Александр Калмыков - На пути «Тайфуна»

Чтобы вывести канал из строя надолго, нужно взорвать плотины, тем самым сделав несудоходным фарватер канала, проходящий по искусственным озерам. Всего в зоне канала находится три плотины: Гатун, Мирафлорес и Мадден, построенная совсем недавно. Учитывая сжатые сроки операции, придется ограничится только самой важной из них — Гатунской. Эта плотина, перегородившая русло реки Чагрес, наполняет водой озеро Гатун, через которое проходит основной участок пути. Если ее взорвать, то можно будет остановить судоходство почти на год.

Неважно сколько времени будет ремонтировать плотину — месяц или полгода. В декабре начинается сухой сезон, который продлиться до мая. Чтобы набралось достаточно воды для того, чтобы озеро стало судоходным для больших кораблей, нужно будет ждать до осени. Правда, когда озеро наполнялось первый раз, понадобилось четыреста дней. Но тогда был очень засушливый год, да и часть воды сейчас наверняка останется. Американцы не будут сидеть сложа руки, а сразу же начнут заделывать пробоину чем только можно — камнями, бетонными блоками, мешками с песком или цементом. К тому же выше по течению реки Чагрес есть достаточно большое водохранилище Мадден, вода из которого тоже будет использована.

Вот только здесь есть одна маленькая проблема, над которой Старинов и ломал голову последние сутки. Ширина плотины у основания составляла больше трехсот метров, у среза воды — сто метров. Правда в верхней части она суживалась «всего лишь» до тридцати, но ведь задача состоит не в том, что бы прервать движение по гребню плотины. Необходимо спустить воду из водохранилища, а значит пробивать отверстие нужно именно в нижней части дамбы. Но это лишь половина проблемы. Площадь озера Чагрес примерно 430 квадратных километров, и запасы воды в нем очень большие. По самым скромным расчетам, требуется спустить в океан минимум два миллиарда кубометров воды, а значит, ширина отверстия в плотине должна быть не меньше ста метров.

При современном уровне взрывчатого дела такая задача просто невыполнима. Нет, конечно, если завезти тысячу тонн взрывчатки и заложить ее в вырытые шурфы, то проблем не будет. Но для небольшого диверсионного отряда такой вариант совершенно не подходит.

Размышляя, полковник снова вернулся к идее подрыва корабля начиненного взрывчаткой. Гатунский шлюз проходит вдоль края плотины. Если погрузить в корабль несколько тысяч тонн селитры, и продумать расположение зарядов взрывчатки, то взрыв будет достаточно мощным. Однако разрушить плотину он все равно не сможет. Разумеется, вода хлынет через разрушенные стенки канала, но поток будет недостаточно большим, чтобы слить все озеро за несколько дней.

Еще один вариант — заложить динамит на склоне высокого холма, возвышающегося над Кулебрской выемкой, и устроить обвал, также нельзя назвать перспективным. Взрывчатки понадобится много, а расчистят завал максимум за неделю.

Единственным относительно уязвимым местом оставалась система водослива. Его двухсотметровая плотина содержала четырнадцать огромных ворот, предназначенных для сброса излишка воды во время дождливого сезона.

Илья Григорьевич расстелил на столе очередную схему, и начал чиркать на ней пометки. Самый простой вариант — это захватить управление воротами, опустить их полностью, а затем уничтожить всю систему управления. Но в этом случае и результат будет достаточно скромным. Уровень озера упадет до девяти метров, вместо минимально необходимых двенадцати. Но ведь еще останется водохранилище Мадден, спуск которого позволит поднять уровень воды в Гатуне. Даже с учетом того, что много воды тратиться для работы шлюзов, движение судов среднего тоннажа будет вполне возможно. А если канал закроют для гражданских судов, то в ближайшие месяц-два по нему сможет пройти даже линкор. Правда потом из-за испарения и утечки воды он опять станет непроходимым для крупных судов, до тех пор, пока в дождливый сезон уровень воды снова не поднимется.

Старинов со вздохом затушил очередной окурок, и снова зарылся в чертежи и схемы, надеясь найти ахиллесову пяту проклятого канала.

Свое обещание командование выполнило. Были у нас и парилка, и отдых, вот только очень короткий.

После боев в городе осталась одна уцелевшая баня с запасом угля и даже с работающим водопроводом. По меркам войны, роскошь просто немыслимая. Поэтому распределением очереди туда занимались на дивизионном уровне.

Организовать процесс гигиенические процедур для личного состава, естественно, поручили Свиридову, и он взялся за это дело по-хозяйски. Сразу вспомнив все свои старшинские навыки и умения, он пока мы спали, достал где-то коробку мыла, чистое белье, и даже березовые веники. Подозревая, что мой ординарец не простой человек, а персона, с которой считается даже особист дивизии, лейтенант безжалостно растолкал Авдеева, и послал к Соловьеву, чтобы через него выбить нам льготные условия помывки. Как результат его титанических усилий, рота вместо одного часа банного времени получила целых полтора. Сложная задача, запускать личный состав в два приема, чтобы каждому досталось больше времени в парилке, или в три, чтобы было не так тесно, была решена им просто. Логика подсказала умудренному жизнью солдату, что лучше растянуть удовольствие, а к тесноте нашим людям не привыкать.

К счастью, командному составу полагался отдельный закуток, так что толпиться вместе со всеми мне не пришлось. Горячая вода, настоящее мыло и мочалка сделали жизнь неописуемо прекрасной. Радостный гомон довольных бойцов по своим децибелам наверно не уступал артиллерийской канонаде, и если бы меня не обязывало положение, я бы тоже кричал от радости. Дело было не только в том, что нам приходилось много пачкаться и мало мыться. В книжках про попаданцев об этом обычно не пишут, но за неделю пребывания на фронте любой человек многократно подвергается нападениям мелких кусачих насекомых, от которых невозможно спрятаться. До сих пор меня выручала только вонючая жидкость, которую Авдеев выдавал без ограничений. Но запах от нее был такой, что аппетит он мне отбил основательно. Так что порой меня одолевали сомнения, не тот ли это случай, когда лекарство хуже болезни. Впрочем, через несколько дней я принюхался, и перестал обращать внимание на ставшие привычными ароматы.

Освежившись, надев все чистое, и приняв свои законные фронтовые сто грамм, которые нам задолжали еще со вчерашнего дня, народ решил культурно отдохнуть. Как нам сообщили, за ночь фронт отодвинулся еще на десяток километров, и больших сил у врага нигде не наблюдалось. Так что многих солдат, которые изъявили такое желание, отпустили в самое настоящее увольнительное, правда, очень короткое, всего на несколько часов. Сразу с десяток бойцов помоложе, прихватив гармонику, направилось в медсанбат, который за ночь успел развернуться на новом месте. Повод для визита был вполне приличный. Нужно было проверить, как там устроили наших комсомолок, которые за вчерашний день успели стать для нас боевыми товарищами. Одна из них даже успела поймать шальной осколок, и из разряда санитарок перешла в раненые, за что комбат пообещал ей медаль.