Владимир Свержин - Колесничие Фортуны

Я утвердительно наклонил голову.

– Разумеется. Так вот, это кольцо живет своей жизнью и всегда поступает так, как находит нужным. Никто не может точно перечислить все свойства этого перстня. Но кое-что можно сказать наверняка: из всех возможных случайностей тайная сила, заключенная в нем, выбирает ту, что считает наиболее выгодной для той цели, которую оно преследует в данный момент.

– То есть?..

– То есть фактически хозяин кольца является его заложником. Для осуществления своих замыслов оно требует все новой и новой энергии. – Оберон многозначительно посмотрел на меня. – Энергию перстень Мерлина может брать откуда угодно: от солнечного света, от земли, от ветра... Но всегда от ближайшего источника, до которого может дотянуться. Да-да, вы правильно догадались – первым источником энергии для него является тот, кто его носит.

– Значит, слуга Жак из Ла-Рошели?.. – предположил я, вспоминая эту жуткую историю.

– Именно так. Основным желанием несчастного Жака было получение богатства. Кольцо, попав к нему, с легкостью исполнило его волю. Но цель самого перстня заключалась в том, чтобы вернуться к вам. Вы не задумывались, почему беглый слуга пошел в сторону Ангулема, который лежит в стороне от его родной Турени? Можете не сомневаться, что если бы вы переплыли Ла-Манш, то и там встретили бы Жака.

– Теперь я понимаю, почему он так страшно состарился, – задумчиво произнес я.

– Для достижения своей цели оно выпило всю его энергию взамен на вожделенное золото, – пояснил Оберон. – Вас от подобной участи хранят две вещи: то, что вы человек духовно гораздо более сильный, чем бедный гостиничный слуга, но главное – то, что кольцо само избрало вас для достижения одному ему ведомых целей.

Закономерность “случайностей”, буквально преследовавших нас со дня нашего появления здесь, начала выстраиваться у меня в голове в некое единое целое. Единственное, что я не мог сколько-нибудь внятно для себя объяснить, так это причины, заставившие кольцо остановить свой выбор на мне.

– Скажите, – спросил я Оберона, – но если кольцо знало, что я не человек этого мира, почему оно избрало меня?

Владыка эльфов поморщился:

– А никакого “этого” или “того” мира нет. Мир един в своем неисчислимом множестве. Перстень Мерлина действует в стенах вашего Института ничуть не менее чем в любом из здешних замков. – Он вздохнул. – Я думал, мне удастся избежать лекции о природе вещей, но, похоже, без этого не обойтись. Постарайтесь не вступать со мной в ученые диспуты, ибо я излагаю вам не версию, а то, как все есть на самом деле.

Верховный эльф поднялся и, расхаживая по зале, пустился в объяснения:

– Творец, создавший все существующее, не имел привычного человеческому взоруоблика. Вообще не имел никакого. Мотивы его деяния не известны даже нам, хотя никто, кроме нас, не имеет права называться детьми Божьими. Созданные им первоэлементы в своем взаимодействии создали то, что принято называть жизнью. Эльфы – а это общее название – это духи первоэлементов: огня, воздуха, земли и воды. А впоследствии и всего того, что произрастает в этом мире. В отличие от людей, мы не имеем тленной земной плоти и даже некоего стабильного облика.

– Да, но вы выглядите, как человек... – начал было возражать я.

– Думаю, вам не доставил бы особой радости разговор с огненным львом или лужей на полу, – с усмешкой отозвался Оберон. – Впрочем, мне странно вам говорить об этом. Вы вестфольдинг, и в ваших жилах также течет эльфийская кровь. – Он посмотрел на мои изумленно открытые глаза. – Да, не стоит удивляться. У вас эльфийское имя – Вальдар, что означает “останавливающий силу”, и вы обладаете несомненной склонностью к трансмутации [65], что несвойственно большинству людей.

– Я – эльф?! – не выдержал я.

– Не совсем так, – поморщился Оберон. – Вспомните главу шестую “Книги Бытия”: “В то время были на Земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божий стали входить к дочерям человеческим, и те стали рожать им. Это сильные, издревле славные люди...” А вот еще: “И увидел Господь, что велико развращение человека на Земле и что мысли и помышления сердца их были зло во всякое время”.

– Да, но это же об ангелах! – воскликнул я.

– А никаких ангелов, кроме нас, не существует! – Владыка эльфов остановился и посмотрел на меня насмешливым взглядом. – Сам-то Господь чем лучше? Мария что, не дщерь человеческая?

– А-а... непорочное зачатие? – промямлил я.

– А от духа по-иному и не бывает, – строго ответил Оберон. – Но я сейчас не об этом. Те самые исполины, о которых упоминается в Священном писании, да и множестве других источников, начиная от легенд древних ирландцев и заканчивая хрониками тибетских мудрецов, были предками вашего народа. Мы обучали их обрабатывать камни, выращивать злаки... Мы учили их тайным наукам и искусствам, гармонии со стихиями. Однако Творец счел это знание несвоевременным. О том же, что было дальше, довольно верно сообщают строки, посвященные великому потопу.

– А Ной? – терзаемый смутными подозрениями, спросил я.

– Ной и его сыновья – одни из тех, кто был в это время в море и кому удалось спастись. Корни всех древнейших цивилизаций восходят к культуре этих исполинов. Или же, как их называют в вашем мире, атлантов. Древний Египет, народы Центральной Америки, друиды... Когда Создатель восстановил нарушенное равновесие, мы вновь заняли свое место в жизни народов. Они величали нас богами, добрыми гениями, духами... всего и не перечислить. Греки и римляне в древности свободно общались с нимфами – духами вод, дриадами, обитавшими в лесах. Ни одно великое произведение искусства не было создано без помощи сильфид, именовавшихся музами...

– Однако, судя по народным сказкам и легендам, духи стихий далеко не всегда были безобидны, Русалки, например, саламандры... – возразил я.

Оберон несколько изумленно поглядел на меня:

– Но если ребенок ранит руку об острую иглу, мы же не говорим, что она зла? Русалки, как вы их называете, или ундины – эльфы вод – не из злого умысла щекочут до смерти неосторожных пловцов. Плавая в воде, они не умеют разговаривать, и это их способ общения между собой. И саламандры не желают причинять зла человеку – просто пламя, в котором они живут, требует от людей осторожности.

Я понимающе кивнул головой.

– А демоны? – задал я следующий закономерный вопрос. Оберон тяжело вздохнул.

– К эльфам демоны не имеют ни малейшего отношения, – сказал он, вновь усаживаясь в кресло напротив меня. – Все они – в прошлом люди. Первым демоном был один из исполинов, чье имя неназываемо. Известен он по титулу, принятому им в величайшей его гордыне:

Люцифер – “Князь Света”. Подобно многим другим атлантам он был посвящен в глубочайшие корни тайного знания и был первым среди учеников сынов Божьих. Возгордившись, он пожелал могуществом своим сравняться с творцом. И первое, чего он захотел добиться, было бессмертие.