Сергей Симонов - Дотянуться до звёзд

После полёта Гагарина сильнейшее напряжение, в котором работали все службы Главкосмоса, НИИ-88 и космодрома, спало всего на один день. Королёв не позволил никому расслабляться. Настоящий космический штурм только начинался. Уже на следующий день начались финальные проверки перед вывозом на старт ракеты Титова (АИ). Ещё две бригады, обученные и натренированные заблаговременно, вылетели в Индию, и, впервые – в далёкую Французскую Гвиану. «Индийскую» бригаду возглавил Борис Евсеевич Черток, с ним, в качестве основного специалиста по кораблю полетел Константин Петрович Феоктистов, а в Гвиану отправились Константин Давыдович Бушуев. (АИ).

К полёту Титова ракету, корабль, все службы и самого космонавта готовили уже более месяца, параллельно с полётом Гагарина, несмотря на то, что Герман был его дублёром. Основной интригой долго оставалась планируемая продолжительность полёта. Программа второго полёта очень сильно зависела от результатов первого. Никакое «знание наперёд» не могло без экспериментальной проверки убедить Королёва в правильности принятых решений.

Сергей Павлович настаивал на суточном полёте. Его безоговорочно поддерживал и сам Титов, чувствуя себя достаточно подготовленным, чтобы продержаться в спускаемом аппарате целые сутки. Медики осторожничали, и предлагали полёт на три витка при резервном четвёртом. Но тут вступали в силу соображения безопасности.

Посадка на третьем витке получалась либо в Западной Европе, что исключалось полностью, либо, на «нисходящей ветви» проекции трассы на поверхность Земли – за Уралом, где поиск был очень затруднён. Сесть в тайге вертолёты не смогут, а вездеходам пришлось бы пробиваться сквозь сотни километров заболоченных лесов. Со спасением мог бы помочь дирижабль, но искать космонавта в тайге – эта идея Королёву очень сильно не нравилась. Он учитывал, что в «той» истории Беляев и Леонов едва не погибли уже после посадки. Такой финал полёта категорически не устраивал никого.

Космонавта-дублёра, с которым ему предстояло вместе тренироваться, подбирал себе сам Титов. Начальник Центра подготовки космонавтов Евгений Анатольевич Карпов предлагал на роль дублёра Валерия Быковского, но Титов выбрал Андрияна Николаева. Плотный график тренировок был согласован ещё в 1960-м, когда было принято решение провести несколько запусков в очень сжатые сроки. Космонавты из первой шестёрки тренировались вместе почти всё время. Уровень совместимости у них был достаточно высоким, хотя и не одинаковым. Титов был откровенно раздосадован тем, что роль первого космонавта досталась Гагарину, но он был достаточно умён, чтобы не показывать свои чувства на людях, кроме того момента, когда на заседании Госкомиссии объявили, что первым летит Гагарин. Быковский периодически попадал в разные «истории», например, уехал повидаться с невестой, а ему засчитали отлучку, как «самоволку» и отодвинули в «очереди» на полёт.

В то же время Финштейн, подготовленный не хуже Титова, но постарше его на пару лет, не просто вёл себя образцово, но и старался сглаживать любые мелкие размолвки, неизбежные при тесном общении, и вообще взял на себя поддержание морального климата в коллективе. До своего полёта эту роль вёл Гагарин, но после – Юрий Алексеевич оказался слишком занят официозом, представительскими обязанностями, и Финштейн сумел удачно подхватить инициативу. Карпов не единожды обращал внимание Королёва, Келдыша, Рябикова и Каманина на незаметную, но важную роль «Зямочки» в первом отряде (АИ).

Генерал-полковник Филипп Александрович Агальцов вызвал Карпова, Яздовского и шестерку космонавтов на совещание в Главном штабе ВВС. Яздовский, как главный научный консультант, сразу сказал, что лететь на сутки рискованно, и предложил три витка. Гагарин согласился с Владимиром Ивановичем. Их поддерживал и Каманин.

– Ну, а вы сами как считаете? – спросил Агальцов, глядя на Титова. – Ведь вы – один из претендентов на этот полёт...

– Лететь надо на сутки, – Герман был настроен уверенно и настойчиво добиваться суточного полёта.

– А что дублёр думает? – спросил Филипп Александрович.

– Я – как командир, – Николаев был сама скромность.

(Цитаты из реального разговора – по Я. Голованов «Королёв: мифы и факты»)

На совещании в Главкосмосе, у Королёва, было то же самое. Каманин, Яздовский, и Карпов в мягких и обтекаемых выражениях настаивали на трёх витках. Титов твердо стоял на своём: «Летать надо сутки!» Но Агальцов никакого решения не принял, а Королёв сказал:

– Я вас внимательно выслушал и так вам скажу: давайте планировать полёт на сутки. А если ему будет плохо, – он кивнул на Титова, – посадим его на третьем– четвёртом витке...

Сергей Павлович обосновывал свою позицию тем, что ручной спуск ещё не освоен, а посадка по команде с Земли на 2-7 витках будет осложнена значительным разбросом по дальности из-за меньшей точности солнечной ориентации корабля.

(Информация из Я. Голованов «Королёв: мифы и факты»)

Каманин аргументировал своё мнение отсутствием уверенности, что космонавт сохранит работоспособность в течение суток. Неизвестно, как он перенесет перегрузки при спуске после суточного пребывания в условиях невесомости. Он также настаивал на необходимости учитывать и опасения медиков: каким будет психическое состояние космонавта после такого полёта? В своём дневнике генерал Каманин записал:

«В результате обсуждений приняли решение: полёт планировать на сутки, одновременно подготовить возможность ручной посадки на 2-7 витках. Затем Королев очень обстоятельно доложил о перспективах. Всего имеется и заказано 18 кораблей «Север», 9-10 из них запланированы для пилотируемых полётов. Корабль «Союз» будет готов к полётам в третьем квартале 1961 года. ОКБ-1 усиленно работает над проблемами маневрирования и стыковки кораблей на орбите. Договорились с Сергеем Павловичем, что за каждым из основных направлений работы по подготовке пилотируемых полётов необходимо в ближайшие дни закрепить по три космонавта.»

(см. Н.П. Каманин «Скрытый космос», запись от 19-20 мая 1961 г в тексте изменены только названия кораблей: вместо «Востока» – «Север», и вместо реального «Севера» – уже «Союз». Дата готовности «Союза» сдвинута на год, поскольку степень преемственности между летающим в АИ «Севером» и «Союзом» очень велика, по сути АИ-«Союз» это АИ-«Север» с орбитальным отсеком, стыковочным узлом, системой космического маневрирования и более совершенной БЦВМ)

Много позднее, через 25 лет Герман Степанович рассказал о своих переживаниях журналисту Ярославу Голованову:

– Когда я услышал эти слова, все во мне закипело: «Ну, думаю, умру, но сутки отлетаю». Не верил, что может быть нечто такое, что нельзя было бы сутки перетерпеть...