Джон Шеттлер - Тихоокеанский шторм

Кормовая башня главного калибра была развернута в сторону далекого невидимого врага, и ракета ударила прямо над портом левого орудия, у самого края 650-мм броневой плиты. Ствол орудия рвануло вверх с такой силой, что шестерни системы подъема сломались и вышли из строя. Расчет башни испугался, на наружной поверхности мощной брони вспыхнул огонь, но броня выдержала. Семь человек из расчета получили контузию, но им на смену прибыли запасные номера расчета. Два из трех орудий были способны вести огонь. Башня продолжала бой.

Командиры групп борьбы за живучесть начали докладывать на мостик. Пожар в центральной части надстройки был локализован, но новые попадания разожгли его снова. Из центра корабля все еще валил густой черный дым, усиливая темноту ночи. Теперь расчеты отчаянно спешили к пожару на корме, где одна из катапульт гидросамолетов длиной с пятиэтажный дом, была вывернута и торчала вверх.

Федоров умело увел корабль от восьми торпед, и, когда опасность миновала, вернул «Киров» на курс 67 градусов. Три японских эсминца уже не могли дать второго залпа. Все три 152-мм артиллерийские установки методично избивали их. «Хамикадзе» уже тонул. «Майкадзе» горел, его командир погиб. «Нотаки» получил наименьшие повреждения и ставил дымовую завесу с бесполезной попытке прикрыть остальные корабли. Его палубы были заполнены спасенными с «Дзинтсу», и капитан Кора решил, что в нынешних обстоятельствах было лучше прекратить атаку.

— Эсминцы на дистанции 20 000 метров, — доложил Роденко. — Один определенно тонет, два других отходят.

— Отлично. Прекратить огонь, — сказал Карпов. — Главная цель меняет скорость?

— Никак нет. Скорость цели 27 узлов.

— Как и наша, — сказал Карпов. — Рулевой, я скомандовал полный ход!

— Товарищ капитан, приборы показывают полный ход.

— Но это 27 узлов, — Карпов повернулся к Федорову, подняв бровь. — Вы были правы относительно этого корабля, — сказал он. — Мы вогнали в этого кита шесть гарпунов, а он все еще не отворачивает. Но наша скорость падает, и это меня беспокоит.

— Я разберусь, — сказал Федоров.

— Тем временем, продолжим. Самсонов, еще один залп. Как и раньше. Одна высотная, одна маловысотная.

— Одну минуту, — вмешался Федоров. — Самсонов, отставить. — Он был занят уклонением от вражеских торпед «Длинное копье», и внезапно ему пришло в голову, что у них есть свои «длинные копья»!

— Мы атакуем надстройку корабля, так как корпус слишком тяжело бронирован. Но у нас есть возможность поразить менее защищенную часть корпуса — я говорю о торпедах. У нас ведь есть торпеды? [71] На третий день Зоркий Глаз заметил, что одной стены нет…

— Что… Так точно! — Ответил Карпов. — Комплекс «Водопад» оснащен торпедами УГСТ-2. — Это была модульная система, призванная использовать различные варианты двигательных установок и боевых частей, отсюда и происходила «У» в названии. Корабль оснащался торпедными аппаратами по обоим бортам, скрытыми в корпусе.

— Какова их дальность?

— Более 35 000 метров, — с улыбкой ответил Карпов.

«Водопад» было подходящим названием для этого комплекса, так как торпеды выбрасывались словно прямо из борта корабля, оставляя за собой след пара и газа, уводивший ее от корпуса [72] РПК-6М «Водопад» — противолодочные ракеты, предназначенные для запуска из торпедных аппаратов, а не сами торпедные аппараты . Торпеды могли оснащаться и специальными боевыми частями, хотя на «Кирове» в данный момент их не было. После того, как торпеда отходила от корабля на несколько десятков метров, выдвигались хвостовые стабилизаторы и запускался двигатель форсункового типа. Это была одна из первых торпед, имеющих цифровую систему управления, помимо того, она могла управляться с корабля по проводу, а также имела двухканальный режим самонаведения и акустический и электромагнитный взрыватели. Она также была оснащена сонаром, способным обнаруживать корабли по кильватреному следу и следовать за ними. Фактически, это было «длинное копье» на стероидах, и цель размером с «Ямато» при настолько избыточной системе управления торпеда не могла потерять, какие бы меры не предпринимал линкор.

Возможно, именно неприязнь Карпова к подводным лодкам и торпедам помешали ему применить это оружие ранее, заставляя думать о ракетах и радоваться результатам. Тем не менее, «Ямато» был самым трудным противником, с которым они встречались, и давал уже четвертый залп, словно в ответ на полученные повреждения. Снаряды опять легли мимо, но уже намного ближе. «Компьютер» «Сэгекибан» Тип-92 постепенно выдавал поправки, что уже вызывало некоторую обеспокоенность, тем более, что дистанция сократилась до менее чем 22 000 метров.

— Самсонов, «Водопад» правого борта к пуску.

— Так точно.

— Пуск двух торпед по готовности.

Карпов проявил бережливость. Его порывало дать залп всеми пятью торпедами и покончить с этим боем раз и навсегда. Однако пустые пусковые зенитных ракет и быстро пустеющие пусковые противокорабельных остановили его. Он хотел сберечь столько боезапаса, сколько мог. Торпеды упали в воду и ушли от борта. Бесследный двигатель обеспечивал им совершенную скрытность и смертоносность.

— Этого может оказаться недостаточно, — сказал Федоров. — Американцы вогнали в «Ямато» семь торпед, после чего он затонул только через полтора часа.

— Хорошо, — сказал Карпов. — Еще одну для товарища Федорова. — Он с улыбкой посмотрел на Самсонова. У противника не было никакого шанса уклониться от торпед, а 425-килограммовые боевые части могли разнести что угодно.

А затем случилось то, на что не рассчитывал никто, за исключением разве что капитана 3-го ранга Хаяси, героически направившего свой поврежденный пикирующий бомбардировщик в кормовой мостик «Кирова». Мостик находился прямо над торпедными аппаратами, и лишь вторая 200-мм броневая плита помешала самолету врезаться в них. Однако вызванный им пожар был очень серьезен, и не все повреждения были обнаружены и устранены за это короткое время. Контрольные кабели третьей торпеды перегорели, а в самом аппарате образовалась небольшая деформация от сотрясения, вызванного ударом Хаяси.

Бесстрашный японский пилот, первым поразивший корабль 250-кг бомбой, а затем протаранивший его собственным самолетом, теперь снова тянулся к ним из могилы.

Торпеда номер три не смогла выйти из аппарата, застряв, словно сломанный палец в собственной трубе, однако стартовая программа уже действовала. Двигатель первого этапа еще пытался разогнать ее, однако система все же распознала неисправность и предохранители сработали после пятисекундной задержки.