Виктор Сиголаев - Третий не лишний

– Серега! Бей! Сечи их всех!

А! Это же Микола. Перешел, значит в ранг болельщиков. В конце своей борозды. А чего сам-то не встает?

– От пацана, говорю, отвяньте!

Это же мой подводный знакомец!

Парень приближался к нашей тусовке по короткой дуге мягкими кошачьими шагами. Ох как хорошо я знаю эту походку! Мальчишка-то с подготовочкой! И это не бокс, не классическая борьба и… даже не наше родное самбо…

Так это же…

Неожиданно стоящие слева от меня потрошители мидий, утробно хрюкнув, крутанулись на месте и тяжело осели на гальку. Я снизу даже не заметил, что там такое сделал пловец. Но такое падение уже видел. В исполнении Козета. Когда наш друг Алеша протирал моим инструктором пыль на татами.

Крутой Серега, тот, который самый загорелый, рыча, бросился в атаку. Вот! И этот прием я уже видел. Движение, похожее на «липкие руки» в у-шу. Стиль «Вечная весна». Серега потянулся к парнишке сразу двумя руками, а тот в движении ловко перехватил его кисти и мягко увел в сторону с подкруткой. А одна рука, кстати, осталась в захвате на болевой – на кистевой излом.

Загорелый заскрипел зубами и осторожно спиралью опустился на гальку. Осторожно, потому что резко двигаться было уже больновато.

– Все! Все-все. Хорош. Хорош, говорю. Отпусти! Мы уходим. Амба.

Парень сразу же отпустил захват. На мой взгляд, немного опрометчиво.

Да! Точно. Неугомонный Микола, не вставая с четверенек, тех, которые брюхом кверху, на четырех костях крабом подкрался к моему ныряльщику и что есть силы пнул того по ногам.

Нас, рыцарей Света, когда-нибудь все же погубит наше благородство. Вкупе с коварством черных сил!

Парень как подкошенный рухнул на хитромудрого Миколу, который по всем прикидкам и старше, и тяжелее моего защитника. Тем не менее рука Миколы каким-то неведомым образом сразу оказалась между двух ног им же поверженного противника, а тот жестко ее вытянул вдоль своего тела, слегка изламывая в локтевом суставе. Краем глаза я отметил для себя – болевой прием парень делал очень осторожно.

Микола истошно заорал. Несоразмерно, на мой взгляд, степени излома.

Я поднялся с гальки и хмуро направился к загорелому Сереге, который, морщась, растирал себе кисть здоровой рукой. За моей спиной, кряхтя и постанывая, поднимались с земли первые двое поверженных. Пятый, оставшийся нетронутым, молча стоял около кромки воды и обалдело хлопал глазами. Он, кстати, был и помоложе всех – лет пятнадцати всего, сверстник нашего ныряльщика.

– Амба, говоришь? – мрачно поинтересовался я у Сереги. – Ничего не перепутал?

Несмотря на мой вызывающий тон, само содержание вопроса указывало на начало мирных дипломатических переговоров. Для тех, разумеется, кто признает, как и все нормальные пацаны, элементарные дворовые понятия. Миколы это не касается, а вот Сереге, по всей видимости, правила не чужды. На то и расчет, потому как объективно перевес не на нашей стороне. Формально.

Тем не менее уже прозвучало священное слово «амба», а значит, нам уже ничто не грозит. По крайней мере, не должно. Мой коричневый оппонент не только понимал, что после драки кулаками не машут, но, как я понял, ему было еще и реально стыдно за своих бледнолицых родственничков.

– Амба, – повторил он, подтверждая мои наблюдения, – шабаш, хлопцы. Пошли отсюда. Слышь, спортсмен, отпусти Миколу. Вставай, брат…

– Хлопцы! Що ж це диется? Та я зараз йому…

– Ша, брательник. Ничего ты ему не сделаешь. Засохни.

– Шмотки верните, – напомнил я, не выпуская из поля зрения неадекватного Миколу. – И вообще, на будущее, не воруют тут у нас на пляжах. Западло. Не говори только, что не знал!

– Рот закрой вообще! – окрысился Серега. – Сопли подбери свои, взрослым указывать.

– А взрослые офаршмачиться не боятся? – тут же огрызнулся я. – С какого района, братки?

– Не твое дело, – опрометчиво ляпнул коричневый и тут же сообразил, что на этот вопрос положено отвечать любому, кто ни спросит.

Заведено так. Исстари.

– Стрелка.

– Матюха, – заявил я не без гордости.

Наш район в городе – почти как Спарта в Греции.

– Дачи, – присоединился ныряльщик, – а вообще меня Артемом зовут.

– Витя, – протянул я руку, – будем знакомы, партнер.

– Так ты же этот… Марат, – опешил Серега. – Козей! А может, ты и не инспектор вовсе?

– А может быть, и не инспектор! – согласился я. – А нечего сорить тут на общем пляже! На Стрелке что, купаться негде? Песочный, Солнечный, Херсонес. Своих мест мало? Чего у нас-то забыли?

– Не у вас, а у Дач, – тут же продемонстрировал Серега знание местной геополитики. – И то это здесь, в бухте. А на Хрущах вообще все общее.

– «Все вокруг колхозное, все вокруг мое», – неожиданно продекламировал Артем.

– Чего? – опешил Серега.

– Ничего. Где мои шмотки? – прекратил я дискуссию.

– Да вон, за камнем. Скажи спасибо, что не обмочили их, как Микола предлагал.

– Ай да Микола! Не ожидал. Ну, дьякую тебе, родной.

– За що?

– Да за все хорошее. За то, что в мире есть ты такой.

– Який такий?

– Свидомый и справжний, – отрезал я. – Прощевайте, хлопцы. Идите, отдыхайте себе на Хрущах. За буйки только… не заплывайте.

Двусмысленно прозвучало. А и пусть!

Агрессоры, что-то ворча себе под нос, не спеша удалились.

Мы переглянулись с Артемом и неожиданно прыснули оба.

Веселуха, да и только!

Отвернувшись от своего спасителя, я стянул с себя мокрые плавки и облачился в любимые штанишки, так своевременно вернувшиеся к папочке. Отворачиваться, кстати, в таких случаях от мужика – тоже, между прочим, признак хорошего тона по этим временам. Достойные пацаны не должны смущать друг друга своими размерами, причем… при обоих раскладах, кто понимает.

Артем же в это время вернулся за брошенным снаряжением и своей добычей.

– Мидии будем жарить? – просто спросил он.

Я огляделся. Многовато людей кругом. Которые, к слову, в наши разборки не лезли, а должны были бы: стая великовозрастных балбесов щемила у них на глазах мелкого пацана! Все упорно делали вид, что ничего особенного не происходит, шалят себе просто ребятишки на пляже. А хата своя, как известно, с краю…

Крабы трусливые. Пусть теперь нюхают!

– А давай! Гляди, вон какое дерево прибило! Дров хватит.

– Пойду железку поищу…

Я развалился на гальке, прислонившись спиной к горячему камню, и потер правую ногу. Голень саднит, гематома будет с кулак, наверное. Вот же урод этот Микола! Любитель повоевать кодлой против одного. А Артем… ничего себе так, шустро двигается. Для своего возраста. И то, что он работал в стиле русбоя, – факт неоспоримый.

А это значит…

– Есть железка, Витек, тут рядом кто-то спрятал. Там и кострище старое есть. Пойдем туда?