экзюпери.

- Ох уж этот стоический антиисторизм... А вот судя про проекту, Виктор Сергеевич, вы смогли бы жить и там и там.

- Агитируете?

- Просто голая констатация факта. Кстати, волкмен под филиппсовскую кассету у вас получился.

- Хотите подсластить пилюлю?

- Совершенно искренне. Немного нюансировки и пойдет на экспорт в те страны, где нам не удастся навязать в торговой войне свой формат кассеты...

...После обеда Виктор заглянул в письмо.

Это была ксерокопия главы из повести или романа. Производственного романа, про предвоенное время. Шпионы, вредители и загадочные убийства. Только вот война там начиналась в сорок третьем, и еще кое-что не так. По-нынешнему, альтернативка.

- Не написали, кто?

Виктор поднял глаза. Перед ним стояла улыбающаяся Лара, прижимая к себе рулоны чертежей.

- Нет. Копия куска чьей-то рукописи.

- Могли вложить что угодно, хоть газету. По-моему, кто-то просто хочет обратить на себя внимание.

- И кто же?

- Ну, кто его знает... - губы Лары сложились в задумчивую гримаску. - Я думаю, кто-то, кто знает вас и где-то рядом живет или работает.

"Значит, кто-то вроде Рыжовой из "Служебного романа"? Как-то совсем не к месту и времени".

- Может, тот, кто звонил? Ну, насчет вещей?

Лара пожала плечами.

- В общем, похоже, что кто-то хочет поговорить или встретиться, но не знает, как это сделать... как подойти.

- Почему?

- Мне не хотелось бы гадать... Не переживайте, если надо, еще раз попытается.

Она прошла к своему месту, чуть зацепив халат Виктора краем свернутого в трубку ватмана.

Звонок наполнил коридоры шагами и голосами. Народ разбегался на выходные.

- Я закрываю и опечатываю! - воскликнул Петросов. - Сегодня "Динамо" Киев!

К лифту не было очереди - трудящиеся массы весело спешили мимо вахтерши, чтобы шумным водопадом скатиться вниз по бетонным ступеням.

В вестибюле Виктор буквально столкнулся с Вочинниковым.

- А я вас ждал! - бесцеремонно ответил тот, тряся руку Виктора. - Представляете, добыл сенсацию, а "Машиностроитель" выйдет только в понедельник. В "Брянском рабочем" уже будет.

- Сенсацию? - переспросил Виктор.

- Бомбу. Газетную бомбу. Нашли женщину-палача, что в Локте расстреляла уйму людей при немцах. Антонина, как ее там...

- Гинзбург.

- Да. Кто бы мог подумать... Кстати, мое письмо еще не получили?

- Так это ваше письмо? - И Виктор вынул из кармана конверт со странным адресом.

- Нет, конечно. Там чей адрес?

- Там некая Жанна указала адресом школу. Может, это и не "она", а "он".

- А само письмо что, анонимка?

- Вот письмо. Можете читать, там ничего личного.

Журналист быстро перелистал серые листки и даже понюхал их.

- Аммиак уже выветрился... Это глава из рукописи нового романа Юрия Мытника. Есть такой в Брянске писатель-фантаст. Роман выходит в Приокском издательстве. Точнее, он послан туда, но его мурыжат, знаете, после Шпанова у некоторых идиосинкразия на военную фантастику. Ну а пока суть да дело, рукопись начала гулять по Брянску в эракопиях. И это для вас... не хочу огорчать, но вам грозят серьезные неприятности со стороны компетентных органов.

- Могут обвинить в распространении антисоветчины?

- Да что вы, - усмехнулся Вочинников. Просто тот, кто вам отправил это письмо, убежден, что убийство Незнамовой и труп на переезде - ваших рук дело.

- Если убежден, пусть обратится в УГБ, это по их части, - равнодушно ответил Виктор. - Он вам сам сказал об этом?

- Мне никто ничего не говорил, - медленно произнес Вочинников. - Это следует из содержания главы. Железная дорога, труп. Намек прозрачный.

"Странный ход мыслей. Странный для обычного корреспондента. Но если Вочинников - агентура УГБ, то это проверка. Даже если в УГБ стопудово уверены, что Незнамову убил связник, все равно будут проверять, не был ли я организатором убийства. Со связником я мог общаться через тайник. Через те же ячейки на вокзале. Если УГБ не знало про ячейку, значит, постоянной слежки за мной не было. И в ночь убийства связника у меня нет стопудового алиби. Бабушки имеют привычку спать на вахте. Корин сам намекал. Правда, проверка глуповатая, но если Вочинников просто заурядный осведомитель..."

- "Грузите апельсины в бочках", - улыбнулся Виктор.

- Я понял, - ответил журналист. - Но у автора письма, видимо, есть какие-то основания считать, что вам есть что скрывать. У меня есть кое-какие мысли, но об этом лучше не здесь. Вы куда сейчас?

- Как все. По магазинам, потом домой.

- Будем считать, что нам по пути.

На фасаде здания рабочие в люльке растягивали кумачовую перетяжку с белыми буквами "Слава Великому Октябрю!". На столбах по Ульянова зябли под хмурым вечерним небом флажки - утром их еще не было, а сейчас их трепал свежий ветер, отдающий прелым листом, болотной пойменной водой и дровяным дымом. Город начинал готовиться к празднику.

- Что вам говорит фамилия "Тарбовский"? - спросил Вочинников, когда они поравнялись с мебельным на Институтской.

- Тарковский? Это вроде режиссер? Хотя я могу путать.

- Тарбовский. Тоже разыскиваемый военный преступник, участвовал в карательных акциях в Польше и Чехословакии. Для палача личность незаурядная. Ухитрился сделать при немцах неплохую карьеру, как хороший знаток войны с партизанами, считалось, что он сбежал в Аргентину, но вот недавно появилась информация о нахождении его в СССР. Естественно, органы работают.

- Погибший на переезде и есть Тарбовский?

- Да ну что вы. Тарбовский, семнадцатого года рождения, рост сто семьдесят пять... описание сходно с вашим.

- Меня уже путали с другим полицаем.

- Да, ребята из ДНД описали ваше появление здесь. Согласитесь, тут у любого возникнут вопросы.

- Ну, хорошо, что с вами этого не случилось.

- Мне проще, я тут почти абориген. Короче, в Союзе просто не осталось живых свидетелей, кто помнит Тарбовского. Он работал на абвер, занимался подготовкой агентов для засылки в партизанские лагеря и антифашистское подполье, и уничтожал тех, кто потом мог бы опознать его, как прислужника немцев. Те, что остались, живут за рубежом. А сейчас, знаете, в Европе советских не очень любят. Могут и похожего опознать.

- Разберутся, кому надо.

- Вы же знаете, что в нашем мире правда может всплыть уже без признаков жизни. Или вы выросли в другой стране?

- А что, есть страны сплошного торжества справедливости? Ошибку могут совершить и в отношении вас. И что, теперь не жить?

- Да, я тоже не защищен от роковой ошибки. Никто не защищен. Просто, насколько я в курсе, у вас намного больше шансов попасть в жернова. Другие могут рассказать, где они были с сорок первого по сорок пятый, представить подтверждения. Сколько ветеранов на заводах работает... А для органов такой соблазн отчитаться, тем более, после успеха с Тонькой-пулеметчицей. Будет жаль, если такой разносторонний и способный человек так глупо исчезнет.