Джон Шеттлер - Люди войны

— Возможно, вы правы, капитан, — сказал он с некоторым смущением. — Да, это сумасбродная идея. Нет никакого способа взять корабль и сделать то, что я предлагал в нынешних обстоятельствах, а план «Б» и вправду шит белыми нитками. Если мы попытаемся пройти тем же путем, что и Марков, мы все окажемся в ловушке, запертыми в прошлом. Я хотел бы думать, что был бы достаточно осторожен, но я все равно буду человеком, знающим, что будет завтра, и такого искушения я не пожелал бы никому.

— И не забывайте, что о том же думали бы Трояк и морпехи, — добавил Карпов.

— Я знаю… — Федоров имел побежденное выражение лица. На этот раз капитан стал голосом разума, а он должен был отодвинуть свои дикие фантазии в сторону и заняться тем, что было реально на данный момент. — Так что твориться в мире, капитан? Последние два дня я провел скорее в 1942.

Карпов почесал голову, размышляя.

— Я читал газетные заголовки и не могу выкинуть их из головы. «Российские истребители нарушили воздушное пространство Японии». «Япония предостерегает Китай после ракетного удара». «Северная Корея предостерегает от провокационных действий». «Тайвань вмешивается в китайско-японское морское противостояние». Они устроили цирк в Совбезе ООН, но и вы и я понимаем, что происходит за кулисами — телефонные звонки, сердитые слова, угрозы. И я не сомневаюсь, что на каждой военной базе на земном шаре точат копья. Я слышал, что сюда перебросили две эскадрильи стратегических бомбардировщиков и эскадрилью новых Т-50 ПАК ФА [96] Если эти истребители пошли в серию, то должны именоваться не Т-номер (прототип), а Су-номер (и вовсе не обязательно Су-50). В реальности, уже намного после написания данной книги, они получили индекс Су-57 . Это наши истребители пятого поколения, так что вы знаете, насколько все серьезно.

— Насколько по-вашему, все серьезно?

— Сложно сказать. Если все станет на курс, которого мы опасаемся, ООН ничего не будет решать. Япония потребует резолюции, осуждающей китайский ракетный удар по Окинаве. Китай наложит на нее вето. Это давняя большая ошибка ООН, давать отдельному постоянному члену совета право вето. Четыре голоса против одного должны иметь решающее значение.

— В другом мире, — сказал Федоров.

— Согласен. Но в любом случае, это не имеет значения. Россия поддержит Китай. На данный момент небольшая группа японцев ночует под открытым небом на этих ничтожных островах, а корабли и самолеты обеих сторон носятся вокруг. Но реальная угроза — это Тайвань. Ведь это точка воспламенения, судя по тому, что мы нашли в газетах, верно?

— Очень на то похоже.

— Адмирал звонил мне вчера, запрашивая состояние корабля. Он сказал, что спутники зафиксировали крупную концентрацию китайских сил в Тайваньском проливе. Он считает, что конфликт вокруг островов Дяоюйтай не более чем увертюра. Первый акт этой драмы начнется в ближайшее время.

— Он полагает, что китайцы атакуют Тайвань?

— Определенно. Все, разумеется, начнется с требований. Затем Китай потребует от Тайваня какого-либо документального признания себя неотъемлемой частью Китайской Народной республики. Тайваньское руководство откажется и будет артачиться несколько дней, а тем временем американцы выдвинут в район свои авианосцы.

— Да, авианосцы. Теперь все укладывается в ту статью. Помните? Китайцы вывели в море «Ляонин», и США остановили его подводной лодкой. Это привело к удару по «Эйзенхауэру». Что известно об этом корабле?

— Идет в регион, — сказал Карпов. — Вольский говорит, что он в Индийском океане у Диего-Гарсия.

— Мне это не нравиться, — раздраженно сказал Федоров. — Он может принимать хранящиеся там спецбоеприпасы.

— Точат зубы? Похоже на то, как и мы. Сегодня пришел спецгруз.

Федоров был не рад.

— Сколько?

— Вы же знаете, что это будет закрытая информация, пока мы не выйдем в море с приказами.

— Мартынов знает.

— Конечно, Мартынов знает. Как вы думаете, из кого я это вытянул в прошлый раз в Атлантике? Нет, на этот раз я у него не спрошу, и, поверьте мне, я не имею никакого желания видеть любое их количество, установленными на ракеты после того, что мы пережили. В то же время, я надеюсь, что вы задвините свой план подальше, Федоров. У нас есть гораздо более важные проблемы, чем Орлов.

Федоров посмотрел на сложенный лист бумаги, который он передал Карпову, письмо мертвого человека, ощущая странную связь с ним, безусловно, встретившим свою судьбу и умершим десятилетия назад. Они пребывали в мире, который Орлов и другие мужчины и женщины того поколения покинули уже давно. Как он мог полагать, что Орлов был единственной причиной всего, что творилось в мире? Но что-то подсказывало ему, что этот голос разума ошибался. Это было какое-то зудящее ощущение, от которого сердце билось чаще. В глубине души внутренний голос шептал ему правду: они должны были вытащить Орлова, или этот мир сгорит в огне.

Генерал-майор Чжу Хун решительно прошел по длинному проходу в зал Совета Безопасности, держа под мышкой книгу в красном переплете, и сел в первом ряду вместе с членами китайской делегации. Было довольно зловещим предзнаменованием видеть здесь военного. Это было послание миру, с нервным интересом наблюдавшему происходящее на экранах телевизоров, точнее, для тех, кто смог оторваться он тысяч других дел.

Напряженная дискуссия была типичным представлением типа «туда-сюда», в ходе которой одна сторона распалялась обвинениями и угрозами, в то время как другая сидела с невозмутимым видом, ожидая возможности ответить. Ни одна из сторон не намеревалась слушать другую, вместо этого приводя все новые записи, карты, фотографии и документы. Посол Японии продемонстрировал видеозапись гибели эсминца «Оёко». Китайский посол привел в ответ фотографии плачущих семей членов экипажа подводной лодки «Ли Чжу». Японцы показали запись о захваченном корабле береговой охраны «Хово» и его взятых в заложники членах экипажа, проходящих перед камерами в Китае. Китайцы продемонстрировали кадры незаконной высадки японцев на китайский остров Дяоюйтай и горящих фрегатов «Вэйфан» и «Шуянг».

В ответ японцы продемонстрировали ужасные повреждения вертолетоносца «Хьюга», а затем кадры шести баллистических ракет, обрушившихся на авиабазу Наха, воронки на взлетной полосе и разбитые ангары на фоне клубов мрачно-торжественно поднимающегося отовсюду черного дыма. Японский посол торжественно погрозил пальцем, заявив, что эта территория являлась суверенной землей японского народа, и не могла быть предметом территориального спора. Эскалация, сказал он, была трусливым поступком страны, потерпевшей поражение на море и пытающейся лишь сохранить лицо.