Владимир Свержин - Сеятель бурь

Вслед за этим над головами бандитов грянул залп тромбонов [27], затем пара вооруженных шпагами гайдуков бросилась мне на помощь, оглашая всю округу яростными воплями: «Круши! Руби их в песи!» Ошеломленная прибытием неожиданной помощи разбойничья ватага устремилась под навес Гостиного двора, а затем ринулась наутек, оставляя раненых на произвол судьбы.

– У вас кровь. – Ко мне подскочил один из спасителей. – Пойдемте, пойдемте скорее!

Он и его напарник буквально подхватили меня под руки, и спустя пару секунд я уже находился в возке. К моему удивлению, он был пуст.

– Господа, прошу вас, – обратился я к одному из гарцевавших рядом гайдуков, – доставьте меня в Брусьев Костыль.

– Вы ранены, – не обращая внимания на мои слова, быстро проговорил всадник. – Не волнуйтесь, сейчас вам окажут помощь. Н-но, пошел, пошел!

Возок рывком тронулся с места, и кучер в полушубке, расшитом золотым шнуром, погнал коней, ухарски свистя и щелкая в воздухе бичом. «А ведь это похищение! – внезапно подумал я, прокручивая в голове картину недавней схватки. – Причем те голодранцы, которые на проспекте дубинами махали, были лишь загонщиками, призванными заставить меня прыгнуть в западню».

Я глянул в окошко на скачущих рядом гайдуков. Спасители, как же! Тромбон – оружие легкой кавалерии, заряжается крупной дробью. При выстреле с такого расстояния едва ли кто из нападавших мог остаться цел и невредим, однако же, кроме шума, никакого другого эффекта залп из трех стволов не произвел. Такое могло случиться лишь при выстреле в воздух. Да и откуда бы взяться среди ночи на Невском проспекте бесхозному охраняемому возку? Я активизировал связь.

– Ну шо, – радостно поинтересовался Лис, – как говорят ветераны Голливуда, птичка в гнезде?

– В гнезде, – подтвердил я. – Только, похоже, не в своем.

– Не понял, шо за понты такие? Поясни! — напрягся мой напарник.

– Меня тут, кажется, немного похитили, — стараясь не слишком волновать друга, сообщил я.

– Это как – похитили? — В голосе секретаря чувствовалось изумление.

– Тебе интересен способ?

– Да в общем-то не очень, — скороговоркой выпалил Сергей. – Но ты жив-здоров?

– Легко ранен, но сущие пустяки.

– Шо за энтузиасты надумали свести счеты с жизнью таким экстравагантным способом?

– Представления не имею, — заверил я.

– А чего хотят?

– Об этом, полагаю, кто-нибудь из нас скоро узнает. Но, как мне кажется, вряд ли похитители решили таким образом разжиться карманными деньгами. Наверняка у них для подобного шага есть веские причины.

– Понял! Буду готов, держись на связи.

Кони встали, и немедленно ближайший гайдук распахнул дверцу экипажа, приглашая меня выйти. Как я успел заметить, едва бросив взор наружу, количество вооруженных людей здесь было куда больше, чем минут десять назад вблизи Михайловского замка. Кто бы ни был похититель, скорее всего он верно рассчитал, что по дороге я догадаюсь о его замыслах.

– Пойдемте, ваше сиятельство. – Говоривший это гайдук уже даже не скрывал, что прекрасно знает, с кем имеет дело.

Я безропотно повиновался, решив, что непременно устрою дебош при малейшей попытке отнять у меня шпагу.

Ворота, через которые въехал доставивший меня возок, летом, должно быть, едва виднелись среди виноградных лоз. Сейчас же их плети свисали тоскливой занавесью, не скрывая «потайного» хода. Наш путь лежал через небольшой, однако весьма уютный фруктовый сад, разбитый позади массивного трехэтажного здания вычурной итальянской архитектуры. Гайдук приблизился к небольшой двери, скрытой под железным навесом, и трижды негромко стукнул.

В здании, должно быть, только и дожидались условного сигнала. Спустя минуту я уже поднимался вверх по лестнице, крутой и неширокой, скорее всего предназначенной для прислуги. К моему удивлению, все обстояло настолько буднично, что я уж было усомнился в правильности собственных выводов. «А может, „спасители“ палили в небо, чтобы избежать последствий лишних разбирательств: кто напал да почему ранил? Да нет, пустое! Экипаж без седока глухой ночью просто так не посылают. Но кто мог знать, что я пойду один, пешком с Большой Миллионной на Брусьеву слободу? А может, ждали вовсе не меня? Это вряд ли. Любезный проводник именовал меня сиятельством, а стало быть, знал, с кем имеет дело. Не факт! Мало ли в столице графов, а также князей, не имеющих титула „светлейший“. Ладно, к чему мудрить, сейчас все само собой разъяснится».

– Прошу вас, граф, входите. – Мой сопровождающий толкнул дверь комнаты и посторонился, с почтением уступая мне дорогу, быть может, ту самую, выложенную благими намерениями.

– О, какая неожиданность! Это вы, мой друг? – Нежный женский голос звучал столь испуганно, что мне в пору было напугаться самому. – На вас кровь! О Боже! Вы ранены?

– Кажется, – только и смог выдавить я.

Уж не знаю, насколько глупо прозвучал мой ответ в быстрой череде задаваемых вопросов, но больше мне нечего было сказать. За низким, должно быть, турецким столиком, украшенным вычурной золотой мозаикой, на расшитых подушках в прозрачном газовом пеньюаре восседала настоящая Шемаханская царица в исполнении грациозной мадам Дезе. Ничто уже не напоминало о той внезапной дурноте, которой страдала корсиканка несколько часов назад. Позади меня послышался тихий шорох закрываемой двери. Вышколенный слуга торопился выполнить повеление хозяйки и оставить нас вдвоем.

– Что же вы стоите? Присаживайтесь. – Она повелительным жестом указала на подушки рядом с собой. – Это куда удобнее, чем стоять точно на плацу. К тому же вы теряете силы! Вот глотните вина. – Каролина наполнила стоящий между блюдами со сладостями, фруктами и виноградом пустой кубок. – Поскорее снимайте ваш сюртук, я перевяжу раны. Пейте же, это поможет.

Я пригубил из кубка. Вино было густым, терпким, с чуть заметным смородиновым вкусом.

– Сударыня, насколько можно понять, вы намеренно заманили меня сюда, – пытаясь не терять самообладания, заявил я. – Этот стол, накрытый на двоих, тому очередное подтверждение. Могу ли я узнать, зачем вам это понадобилось? Повторяю, если пожелаете: это не мы убили господина де Сен-Венана. Бумаги же, взятые у него, как вы сами знаете, были доставлены по назначению. Факт же, что сей господин, умирая, назначил своими душеприказчиками меня и моего друга, вероятно, объясняется тем, что ваш спутник хотел оградить, несомненно, любимую им женщину от множества опасностей, поджидавших гонца на пути к вашему брату…

– Друг мой, к чему ворошить былое, – нежно проворковала красотка, придвигаясь ко мне поближе. – Разве сейчас это имеет какое-то значение? Оглянитесь кругом – здесь нет ни войны, ни моего брата, ни императора, ни базилевса, есть лишь сильный мужчина и красивая женщина. Что же молчите, несносный? Разве я не красива?