Сергей Симонов - Дотянуться до звёзд

На один из них, после тщательной отладки, смонтировали стыковочный модуль. Под него пришлось переделывать носовой обтекатель – более длинный корабль с дополнительным отсеком под стандартным обтекателем не умещался. Год неумолимо катился к концу, а новая техника приносила одну неудачу за другой.

Беспилотный «Союз» с блоком УСМ запустили 29 ноября – подготовка даже в очень напряжённом режиме заняла месяц. Через пять дней, в момент прохода первого корабля над Байконуром, стартовал второй беспилотный «Союз». Ему предстояло стать «активным» кораблём при стыковке. Точный расчёт орбит помог сразу сблизить оба корабля примерно на 10 километров. Радиолокаторы системы «Игла» «зацепились» друг за друга, и корабли начали сближение по расчётной траектории.

Приблизившись на 350 метров, «активный» «Союз» замедлил движение и теперь подходил со скоростью не более 1 метра в секунду. Процесс сближения получился долгим, около 50 минут. Корабли успели выйти из зоны радиосвязи над Тихим океаном, и снова вышли на связь уже в зоне действия приёмопередатчиков атлантической группировки КИК в Гвинейском заливе. «Активный» корабль многократными короткими включениями двигателей ориентации корректировал своё положение.

Метрах в 10 он ещё больше затормозился и начал приближаться со скоростью не более 5-7 сантиметров в секунду. Аккуратно соединились «лепестки» стыковочных узлов. Крюки защёлкнулись, приводы стягивания погасили инерцию и подтянули один корабль к другому. Двигатели ориентации помогали стыковке, слегка дожимая «активный» корабль.

С судна контрольно-измерительного комплекса доложили:

– Есть механическая стыковка!

Теперь все напряжённо ждали завершения стягивания. Корабли должны были точно выровняться по крену, чтобы крюки причальных шпангоутов вошли в защёлки. Лепестки андрогинного узла помогали этому процессу, но если шарико-винтовые преобразователи не отработают синхронно – могут быть проблемы.

На большом экране, где на фоне огромной меркаторовской карты земной поверхности проектор высвечивал траекторию и текущее положение кораблей, появилась долгожданная надпись: «Есть электрический контакт», а затем вторая: «Стыковка завершена». Стены зала Центра управления полётом содрогнулись от криков «Ура!». Все радовались, поздравляя друг друга. Оператор оптической системы вывел на экран изображение с бортовой телекамеры. На нём был виден «пассивный» корабль, совершенно неподвижный относительно «активного».

В состыкованном состоянии оба корабля оставались трое суток, пока специалисты разбирались в телеметрии, анализировали каждую секунду процесса сближения и готовили доклад в Москву. Затем была подана команда на расстыковку, «активный» корабль отошёл от «пассивного», развернулся, отработал тормозной импульс и пошёл на посадку. Перестыковку орбитального отсека в беспилотном режиме проводить не стали, посчитав её слишком опасным элементом полёта.

– Оставим перестыковку для первого пилотируемого полёта, – решил Королёв. – И то, если стыковка в ручном режиме пройдёт успешно.

Параллельно с отработкой беспилотной стыковки приходилось заниматься текущими запусками спутников фоторазведки, связи, навигации, и телеретрансляции, а также готовить следующие пуски новых носителей.

Третий запуск «Днепра» состоялся в начале ноября, после сентябрьских и октябрьских доработок. Двигателисты Глушко и Кузнецова, после двух аварий, «вылизали» двигатели и всю топливную систему, электрики под руководством Чертока десятки раз проверили все электрические схемы. К третьему пуску подготовились настолько тщательно, насколько вообще было возможно.

В этот раз ракета вполне благополучно ушла со старта, и почти преодолела и считавшуюся критической по результатам первого и второго запусков вторую минуту полёта. Но, буквально за несколько секунд до разделения, ракета неожиданно совершила резкий маневр, настолько резкий, что её конструкция не выдержала.

На телеметрии происшествие выглядело как внезапный скачок боковой перегрузки. Затем пришло сообщение с наблюдательного поста – кинотеодолита КТ-50.

– Носитель развалился на части! Наблюдаю падение обломков первой ступени. Верхняя часть изделия уцелела, падает одним фрагментом.

Королёв тут же дал команду на подрыв. Из-за разрушения ракеты удалось спасти только макет полезной нагрузки и отсек управления. Двигательный блок первой ступени из-за обрыва кабелей не получил команду на отделение от ракеты и раскрытие парашюта, и упал вместе с обломками.

Это было вдвойне обидно, так как в этом полёте двигатели первой ступени отработали без единого сбоя. И сейчас все семь двигателей превратились в кучу дорогостоящего жаропрочного металлолома.

Происшествие было похоже на сбой в системе управления, это предположение было высказано одним из первых. Поэтому председателем аварийной комиссии назначили Николая Александровича Пилюгина. По традиции, аварийную комиссию всегда возглавлял руководитель предполагаемых виновников.

В результате подробного анализа телеметрии выяснили, что за секунду до разрушения БЦВМ выдала команду на отклонение двигателей, как будто пыталась парировать какое-то мощное возмущающее воздействие. Первое, о чём подумали – сильный порыв ветра, раскачавший ракету. Парусность у 6-метрового «Днепра» была не маленькая. Но синоптики уверяли, что такого сильного ветра в момент пуска не могло быть. Состояние атмосферы является набором объективных параметров, которые могут быть измерены с достаточно высокой точностью.

Начали разбираться с программой управления, заложенной в БЦВМ. И тут, неожиданно, выяснились интересные подробности.

На конструкцию и электрические схемы каждого выпускаемого изделия существовали комплекты чертежно-технической документации. Эти толстенные папки «синек» учитывались при хранении по всей строгости государственных стандартов. Оригиналы чертежей и схем тоже хранились в архивах, подшитые в альбомы. Каждое изменение в них регистрировалось в специальном журнале, согласно правилам ведения технической документации, выпускалось извещение об изменении, оформляемое на специальном ГОСТовском бланке по установленной форме. Бланк извещения прикладывался к изменённым чертежам и схемам, и передавался в архив, там изменение учитывалось ещё в одном журнале, и только потом изменённые чертежи вместе с бланком извещения рассылались на производство. Предыдущие копии чертежей и схем изымались работниками архива и уничтожались.

Эта система для человека непосвящённого выглядит громоздкой и предельно забюрократизированной. Казалось бы, что проще – нашёл конструктор ошибку, исправил, пришёл на производство и поменял в чертежах. Но в таком случае приключения начинались гарантированно.