Джон Шеттлер - Падшие ангелы

Ролики следовали один за другим. Приторно-пасторальные картины со стариком, играющим с малышом и собакой сменялись рассказами об ужасных последствиях побочных эффектов лекарств, навязываемых слушателям. И вот куда делась простая, незатейливая реклама молочной продукции, подумал он? Всего два слова: «Молоко надо»? Внезапно поток рекламы прервался, а громкость упала до 30 процентов. Цифровая система «Квантового кокона» получила сообщение для него.

— Доброе утро, — прозвучал мягкий и приятный девичий голос системы, и тихо объявил, что в центральном блоке переменного тока в подвале возникли проблемы.

Быстрый звонок в службы поможет устранить проблему! — Закончил голос. «Кокон» был напрямую подключен к устройству, которое контролировало все основные приборы в доме и оповещало его ситуациях, требующих внимания.

— Что бы вы хотели сделать? — Раздался сладкий женский голос. — Нажмите один, чтобы вызвать службу… Нажмите ноль для отмены…

Роберту не хотелось об этом думать. Ему хотелось просто забыть о щитке, о рекламе, и о том факте, что теперь он был банкротом, и каждый пятицентовик его будущей пенсии оказался спущен в сортир на Уолл-стрит.

— Что бы вы хотели сделать? — Продолжал женский голос. — Нажмите один, чтобы вызвать службу… Нажмите ноль для отмены…

Он со злостью влетел в спальню и нажал кнопку «ноль» на панели управления.

— Спасибо, — сказала система. — Я обязательно напомню вам о проблеме завтра. Приятного дня!

Да пошла ты, подумал Роберт, хотя на самом деле этот голос был настолько сладким и убедительным, что если бы он, проснувшись утром, обнаружил рядом с собой не Лиз, а эту девушку, то точно снял бы напряжение другим способом. Однако это был лишь профиль голоса для системы управления, выбранный им из шести вариантов всего за 4,95$ в месяц.

Радио обрело прежнюю громкость, и комментатор начал представлять новую правительственную помощь AIG как полезную для бизнеса. «Эти активы будут восстановлены вовремя, — заверил он. — Правительство сможет даже сделать на этом деньги. Позвольте мне говорить прямо — на этот раз AIG не будет нести перед «Голдман Сакс» обязательства, направленные на страхование деривативов, исходящих от китайцев или других. Мы должны тщательно продумать эту ситуацию в течение нескольких недель, и в ближайшее время все будет хорошо».

Роберт не мог согласиться. Кризис мог закончиться для AIG невыполнением обязательств по свопам, так же, как китайцы обвалили «Голдман Сакс». Однако, подумал он, для всех нас на этом все не кончится. Люди увидят, как последний цент их «капитала» испаряется — всего того призрачного богатства, которое они использовали для обеспечения потребительских кредитов на покупку новой техники, гранитовых столешниц, плазменных телевизоров, автомобилей, отпусков — не более чем огромной долговой ямы. Он вдруг подумал, что все эти мечты и ложное восприятие касаются и его дома. Он вдруг понял, что у него никогда не было ничего, кроме долга на то, что он купил. Банк владел его домом с того дня, как они с женой переехали сюда. А затем он стал залогом перед каким-то инвестором в Азии. Роберт купил место для жизни, а получил огромный долг. А ведь они могли бы арендовать какое-нибудь приличное место за вдвое меньшую цену и без налога на имущество, обслуживание и всего этого!

Что случиться с миром, который так долго считал подобное само собой разумеющимся? Он знал, что миллионы таких же людей, как он, проснулись и узнали те же новости, испытали то же отчаяние, и осознали то же, что и он сейчас — у них осталась только зарплата, если им посчастливиться остаться на работе, скудный баланс и немного свободного пространства на кредитных карточках.

Затем в голову пришла странная мысль… И что? Гребучие китайцы собирались воевать на Тихом океане, русские собирались воевать повсюду, иранцы обрушивали на Персидский залив ракету за ракетой… Что это означало для его ипотечного кредита? Неужели он действительно надеялся, что банк будет ждать тридцать дней или какой-нибудь очкастый банкир будет входить в его положение? Черта с два!

Все теперь сводилось к трем простым вещам — еде, топливу и безопасности. Вот и все. Он направится в «Ральфс Маркет» и скупит весь бензин, который сможет найти, если только банки не перекроют это прежде, чем он доберется до заправки.

— Господи, выдохнул он. — Оптимизм, с которым он начал этот день, сменила депрессия. Он понятия не имел, что делать и думал о еще и бензине. Вечером он присоединиться к жене в «Квантовом коконе». Там безопаснее, учитывая то, что происходит, подумал он.

Он составил в уме список нужных вещей — продукты, вода, дополнительный батареи. Где-то у него был список из сотни вещей, который должны были исчезнуть первыми, и, как ни странно, среди них была туалетная бумага. Когда-то он называл это «горной валютой», когда они собирались в поход — одна из тех вещей, о которых вы никогда не думали. Что еще он забыл? Нужно ли взять пистолет, выходя из дому? Где у него там патроны?

Он сидел в своем кабинете, ощущая уныние, волнение и странное чувство, что у него есть тысяча дел, которые он должен сделать, и совсем нет времени. Думай! Он постарался успокоиться. Сядь и подумай. Что тебе действительно нужно? Это не приправа или новая бритва. Это не «Аква Фрэш», не 50 незабываемых поездок и не новый «Седан». Не новый iPod или телевизор. Все это вылетело из головы в один момент.

Это три простые вещи: еда, топливо и безопасность.

Они залегли в ожидании. Звуки голосов в ночи становились все громче, в них звучало разочарование. Один голос звучал громче, резче и требовательнее, видимо, офицер НКВД, старший колонны, вышел из себя из-за дела рук Сазерленда. Хаселден посмотрел на своего помощника, подмигнул и показал большой палец. Но что теперь будут делать русские?