Джон Шеттлер - 9 дней падения

Значит, если записка от Федорова все же была, подумал Вольский, то они обо всем знали. Капустин… Теперь он знал гораздо больше, чем они планировали. Он был очень дотошным человеком, но что именно ему даст записка Федорова? Она выглядела несусветной глупостью, так что ее могли просто выбросить, подумал адмирал. Другое дело — операция на Каспии. Если Капустин установил слежку за Приморским инженерным центром, они явно видели устройство, которое вынесли из помещения с испытательным реактором. Они с любопытством и большим интересом проследили за колонной грузовиков до аэропорта. Наличие мощной охраны с «Кирова» должно было вызвать серьезные подозрения, не говоря уже о контейнере радиационной защиты, который должны были перегрузить в большой военно-транспортный самолет.

Последовавшие запросы прояснили бы пункт назначения — аэродром Уйташ в Каспийске на западном побережье Каспийского моря. Это должно было вызвать много удивленных взглядов. Если за всем стояла разведка ВМФ, то у них тоже будут свои активы в регионе. Вольский должен был предполагать, что вскоре там тоже появятся люди, которые будут тщательно следить за действиями его людей. Как только Добрынин и морпехи доберутся до якорной стоянки «Анатолия Александрова», они окажутся в большей безопасности. Однако их противник вскоре обнаружит, что старый друг Вольского адмирал Камилов, командующий Каспийской флотилии, тоже вовлечен в происходящее, и удвоят свои усилия. В военное время меры безопасности смогут обеспечить хорошее прикрытие, но разведка ВМФ может стать настойчивее, и у них тоже имелось немалое влияние. Он связался с Камиловым и посоветовал усилить меры безопасности и не допускать вмешательства в ход операции как можно дольше.

— Сделаю, что смогу, Леня, — сказал Камилов. — Но если Москва вмешается с прямым приказом…

— Я понял, — сказал Вольский, повесив трубку с нарастающим дурным предчувствием. Да, Москва… Что они знали обо всем этом и что будет, когда они узнают? От этих вопросов становилось тяжело на душе. Что знал Капустин?

Адмиралу не пришлось долго ждать ответа. На следующий день ему позвонили с поста охраны и доложили, что генеральный инспектор просит разрешения встретиться с ним в его кабинете. Игра была окончена. Вольский дал разрешение пропустить Капустина на этаж, одного и убедиться, что по пути его следования будет выставлена разумная охрана.

Через несколько минут начальник штаба доложил, что посетитель прибыл, и адмирал уселся за стол, подготовив револьвер [35] Так в оригинале — именно revolver. Однако же порядки у этих русских… в ящике под рукой на случай надобности. Он не думал, что Капустин решит предпринять что-либо экстремальное, но, учитывая обстоятельства, не хотел рисковать.

— Здравствуйте, товарищ инспектор, — сказал Вольский, когда Капустин, наконец, вошел. Тот кивнул с бледной улыбкой и медленно снял фетровую шляпу. — Прошу, садитесь, — Вольский решил делать вид, что это обычная рутина. — Я полагаю, это как-то связано с вашим отчетом по «Кирову»?

— Можно сказать и так, товарищ адмирал, — ответил Капустин. Он выглядел уставшим, немного измотанным, словно не выспавшимся.

— Могу я предложить вам чего-нибудь?

— Нет, благодарю вас, — Капустин почесал переносицу, а затем перешел к делу.

— Адмирал Вольский, вы очень ответственный и очень уважаемый офицер.

— Вы очень любезны, товарищ инспектор.

— Да, предлагаю отставить любезности в сторону и просмотреть вашу утреннюю почту, — Капустин медленно опустил руку в карман пальто. Адмирал напрягся, его рука скользнула к ящику стола, где лежал его револьвер. Однако Капустин просто достал обыкновенный белый конверт, подался вперед и положил его на стол. Сердце Вольского забилось так, словно пыталось выпрыгнуть из груди, потому что взглянув на конверт, он точно понял, что это. Взяв конверт и открыв его, он обратил внимание, насколько он истлел со временем, и что с него даже стерлась печать. Он медленно вытащил небольшую сложенную записку, раскрыл ее и сразу узнал почерк Федорова.

«Адмирал Вольский… Если вы это читаете, то знайте, что мы благополучно прибыли в пункт назначения и приступаем к операции по спасению Орлова в Кизляре. Если обстоятельства сложатся должным образом, ищите нас на побережье Каспия, начиная с 15 октября 1942 года. Да прибудет Бог со всеми нами. Капитан Антон Федоров». В конце была добавлена приписка: «Букин не смог прибыть. Мы надеемся, он с вами, в безопасности».

Вольский улыбнулся про себя, радуясь, что Федорову удалось благополучно добраться до пункта назначения. Теперь вопрос заключался в том, сможет ли он организовать его возвращение. Обстановка на Тихом океане накалялась в каждым часом. Доклад, который он получил о «Тигре» в Мексиканском заливе вызывал наибольшее беспокойство, и поэтому он немедленно связался с командующим Северным флотом, чтобы узнать, зачем подлодка была направлена туда. Ответ был тревожным, но не неожиданным — по приказу из Москвы, который предписывал произвести преднамеренное уничтожение одной из крупнейших буровых платформ в мире — объекта, крайне важного для действий «Бритиш Петролеум» в Мексиканском заливе. Также Москва приказала частям 58-й армии выдвинуться к северной границе Казахстана. Москва поднесла нож ко всем жизненно важным для Запада энергетическим центрам. Он не сомневался, что в скором времени что-то случиться и в Персидском заливе.

Но на данный момент перед ним стояла другая проблема — Герасим Капустин, генеральный инспектор ВМФ России. Он посмотрел на него, удивляясь тому, сколько тот на самом деле знает и в насколько решительном настроении явился на эту встречу. Вольский решил позволить ему сделать следующий шаг. И Капустин был рад стараться.

— Потрудитесь объясниться, — сказал он. — Объяснить, что капитан Федоров делает на Каспийском побережье и как он может искать человека, который, судя по моим сведениям, мертв?

Вольский посмотрел на него без выражения, все еще гадая, что он может знать.

— Боюсь, что я не вправе обсуждать некоторые вопросы, товарищ инспектор.

— Конечно. Ваш капитан Карпов объяснил мне это предельно четко во время нашей последней встречи. Излишне пояснять, что я взял на себя смелость обсудить эту записку с тем, кто может что-либо знать.

— Так это вы приказали подкараулить моего лейтенанта в пункте материального обеспечения? — Недовольство на лице Вольского стало очевидным.

— Боюсь, что да.

— Это не входит в ваши полномочия, инспектор, и крайне неуместно. На него напали и накачали. Я мог бы арестовать вас на месте по факту признания вины, да, даже вас, генерального инспектора российского флота. Ваши полномочия ограничены вашей сферой деятельности, особенно сейчас, в условиях надвигающейся войны. Происходит операция, которая вас не касается, а вы вмешались в нее, напав на человека, действовавшего по моему прямому приказу.