Джон Шеттлер - Падшие ангелы

— Будем надеяться, что до этого не дойдет, — сказал Ельцин. — Но мы поддерживаем вас, товарищ капитан.

— Разумеется, — улыбнулся Карпов и снова посерьезнел. — Есть еще одно, — начал он, обводя собравшихся взглядом, словно пытаясь что-то рассмотреть. — Если дело дойдет до применения ядерного оружия, я должен вам сказать, по моему прежнему опыту, что мы также можем оказаться затронуты эффектами взрыва.

— Что вы имеете в виду? — Ельцин подался вперед. — Каким образом?

— Невозможно сказать. Мы уже видели, как взрыв огромной силы отправил нас сюда. Ядерный взрыв на достаточно близком расстоянии мог бы забросить нас… Куда-то еще…

— Как это случилось в Атлантике?

— Именно. Но позднее мы объяснили это тем регулирующим стержнем. Теперь же я ни в чем не уверен.

— Значит, возможно, это могло бы вернуть нас в наше собственное время, — высказал Ельцин очевидное предположение.

— Эта мысль приходила мне в голову, — сказал Карпов. — Мы можем убить двух медведей одним выстрелом [69] Так в оригинале . Если мы преподадим американцам урок, изменив историю в нашу пользу, это будет замечательно. Если мы еще и вернемся домой, то еще лучше.

— А если это еще и убьет две тысячи человек раньше времени? — Раздался новый голос со стороны приоткрытой двери. Доктор Золкин вошел, тяжело глядя в лицо капитану. — Что тогда, Карпов?

— Вас не приглашали на это совещание, доктор.

— Прошу прощения за такую наглость, но я пригласил себя сам. Я капитан второго ранга.

— Но вы не находитесь в командной структуре корабля, — огрызнулся Карпов. — Ваше звание — просто любезность. Вы знаете этот так же, как и я.

— Любезность или нет, но я здесь и вы слышали, что я только что сказал. Вы полагаете, что можете просто убить этих людей без последствий?

— Не без последствий, — поднялся на ноги Карпов. — Я понимаю все последствия, больше, чем любой в этом помещении.

— И что говорит об этом ваша совесть? — Золкин с вызовом посмотрел ему прямо в глаза.

— Это не ваше дело!

— Нет, капитан. Это наше дело, ваше, мое, других капитанов, а также всех на этом корабле. Если вы примените еще одно боеголовку, вся история изменится!

— Вот вы к чему, доктор. Да, все изменится, и мы надеемся, что у лучшему. Вы хотите того, что мы пережили? Холодной войны, распада Советского Союза, нефтяных войн, и нашей последней битвы за свои жизни в 2021 году? Мы могли бы изменить все. У нас есть сила.

— И сколько у вас боеголовок, Карпов? Предположим, вы уничтожите весь американский флот. Думаете, их это остановит? Нет! Федоров говорил, что ваш предыдущий акт доблести изменил историю, и в ней не стало Перл-Харбора. Хорошо, давайте устроим им его здесь, прямо сейчас. Применив боеголовку, вы только ударите палкой медведя, самую сильную страну на земле в данный момент. И они построят три корабля за каждый, уничтоженный вами, и многое другое. И у них тоже есть бомба. Вы говорите, что хотите бороться за Россию? А если они сбросят ее на Москву?

— Мы не знаем, создали ли они ядерную бомбу. Вы сами сказали, что история изменилась. Если у них есть бомба, почему они не применили ее против Японии?

— Кто знает? Но я готов поспорить, что она у них есть. И вы собираетесь начать Третью Мировую войну?

— Я ничего не начинаю. Если вы подслушивали у двери достаточно долго, то вы слышали все. Верно?

— То, что я слышал, так это слова человека, который получил второй шанс и надеется, что на этот раз сделает все верно. Вы умны, Карпов. Вы полагаете, что ваша первая бомба просто промахнулась, вот и все. Теперь вы просто сбросите ее на правильную цель и попадете. Я прав? Так что послушайте все. Люди на тех кораблях, это такие же люди, — он указал на стену, на моряков, невидимых за далеким горизонтом, но все же таких же людей. — Это существа из плоти и крови, а не тени. Убив каждого из них, вы вычеркните целое поколение. Вы не просто потопите их корабли и убьете их, вы убьете их сыновей и дочерей, внуков и черт знает кого еще. На ваших руках будет не только их кровь, а кровь всех их нерожденных потомков. Ради чего? Ради Сталина? Ради Родины-Матери?

Золкин отчаянно махнул рукой.

— Хорошо… Я сказал все, ради чего пришел сюда. — Он долго смотрел на них и добавил. — Я иду в санчасть и буду ждать, пока у моей двери выстроиться очередь.

Он развернулся и вышел в полуоткрытую дверь. Его шаги отзывались эхом.

Карпов снова сел. Его лицо поникло, но во взгляде читалась решимость.

— Доктор был очень убедителен, — начал он. — Однако он не понимает, что на войне враг тоже принимает решения. И они могут не оставить нам иного выхода.

— За исключением ухода на восток, — вставил Ельцин. — Тихий океан очень велик.

Карпов посмотрел на него, но не ответил. Совещание закончилось. Их лица стали ожесточенными от осознания того, что в следующие несколько часов они действительно могли начать Третью Мировую войну, если что-то пойдет не так.

Тридцать минут спустя Карпов появился на мостке.

— Николин, установить связь с американцами по открытому каналу. Скажите им, что я хочу поговорить с адмиралом Хэлси. Скажите им, что я предлагаю обсудить ситуацию и найти мирное разрешение… Во избежание дальнейшего кровопролития.

— Так точно, товарищ капитан, — Николин начал передавать сообщение по-английски, и Карпов пожалел, что не нашел времени выучить этот язык. Возможно, подумал он, теперь мы сможем научить весь мир говорить по русски. Сейчас буду говорить я, и им лучше хорошо меня слышать.

Адмирал Хэлси сидел в кают-компании линкора «Миссури», читая доклад по состоянию флота. Они потеряли «Уосп» — опять — а оперативная группа 38.3 «Зигги» Спрага лишилась значительного числа самолетов, но все еще сохраняла зубы. У него осталось более 200 самолетов, а у самого Хэлси имелось еще 350 на авианосцах «Йорктаун», «Шангри-Ла», «Боном Ришар» и двух легких эскортных авианосцах. Также в его распоряжении было два превосходных быстроходных линкора «Айова» и «Миссури», полный кулак тяжелых крейсеров и более двадцати эсминцев, чтобы поддержать группу «Зигги».

Кто-то бы сказал, что мы только что удвоили нашу ставку и решили взять все или ничего, подумал он. Кем бы они ни были, мы покажем вам, с кем вы столкнулись, если у вас там ракеты или нет. Британский адмирал Фрэзер предупредил его, чтобы он не располагал корабли слишком плотно, хотя, казалось, этого требовала элементарная морская тактика. Он исповедовал путь молота, ставя японцев на колени одним мощным ударом за другим. Война, наконец, закончилась, и все, что ему потребуется, это еще один взмах молота, чтобы все желающие поняли, кто здесь главный.

— Адмирал, сэр… — Мичман осторожно постучал в дверь и отдал честь, когда вошел.