Валерий Лобков - Воительница Ольга. Книга первая

Между тем, через некоторое время, от кострища, вкусно потянула кулешом. Назначенные Вяхирем гридни, стелили грубой материи полотнища. Они заменяли в походе столы.

На них выкладывали горками молодые огурцы, зеленый лук и миски для кулеша. На рушниках — крупно резаные караваи свежего ржаного хлеба. В деревянных посудинах желтела вареная репа. Отдельно — холодная, нежирная оленина. Для полевой вечери, еды достаточно!

Со стороны балки показались князь с тысяцким. Длинные русые волосы Родима, еще были влажными. Отыскав очами Икутара, направились к нему. Ольга, без смущения, сидя, смотрела на идущих. Князь тоже, изредка, поглядывал на воительницу. Подойдя, весело обратился:

— Ну что, подошло время червячка заморить? После ТАКОГО купания, думается, что цельного сохатого одолею! Доже без подливы и кваса! — Звонко рассмеялся. Поддержал разговор, присевший рядом с Ольгой, Ерофей:

— Я вот в воду не заходил. Так, обмылся с бережка, не замочив ноги. Но к возможности усладить чрево, отношусь зело приветственно! — Их мысль, улыбнувшись, продолжил Икутар:

— Когда я жил в горном монастыре, у нас был один монах. Он всегда говорил, перед вечерней едой: набей чрево перед сном сегодня — и завтра, до полдня, работать не сможешь! По кустам устанешь бегать. — Еще шире улыбнувшись, закончил: — Это я к тому, что с кулешом перебирать нам не следует. Нужно помнить о завтрашнем дне!

— Э, мил человек! Вот что я тебе отвечу! Слабаком был твой монах! В молодости, когда я еще не был тысяцким, сиживали мы с побратимами за столом до первых петухов. Ели и пили от пуза! Одних медов, приходилось по ведру на гридня.

А по команде десятника, прямо из — за стола в седло! Ветерком голову обдует, скачка чрево от тяжести избавит. И если нет ворога, можно снова за стол садиться! Но вдруг, супостат объявиться, то от съеденного и выпитого, рука с мечом только тверже становится! — И молодецки, согнутым перстом, расправил усы.

— Ладно вам, бравые воины, старые времена вспоминать! Вон Вяхирь уже рукой нам машет. И гридни за полотнищем места заняли. Пора и нам честь знать! Ждут нас с нетерпением! Без нас, все равно не начнут пробу с кулеша снимать!

Место им оставили в торце одного из четырех полотнищ. Кулеш, в глубоких глиняных мисках, всем четверым, поднесли в первую очередь. Смерды резво сновали между походными столами, поднося каждому, дивно пахнущее, варево. С едой справились мгновенно. За день наголодались, да на свежем воздухе, пища казалась вельми вкусной! Хотя она такой и была на самом деле. Кухари в готовку вложили всю душу!

Тем временем стало темнеть. Костер давно затушили. В ночи его можно выглядеть за много верст. А зачем привлекать к себе чужое внимание?

Воины готовились ко сну. Наведавшись к лошадям, готовили травяные лежаки. Князю выбрали удобную ложбинку в четырех саженях от места, где расположились отец с дочерью.

Ольга, перед сном, прогулялась в березовую рощу. Возвращаясь, в темноте видя как днем, обнаружила стоящего на её пути князя. В одной рубахе, с простоволосой головой, он отмахивался веткой от ночных кровососов:

— Что князь, не спится? Замучили комары? Так ты накрой, чем — ни будь, голову. Сон сразу придет! — Сердце учащенно забилось.

— Комары здесь не причем, уважаемая Найдена! Не дает мне заснуть моя неожиданная покорность, которую я проявил при встрече на берегу! Корю себя за то, что легко подчинился тебе. Когда ты потребовала отвернуться от дивного видения! Век себе этого не прощу! — В голосе Романа сквозила легкая ирония:

— При первой твоей команде я, как мальчишка, лишил свои очи такой услады! — Ольга про себя усмехнулась. Речь князя была, одновременно, величавой и корявой. Явный признак того, что он волнуется!

— Успокойся, князь! Таких услад тебе в Ивеле с лихвой хватает! Только глазом моргни! Да и зачем это тебе? В светлице всегда тебя ждет жена молодая, Боголепа! Что означает — божественная красота. Вот ты ей и наслаждайся. Почто тебе, еще и на реке очи перегружать! Побереги их для суженой!

— Не надо насмехаться над моими словами Найдена! Не вольна ты так вести разговоры со мной! Мне решать, где и на кого свои очи направить! — Голос Романа посуровел, в нем прорезался булат. Шагнул к ней навстречу. Но тут ежом ощетинилась Ольга:

— Стой князь, дальше — ни шагу. Конечно, ты — князь и на все твоя воля! Прикажи, и я пойду в огонь и в воду. Против любого врага, как бы силен он не был. Прикажешь умереть за правое дело — умру не задумываясь!

Но кому и когда зреть мои прелести, решать буду я! В этом даже ты не волен! — Сделала перерыв в речи и уже другим тоном продолжила: — Скажу больше! Ты по душе мне! Когда вижу тебя или думаю о тебе — сердце начинает биться чаще! — Опять замолчала. И вдруг, неожиданно для самой себя выпалила:

— Оставайся в ночь на Купалу! Может стать, что я выберу тебя для поиска цветка в лесу! И сама сброшу перед тобой поневу! Пойми правильно, не по велению — сама! Иначе — никогда не будет! Я так устроена, и ты смирись с этим. — Роман тяжко вздохнул, развернулся на каблуках и твердым шагом направился к лагерю.

— Дурак! Какой дурак, хоть и князь! По — моему, он ничего не понял! В душу ко мне не заглянул. Заговори он по — другому, может у нас что — то и могло случиться! Ведь душа согласна принять его ласки, но тело противится.

Ольга, точно как князь, тяжело вздохнула и подвела итог: ДУРАК!

Среди ночи Ольга неожиданно проснулась. Темень, хоть очи выкали! Стараясь понять причину пробуждения — прислушалась. Сразу насторожило волнение лошадей. Слышно было, как они тревожно всхрапывают и гребут копытами дерн. Затем почувствовала слабый холодок на персте. Сон, как рукой, сняло.

Вдруг услышала далекий волчий вой и поняла причину волнения конского табуна. Почему — то сразу пришла мысль, что это Лука в гости пожаловал!

Стараясь не разбудить отца, осторожно выбралась из — под накидки, одела сапоги и растворилась в темноте. Не пройдя и десятка шагов, как её окликнул караульный. Уяснив, что это воительница покидает лагерь — перечить не стал. Только шепнул: — Ты будь поосторожнее, лошади что — то беспокоятся!

Пройдя через березовую рощу, остановилась на опушке. Перстень о себе не поминал. Через малое время, очи, среди кустов, углядели зеленоватую шкуру волка. Подбежав, встал на задние лапы. Передние положил на плечи и дважды лизнул, шершавым языком Ольге лицо:

— Лукашка ты мой серый! — Растроганная лаской великана, обняла его за шею и уткнулась носом в густую шерсть: — Ты зачем здесь объявился? Как меня нашел? — Волк радостно поскуливал и лапы с плеч, убирать не спешил.

Рядом затрещали кусты и из них, вывалился леший. На своих коротких ногах, доковылял до Ольги и оттеснил Луку: