Сергей Симонов - Дотянуться до звёзд

Советские дипломаты рассчитывали, прежде всего, именно на постепенное увеличение приграничной торговли. Нормальным людям свойственно жить в мире с соседями, и если политики с обеих сторон перестанут мутить воду, то дальше соседи по обе стороны границы договорятся друг с другом сами.

Третий космический полёт по программе «Интеркосмос» предполагалось выполнить на одном корабле. Программу для него сделали также трёхсуточной, но эксперименты предполагалось провести совсем другие, чем в предыдущем двойном полёте. В этот период шло накопление первоначального опыта подготовки к длительным полётам. ОКБ-918 работало над комплексом жизнеобеспечения, который позволил бы космонавтам находиться на орбитальной станции от двух недель до нескольких месяцев.

Полёт Титова подтвердил опасения медиков, невесомость оказалась коварнее, чем ожидалось. Основным скафандром в этот период был СК-1, в котором летали Гагарин, Титов, и другие космонавты. Но в ОКБ-918 велась работа над новым облегчённым скафандром, для защиты космонавтов от внезапной разгерметизации при спуске (аналог скафандра «Сокол», http://www.zvezda-npp.ru/ru/node/114 разработанного в 1973 г после гибели Добровольского, Волкова и Пацаева, и используемого на настоящего времени, после ряда модификаций https://ru.wikipedia.org/wiki/Сокол_(скафандр)).

Разработанный ранее скафандр СК-1 защищал от разгерметизации как минимум не хуже (автономность 5 ч против 2-х у «Сокола»), но космонавт в нём был более неуклюжим и неповоротливым. В предстоящих переходах с корабля на орбитальную станцию и обратно, через узкие люки стыковочных узлов, это могло стать проблемой.

Помимо скафандра, в ОКБ-918 был также разработан нагрузочный костюм «Пингвин», обеспечивавший имитацию гравитационной нагрузки на мышцы космонавта. (http://www.zvezda-npp.ru/ru/node/105). Нагрузка создавалась комплектом упругих элементов, проще говоря – резиновых шнуров. Человеку в костюме «Пингвин» приходилось при каждом движении преодолевать создаваемые ими усилия, что помогало сохранить привычное для земных условий тренированное состояние мышц – пусть не всех, но хотя бы части из них.

В разработке находилась ещё одна система, предназначенная для сохранения физической формы космонавтов – вакуумная установка «Чибис» (http://www.zvezda-npp.ru/ru/node/106). Она представляла собой герметичные «штаны», в которых создавалось разрежение. В невесомости кровь приливает к голове и верхней части тела, из-за чего космонавты чувствуют дискомфорт. «Чибис» позволял им хотя бы недолго отдохнуть от этого непривычного состояния. Эта система ещё дорабатывалась, да и испытать её в тесном спускаемом аппарате «Севера» едва ли было возможно.

Одним из заданий для экипажа было испытание нового скафандра. Испытывать его должен был командир экипажа, старший лейтенант Финштейн (АИ). Его коллеги – египтянин Хосни Мубарак и сириец Хафез Асад – использовали уже испытанные и несколько доработанные после полётов Гагарина и Титова скафандры СК-1.

Нагрузочные костюмы «Пингвин» в этом полёте надевались под скафандры, так как переодеваться в спускаемом аппарате «Севера» было слишком тесно. При этом «Пингвины» для этого полёта были изготовлены без внешней декоративной оболочки, и выглядели как системы регулируемых ремней с пряжками и резиновых шнуров. Они надевались поверх нижнего комбинезона голубого цвета. Завод-изготовитель N918 заявлял срок пребывания в нагрузочном костюме до 45 суток.

Космонавтам также предстояло испытать в полёте целый комплект более простых устройств и принадлежностей, в частности – электробритвы с вакуумной очисткой, предназначенные специально для работы в невесомости, устройство для влажного умывания, механизм брикетирования бытового мусора. Нужно было проверить в условиях невесомости удобство пользования разными прочими мелочами, вроде гигиенических салфеток и вакуумного устройства для чистки зубов, удаляющего воду и остатки пасты. На корабль впервые поставили микроволновку и термостат для разогрева пищи, их тоже нужно было испытать.

Состав третьего международного экипажа был необычным и диктовался, в первую очередь, соображениями большой политики. На «Зямочку» Финштейна перспектива совместного полёта с двумя арабами из ОАР «свалилась» внезапно, и едва его не придавила. Будучи образцовым, дисциплинированным офицером, Зиновий Яковлевич, когда Каманин объявил ему состав будущего экипажа, взял под козырёк и чётко ответил:

– Есть, товарищ генерал-лейтенант!

И лишь выдержав паузу в пару секунд, добавил:

– Только одна просьба... если со мной в полёте что случится – маму не забудьте...

– Да что с тобой может случиться? – удивился Каманин. – Это всё равно, что в подводной лодке – если погибать, так всем вместе.

– Не скажите, товарищ генерал-лейтенант, мало ли что... Ребята уже шутят, что как бы мне не выйти в открытый космос раньше Лёхи Леонова...

– Оставить дурацкие шутки! – оборвал Каманин. – Я вот этим шутникам пропишу... курс одесского юмора!

Тем не менее, подготовка экипажа проходила успешно и без каких-либо конфликтов. Космонавты из ОАР проявляли отменную сознательность, им очень хотелось полететь в космос, тем более – полететь раньше американцев.

Дублёрами международного экипажа были назначены Павел Попович, Валерий Быковский и Борис Волынов. Их предполагалось запустить в случае, если участники ближневосточного переговорного процесса не сумеют договориться. Однако, переговоры на Кипре прошли хоть и не идеально, но в целом успешно.

25 апреля провели примерку скафандров и подгонку костюмов «Пингвин». 26 апреля оба экипажа провели «натурную» тренировку в корабле, на ракете-носителе «Союз-2.3», установленной на 51-й площадке Байконура. В это же время шла напряжённая подготовка к двойному полёту по программе «Интеркосмос», поэтому техническое совещание, где решались вопросы готовности третьего международного экипажа, провели 28 апреля.

Официальное заседание Госкомиссии, на котором Королёв и Каманин отрапортовали о готовности корабля и экипажа, прошло вечером 30 апреля, когда уже стало ясно, что переговоры на Кипре состоялись. Оно было коротким – все силы в этот момент уходили на обеспечение полётов экипажей Николаева и Бюттнера (АИ, см. гл. 06-08). Работа велась очень напряжённо. Без дополнительных космодромов в Индии и Французской Гвиане раскрутить программу в столь сжатые сроки вообще было бы невозможно.

Старт третьего международного экипажа по программе «Интеркосмос» состоялся в 9.03 утра 2 мая 1961 года с 51-й площадки космодрома Байконур, когда корабли «Север-3» и «Север-4» ещё готовились к посадке (АИ). Суда «космического флота» – КИК, сопровождавшие в океанах полёт первых двух экипажей, приняли управление третьим полётом программы «Интеркосмос» практически без перерыва.