Джон Шеттлер - Падшие ангелы

Он сильно надавил большим пальцем на кнопку и раздался звук сирены. Он поднял глаза, посмотрев на переднюю палубу, на которой открылась красная крышка люка, из которой вылетела ракета П-900. Направляющий импульс направил ее в нужную сторону, а затем заработал двигатель. Как и все прочие выпущенные ими ракеты, «Калибр» устремился ввысь и на юг, оставляя за собой желтое пламя и горячий белый дым. Ад готовился разверзнутся.

Капитан Уэлборн смотрел на горизонт в бинокль, когда старпом указал ему на ракетный след.

— Еще одна, сэр. Шатается, как пьяный матрос по палубе.

П-900 набрала высоту для краткого полета на дозвуковой скорости, а затем ушла на предельно малую высоту, выполняя серию маневров, направленных на противодействие артиллерийским системам с цифровым управлением.

— На этот раз только одна, — сказал Уэллборн, глядя на приближающуюся ракету. — Всем постам, приготовиться к удару!

Это были его последние слова.

Последний прием пищи тоже стал для экипажа последним — томатный суп-пюре, соление крекеры, жареная «индюшатина», клюквенный соус, картофельное пюре с маслом, булки, маслины, пирожки с вишнями… Ракета взорвалась в тот самый момент, когда наводчик 20-мм зенитки нажал на спуск в надежде, что ему повезет.

И их не стало.

Капитан «Миссури» Мюррей смотрел в бинокль на север, на далекий силуэт «Айовы» на горизонте. Это было последнее, что он увидел в жизни. Вспышка была во много раз ярче и жарче солнца, и «Лучезарный» Мюррей мгновенно ослеп.

Хэлси заметил вспышку краем глаза, и сразу же понял, что произошло. Любой человек, когда-либо видевший ядерный взрыв, никогда этого не забудет. Русские взорвали первую бомбу утром, а теперь вечер озарило второе солнце, вспыхнувшее у горизонта. Она атаковали нас снова, подумал он. Господи, там же «Айова» Чака Уэлборна!

В голову пришли слова адмирала Фрэзера, сказанные им на той первой встрече на борту «Миссури». «Предположим, адмирал, что я скажу вам, что ваша 7-я эскадра не имела никакого отношения к исходу инцидента в Северной Атлантике. Не было героического самопожертвования ваших отважных эсминцев, о котором писали газеты. Предположим, что я скажу вам, что корабль, который мы сочли немецким рейдером, не имел никакого отношения к Германии, и что он не был потоплен в тот день. Предположим, что я скажу вам, что «Миссисипи» и остальные корабли, которые вы потеряли, были уничтожены одним взрывом невообразимой мощности, способным уничтожить целый флот в плотном построении или целый город. Думаю, вы знаете, о каком оружии я говорю. Вы, американцы, работали над ним. Как и мы».

Ослепительная вспышка длилась мгновение, а за ней налетели ударная волна, дикий ветер и далекий низкий гул, словно рев разъяренного дракона. В этот раз все было намного хуже, чем в прошлый раз, потому что «Миссури» находился намного ближе к месту взрыва чем утром. Два солнца на восходе, подумал Хэлси, два солнца на закате. Он повернулся, глядя в сторону растущего грибовидного облака на том месте, где только что линкор «Айова» вел стрельбу главным калибром по невидимому противнику. «Большая дубина» исчез, изломанный и погребенный под растущим столбом кипящей воды, достигающего ста метров в ширину. В первую секунду после взрыва температура подскочила до 4 000 градусов. В полумиле от места взрыва она достигла 1 760 градусов, но лишь на мгновение. Море закипело до состояния пара, но по мере того, как температура падала, пар быстро охлаждался и оседал плотной завесой тумана, которая станет известна как «Облако Уилсона». Оно медленно поднималось, словно окончательно хороня остов некогда гордого линкора, ставшего не более чем тенью на поверхности моря.

Затем сам океан обрушился на них набегающей стеной волы, окруженной белой пеной. Взрыв породил гигантскую волну, и Хэлси ощутил, как она подняла «Могучий Мо». Однако линкор легко выдержал удар, пойдя в обратную сторону и зарывшись носом в море. В районе взрыва находилось более ста самолетов, только что достигших «Айовы». Все в радиусе километра от линкора мгновенно сгорели. На расстоянии пяти километров самолеты оказались сметены с неба ужасной взрывной волной. Самолеты на большей дистанции бросились во все стороны, некоторые почти теряли управление и едва не падали в море. Ракеты и бомба унесли жизни 165 летчиков.

В десяти милях от них пилоты второй волны вскинули руки, защищая глаза от вспышки, а некоторые даже ощутили жар взрыва, но выжили. Перед ними появилось титаническое грибовидное облако, и они разделились, чтобы обойти его слева и справа, словно пилоты Таннера, столкнувшиеся с облаком от извержения вулкана Демон. Еще один демон явился в мир, но они выжили. Никто не знал о радиации, прожигавшей их тела, но ни один из них бы не стал об этом думать, даже если бы знал. Они увидели, как «Большая дубина» погиб страшной смертью и внутри каждого из них разгорелось собственное пламя. Сотни самолетов группы Хэлси уцелели, а ударные соединения Спрага только начали подходить к месту событий.

Одним из них был Род Бэйнс, шедший в хвосте основной группы с большой бомбой ASM-N-2 «Летучая мышь» под фюзеляжем. Он видел, как по авианосцам ударили ракеты, видел, как горит «Тикондерога», пока набирал высоту, чтобы присоединиться к своим товарищам. Теперь ему вспомнилось, как Лоури потряс ему кулаком, когда он взлетал. Задайте им. Задайте им жару.

Он толкнул ручку управления двигателем вперед, набирая скорость и идя на радиосигнал «Висконсина» «Зигги» Спрага. Они все это видели. Никто не мог не заметить грибовидного облака, раздувшегося до трехсот метров и моря, все еще кипящего под вечерним небом. Тем не менее, осмотревшись, он заметил, как один из пилотов показывал ему большой палец. Все самолеты вокруг него — «Хэллкэты», «Хэллдайверы» и «Эвенджеры» — упорно рвались вперед.

— Цель уничтожена, — доложил Роденко.

Карпов не мог оторваться от грибовидного облака, внезапно охваченный картинами того, что это все означало. Они не страдали, сказал он сам себе. Все кончилось слишком быстро. В одну секунду они были, в другую исчезли. Возможно, это, наконец, потрясет американцев и они поймут, с кем имеют дело? Да, поймут. С безумным Владимиром Карповым, командующим Краснознаменным Тихоокеанским флотом, охваченным лишь стремлением к разрушению. Ты что, действительно считал, что сможешь командовать этими людьми, подчинить их своей воле, заставить выполнить твои требования? Тогда зачем, за «Адмирал Головко», за годы вражды, навязанной Западом России? Ты думал, что они будут плясать под твою дудку, так смотри, что из этого вышло. Иди и смотри!

— Вы в порядке, товарищ капитан?