Александр Калмыков - На пути «Тайфуна»

Заходить внутрь сержант пока не спешил. Сначала внутрь полетела очередная партия гранат, а уже потом туда ворвались бойцы с автоматами. К счастью, никаких сюрпризов там не осталось, и вскоре в этом важном опорном пункте расположились наши пулеметчики.

Между тем, наладилась ситуация и на левом фланге. Второй роте пришлось атаковать площадь, на которой находилось сразу два храма, чьи ступенчатые силуэты возвышались над домами метрах в трехстах от нас. Однако, после того, как артиллерия подавило последний вражеский пулемет, немцы не стали там задерживаться и отошли.

Третьей роте, продвигавшейся справа от нас, пока еще не удалось завладеть мостом, но зато она могла держать под прицелом все подходы к нему. Так что фрицы не могли ни получить подкрепления с того берега, ни отступить.

Безысходность ситуации стала для противника очевидной, и постепенно перестрелка стала затихать. Бросая оружие, немцы выходили с белыми флагами и поднятыми руками. Мост через Торопу противник взорвать не успел, и наши разведчики спокойно перешли на южный берег реки. Согласно их донесениям, в заречной части города врагов уже не осталось, так что сражение можно было считать законченным.

После боя ординарец подвел ко мне интеллигентного вида человека средних лет, с висящим на плече трофейным карабином и держащим в руках старую мосинку.

— Это товарищ Коробов. — Представил он мне его — Участник партизанского движения, кандидат в члены ВКПб, и к тому же очень образованный человек. Рекомендую взять его к нам на должность политического руководителя.

— Подождите, пожалуйста, в сторонке пару минут — обратился я вежливо к новичку, а Авдееву яростно зашептал.

— Я не против того, чтобы взять его в отряд, но зачем нам политрук, мы же раньше обходились без него.

— Вы там за границей были не совсем в курсе происходящего — терпеливо начал объяснять сержант, — и наверно привыкли к распространенному клише о злобных комиссарах. Политруки заботятся о личном составе, а в бою вдохновляют бойцов своим примером. Пока рота была маленькая, и командного состава не хватало, на отсутствие политрука внимания не обращали. Но теперь вам не отвертеться.

— А как же в других странах? Вот англичане обходятся без политработников, и ничего.

— Действительно, ничего, — фыркнул сержант. — После первых же сражений они пошли сдаваться или бросились бежать домой, хотя вместе с французами их было гораздо больше, чем немцев. Только представьте себе, всего за несколько недель полтора миллиона этих союзничков сдалось в плен. Вояки хреновы. И в Африке Роммель своими немногочисленными частями гоняет их в хвост и в гриву. Мы хотя и отступаем, но от превосходящих сил противника, в отличии от британцев.

— Ладно, пусть зачисляют Коробова в роту. Кстати, а почему именно его? Ведь мой замполит должен быть хорошо проверенным человеком.

— Есть целых три причины. Товарищ Коробов воевал в партизанском отряде и показал себя очень хорошо. Кроме того, как я уже сказал, он кандидат в члены ВКПб. Вот его кандидатская карточка, которую он хранил даже в оккупации. Ну и наконец, товарищ Коробов по матери еврей. Так что в случае, если он попадет в плен, немцы почти стопроцентно не будут пытаться с ним сотрудничать и выпытывать секретные сведения, а сразу расстреляют. Мы — это слово гэбэшник выделил — стараемся по возможности ограничить ваш круг общения. Особенно с командирами, которые в случае попадания в плен будут тщательно допрашиваться врагом. Так что такой надежный человек как раз подходит на эту должность.

Значит, они стараются, чтобы я поменьше контактировал с нашими офицерами. Так вот почему из всех артиллеристов, я все время сталкиваюсь именно с Гусевым. Действительно, мог бы и раньше сообразить, что это не случайность.

— Ну ладно, зачисляйте его в штат, но сразу предупреждаю, пусть в мои дела не вмешивается, и всякими там политинформациями красноармейцев не загружает.

Коробов вкратце рассказал нам, что творилось в захваченном фашистами городе. Пять дней назад немецкий комендант приказал переселить всех евреев в один квартал и заставить их носить нарукавные знаки. Что должно было последовать дальше, мы все прекрасно понимали. Там, где у немцев было достаточно времени, все еврейское население уничтожалось полностью. На самого Коробова никто не настучал, хотя он проходил у фашистов сразу по двум статьям — и как еврей, и как партиец. Отчасти это произошло, потому что он работал учителем и пользовался большим уважением А отчасти из-за того, что внешность и фамилия у него были самые что ни на есть обычные. Свою национальность, которая значилась в паспорте, и соответственно, во всех списках, он указывал по отцу — «русский».

— А как же немцы тогда узнают что вы еврей, и что с вами сотрудничать нельзя?

Политрук с чекистом смущенно переглянулись.

— Ну, как бы вам это сказать поприличнее, — замялся Авдеев. — Для этого фашисты проводят так сказать медосмотр пленных.

— И что?

Коробов слегка покраснел, и быстро затараторил. — Это еще до революции было. И моего согласия не спрашивали. Да я вообще тогда еще младенцем был.

Только теперь я наконец додумался, в чем тут дело. Если человеку делали обрезание, то с точки зрения фашистов его надо уничтожить, и никакие документы тут ничего не докажут.

Охрану города возложили на другие части, а нам предоставили право отдохнуть. Пасмурная погода, стоявшая сейчас, авианалетам не способствовала. Поэтому вместо того чтобы спрятаться в подвале, мы заняли спортивный зал школы, и собрались предаться любимому занятию солдат всех времен и народов, то есть вздремнуть. Отсутствие стекол в окнах нам не только не мешало, но даже успокаивало, так как позволяло держать под прицелом окрестности.

Проверив наличие личного состава и наскоро слопав содержимое консервы, на этикетку которой даже не взглянул, я наконец-то растянулся на спортивном мате, который нашел для меня Авдеев. Сначала пытался проанализировать сегодняшний бой, и попробовать понять, что было сделано неправильно, и как нужно действовать в следующий раз. Теоретических знаний для анализа явно не хватало. Вскоре усталость взяла свое, и я задремал. Но очень скоро заслуженный отдых прервал крик — Рота, встать, смир…

Выскочив в коридор, я увидел комбата, отчитывающего часового. — Ты зачем орешь, не видишь что ли, все отдыхают. — После этого Иванов прошелся по залу, приговаривая — Вставайте ребята, готовьтесь, сейчас к нам гости придут.

Авдеев быстро среагировал на происходящее, и потребовал отдать ему мою гимнастерку, а самому идти умываться. Наскоро приведя себя в порядок, я подошел к комбату, весело шутившему с сержантами.