Владимир Свержин - Все лорды Камелота

Вечернее пиршество было в самом разгаре, и реки вина послушно всасывались ненасытными берегами баронских утроб, когда на канале связи прорезался Лис.

– «Послушай, Капитан, шо за дикие места? Пока отвернули бочонок пива, пол-лагеря оббегали, шо бешеные собаки». – Он включил изображение. Перед моим затуманенным взором возник крепыш Сабрейн, самозабвенно трясущий зажатый между ладонями костяной стаканчик.

– «Серёжа, скажи, пожалуйста, чем это вы там занимаетесь?» – недоумевая, поинтересовался я.

– «Объ-яс-ня-ю». – Рейнар перевёл взгляд на соперника нашего приятеля. – «Мы завязываем дружеские контакты. Мы завязываем их этаким элегантным бантиком на том самом бочонке пива, в поисках которого, как бешеные собаки…»

– «Стоп-стоп-стоп!» – взмолился я. – «Если можно, медленнее и конкретнее. Мы тут, знаешь ли, уже приложились».

– «И неоднократно», – развил мою мысль Лис. – «Пажи на сегодняшний вечер остаются без работы, бокал вина на сон грядущий здесь уже никому не понадобится. Ладно, объясняю для господ рыцарей: перед коллегой Сабрейном стоит нелёгкая задача проиграть, как это по-нашему, вахмистру ночной стражи это самое пиво. Причём проиграть так, чтобы вышеозначенный вахмистр проникся к нему нежной дружбой и пригласил в караулку выпить за здоровье тех, кто нездоров. Пока что всё идёт успешно. Так что можешь не волноваться, нынче ночью у стражи будет куда как более содержательное занятие, чем выполнять свои обязанности».

– И пусть во всех землях, где только известно имя Артура, будет ведомо, что славное рыцарство, бывшее его любимым детищем, готово сталью мечей своих и пламенем сердец отстаивать дело нашего короля. – Доблестный сэр Магэран поднял над головой чеканный кубок. – За Круглый Стол! Слава сынам отважных!

Гул одобрения был прерван лишь необходимостью опрокинуть содержимое кубков в лужёные глотки, в знак солидарности со словами пылкого оратора.

– Ну, как там наши? – Магэран сел на своё место.

– Собираются подпоить стражу.

– «Капитан, шо ты на нас наговариваешь? Где ты видел ту стражу, что можно напоить одним бочонком пива? Ну ладно, предположим, они выставят свой ответный. Но ты прикинь: каких-то два бочонка, и це-елая стража! Посидим, потрындим, ля-ля за тополя, а уж кто куда выходит после обильного пивопития, так это ж м-м… возле любого пивного бара тебе каждый кустик ответит».

Магэран ткнул меня под столом ногой:

– Сейчас твой тост.

– Господа! Доблестные рыцари, отважные бароны, словом все, кого я вижу за этим столом…

– «Ценное уточнение!» – встрял Лис. – «Судя по количеству выпитого, твои слова относятся к крайне узкому кругу ограниченных лиц».

– «Отстань!» – огрызнулся я. – Я поднимаю этот кубок…

– «И с удовольствием его выпиваю!» – с придыханием эстрадного гипнотизера подытожил мой напарник.

Справиться с этим было невозможно, оставалось лишь надеяться, что Лис, оскорблённый в лучших чувствах отсутствием реакции с моей стороны, угомонится сам, и потому я продолжал, делая вид, что закрытая связь испорчена напрочь.

– …За того, кто стоит во главе воинства правды. За того, в ком род Пендрагонов нашёл своего славного защитника и, я готов сказать, продолжателя.

– «Хорошо припечатал!» – констатировал Лис. – «Ты только посмотри, как он напыжился!»

– «Рейнар, ну что за глупости? Какое „посмотри“! Как бы ты его видел, если бы я на него не смотрел?»

– «И то верно», – милостиво согласился Сергей.

– …За Ллевелина! За знамя Пендрагонов и Камелот!

Я рухнул на скамью, чувствуя, что ещё полчаса возлияний в том же темпе, и Годвину придётся потрудиться, чтобы дотащить своего рыцаря до отведённых нам покоев. Едва я уселся, над моим плечом протиснулись руки расторопного кравчего с кувшином, и в опустевший кубок ударила тугая алая струя прекрасного аквитанского вина. Кувшин исчез, и я судорожно вцепился в кубок, точно надеясь при помощи столь зыбкой опоры удержать вертикаль.

Можно было сколько угодно осуждать Ллевелина за его манеру решать вопросы, в частности, вопросы, связанные с порядком престолонаследия, но с одной из основных добродетелей всякого уважающего себя сюзерена – с щедростью по отношению к вассалам и союзникам – у герцога было всё в порядке. Ежевечерние пиры, задаваемые им в честь храбрых соратников, золотой дождь, щедро наполнявший кошели лордов, кони и доспехи, преподносимые в дар рыцарям, всё это поневоле возводило Стража Севера в королевское достоинство. Он уже был первый среди равных, и лишь золотого венца на челе ещё не хватало для того, чтобы из пьяных восхвалений титул нового Пендрагона вышел в официальное именование «последнего защитника Камелота».

– Милорды! – Ллевелин, гордо расправив плечи, поднялся со своего места во главе стола.

Я невольно улыбнулся, отметив тот факт, что яростный ревнитель Круглого Стола предпочитает подобную мебель совершенно иной формы. Шум голосов стих, и гости, пьяно облокотив отяжелевшие головы на всё ещё сильные руки, вперили взгляды в великого вождя, ожидая ответного слова.

– «Ладно, Капитан», – бросил Лис. – «Вы там ещё чуток друг друга порасхваливайте. Только, если можно, не очень долго, потому как бочонок мы уже торжественно продули, в смысле, проиграли, и щас пойдём его распивать. Оттуда я по-тихому валю в покои отца народов и буду ждать, пока он вернётся и задрыхнет. Ждать, очевидно, придётся на стропилах, а там, между прочим, комары тучами. Так шо, ежели моё обескровленное тело обнаружат при генеральной уборке перед коронацией, виноваты в этом будете вы и ваша неуёмная страсть к беспробудному, я бы даже сказал, темновековому, пьянству».

Лис был прав. Начинать операцию до того, как герцог вернётся в свои покои и уснёт, было нельзя, поскольку отследить его перемещения у нас не было никакой возможности. А встретиться нос к носу со Стражем Севера, скажем, при выходе из его опочивальни, было бы делом, мягко говоря, странным для верных соратников его светлости.

В моём затуманенном алкоголем мозгу невесть откуда всплыла история о некоем ниндзя, посланном убить знатного японского вельможу и избравшем для этого куда как более экзотическую позицию. Снабжённый дыхательной трубкой и копьём, этот воин-тень занял место в выгребной яме в отхожем месте княжеского дворца. Уж не знаю, каково было удивление бедолажного дайме [33], когда вместо желанного облегчения он получил в зад копьём. Могу лишь сказать, что это удивление было последним. Я решил было не говорить Лису о своих странных ассоциациях, но тут мне в голову пришёл вопрос, никогда до сих пор не интересовавший меня в трезвом состоянии. Как удалось отчаянному туалетному охотнику отличить задницу высокородного князя от того же места какого-нибудь захудалого самурая?