А. Живой - Битва на Калке

Но по лицу было видно, что князь черниговский только для вида механика устрашает, а сам страсть как доволен. Еще бы, конкуренту за великокняжеский престол такую шпильку подпустить.

Забубенный горестно развел руками.

– Что же теперь делать то? Про караван не только я знал, но и воевода галицкий Доморечич, что меня оттуда привез на своей ладье.

Князь бросил быстрый взгляд на своего воеводу, сидевшего молча на скамье, да тянувшего вино с княжеского стола. Была у него такая привилегия.

– Так Путята тебя у Мстислава Удачного из под носа увел? Молодец! – лицо князя расплылось еще шире в самодовольной улыбке, – Вот сейчас Счастливчик локти то себе кусает от злости!

Судя по всему, черниговского князя сейчас не столько волновали монголы, даже обретавшиеся где-то совсем рядом, сколько порадовала неожиданная возможность насолить соседним князья. «Да, – подумал на это Забубенный, – сделал гадость, сердцу радость. Главный девиз политиков».

Насмеявшись вдоволь, князь хотел продолжить разговор, но тут вдруг из-за стен шатра послышался шум. Конский топот вперемешку с криками. Забубенный напрягся, никак галичане пришли его себе требовать, как лазутчика? Но это были не галичане. Откинув полог, в шатер княжеский вошел гонец, и, поклонившись князю, сообщил:

– Мстислав Добрый тебя к себе ждет, княже. Совет скоро будет.

Князь Черниговский только поморщился, словно ему испортили удовольствие.

– Скажи, скоро буду, – и когда гонец исчез за дверным пологом, добавил, – Нелегок на помине, наш старый и добрый.

Встал князь, кликнул слуг, стал доспехи надевать.

– Вы, други мои, пока у Путяты в шатре походном обождите, – проговорил князь в сторону ожидавших его приказов воеводы и механика, – пришлю потом за вами.

– Пойдем ко мне, – сказал Путята и зашагал одному ему ведомой дорогой меж кустов и деревьев, меж шатрами походными ратников. Дежуривший все это время у шатра княжеского Куря пристроился следом со своими ратниками. А Забубенный снова ощутил чувство спокойствия оттого, что он опять передвигался не один, а с вооруженной группой людей. В этом веке так было гораздо больше шансов уцелеть.

Походная палатка воеводы черниговского находилась недалеко, на соседнем холме, окруженном с трех сторон редким лесом. А с четвертой стороны открывался вид на Днепр, откуда прибывали все новые и новые рати, пополнявшие дружину черниговцев. Это местоположение было удобно. И до князя недалече и до воды, в случае чего, рукой подать. А случаи могли быть разные.

В шатре оказалось все обставлено по-хозяйски: стол, несколько стульев, то есть лавок, и лежанка. Ничего лишнего, что отвлекало бы от военной службы. Тем более мехов. Войдя, Путята снял шлем, отцепил меч. Кивнул в сторону лавки и стола. Тут же кликнул кашевара, велев накормить путника, да и сам решил перекусить, чем бог послал. Кто его знает, чем переговоры княжеские с монголами нежданными закончатся. Куря хитрый тут же примостился. Наконец-то выдалась минутка боевым товарищам поговорить о былом.

– Ну, рассказывай, человече, – начал разговор воевода черниговский, когда на столе перед ними образовались плошки с горячей похлебкой и кусками копченого мяса.

– А чего рассказывать, – проговорил механик уже с набитым ртом. Ножка кабанчика с княжеского стола не полностью утолила его голод, проснувшийся за тот день, пока утомленный побегом организм спал, набираясь сил. – Я все у князя рассказал, как на духу.

– Ну, брехню твою насчет дозоров я слыхал, – подтвердил воевода, – а про то, что купаться пошел, когда не велено было из лагеря отлучаться, пропустил видать мимо ушей. Заметили тебя, да не только мы, а и монголы тоже. Вот тут-то нас и взяли бы тепленькими, если бы не дозоры вострые. Да все равно поздно заметили, спали все разморенные, едва успели вскочить, да отбиться.

«То-то и оно, что спали, – недовольно подумал Григорий». Воевода помедлил с продолжением.

– А ну как, ты навел?

Забубенный чуть не поперхнулся. Получалось, что воевода в курсе его позорного пленения. Да и навел, получает действительно он, только ожидал другого эффекта. Контратаки, что освободит его из плена. А получилось, только погубил половину своих соплеменников.

– Да не я, – неуверенно промямлил Забубенный, – они сами догадались. Меня то к тому моменту повязали уже и давай пытать кто да откуда. Ну, я и сбрехал, как договаривались, что купец. А обоз на холме стоит. Они туда и поскакали, грабить. Я же думал, что вы наготове и отобьетесь. Да еще и меня из плена спасете, очень уж не хотелось в рабы попадать.

– Так это правда, что тебя спеленали монголы и к себе в лагерь отвезли?

Механик кивнул.

– Правда.

– Данила в том бою погиб, – вставил слово Куря, – Христич, да еще ребят немало. Почти все. Мы с воеводой и еще несколькими молодцами три дня скакали без роздыху, пока ушли из степей половецких. Больно кони у монголов твоих хорошие.

– Да не мои они, – огрызнулся Забубенный, но не смог глаз поднять. Ему подумалось, что все ратники черниговские погибли тогда из-за него.

– Ладно, не кручинься, брат-купец, – неожиданно вернул его к жизни Куря, хлопнув по плечу, – понимаю тебя. В рабы никому не охота после жизни вольной. А жизнь у человека военного завсегда опасная. Под смертью чаще других ходит. Да и не было у тебя надежды кроме нас. Ну и чар своих. Помогли они тебе, видать, раз живой вернулся?

Забубенный кивнул.

– Помогли. Меня там тоже за чародея приняли, да только понарошку.

– Как так, понарошку? – удивился воевода, – поясни, человече.

– Ну, главные монголы, князья то бишь, не поверили в мои чары, – проговорил осторожно Григорий, – а вот солдатам своим как чародея представили. Те меня за духа степного всю дорогу почитали.

Путята с Курей переглянулись.

– Так ты там, значит, не только башни осадные починял, в рабстве пребывая? – поинтересовался воевода черниговский, – а жил, как у Христа за пазухой, что ли?

– Я же говорю, – оправдывался Григорий, – начальство местное сообщило солдатам что степной вампир. Степняки, народ темный, поверили.

– Так, ты там с князьями монгольскими дружбу водил? – переспросил задумчиво воевода, – Ну-ка, рассказывай. Что ж ты у Мстислава то молчал?

– Да не молчал я, – ответил Забубенный, – просто не успел рассказать. Гонец прискакал. А дружбы то особой не было. Так, отправили один отряд в горы за железом, а со вторым пошли за смолой. Вот и весь сказ.

Воевода недоверчиво посмотрел на механика.

– Ой, темнишь ты, паря. Как же это князья монгольские тебя к себе допустили, если ты им не ровня. Да еще советы с тобой вели?

– Да я и сам не знаю, – защищался Григорий, – просто они по механической части многим интересовались. Вот через башни мы и познакомились. А ребята ничего, толковые. Да воюют крепко.