А. Живой - Сицилийское королевство

Егорша решил двигаться еще дальше в низ, но тут вдруг заметил, что в башне начинается пожар. Искры от лучины, рассыпавшись по соломе, подожгли ее, и огонь начал быстро лизать стены и деревянные балки.

– Тушите! – крикнул своим подопечным Егорша, но в этот момент Михась упал навзничь, издав хрип и схватившись за горло из которого торчала арбалетная стрела. В башню снизу ворвался рыцарь-тевтонец в полном доспехе, со щитом и булавой, в шлеме, напоминавшем ведро с прорезями для глаз. Он сходу набросился на Егоршу. Позади рыцаря виднелись еще двое тевтонцев в шлемах, кольчугах и с мечами, видно, оруженосцы. А четвертым шел арбалетчик, который убил Михася.

Но тевтонцы не знали, что черниговцев здесь не так уж и мало. Подопечные Егорши атаковали их сверху, завязался неравный бой, но в узком пространстве рыцарь имел преимущество перед легковооруженными спецназовцами. Он вращал своей смертоносной булавой так лихо, что едва не убил Егоршу после первого же выпада. Правда, преимущество длилось недолго.

Метнув нож, один из ратников убил арбалетчика, перезаряжавшего свое оружие в дальнем углу. Остальные окружили оруженосцев тевтонского рыцаря и быстро закололи. Хотя один из них, яростно защищаясь, распорол точным ударом живот Петрухе и ранил в руку другого ратника. Теперь никто не прикрывал рыцаря со спины.

Тогда тевтонец, пытавшийся загнать Егоршу в угол между деревянной махиной и стеной, отвлекся ненадолго и атаковал ближайшего черниговца, зашибив его мощным и неожиданным ударом настолько быстро, что даже Егорша не успел среагировать. С рассеченной головой спецназовец рухнул на пол. Теперь на полу башни валялось уже множество трупов, через которые приходилось переступать. А огонь все разгорался, уже цепляясь за одежду сражавшихся. Башню заволокло дымом. Нужно было что-то делать.

Разобравшись с неожиданной помехой, тевтонец вернулся к поединку с командиром спецназа. Егорша был без щита, но зато меч в руке держал крепко. Отбивать удары тяжелой булавы было трудновато, и потому он прыгал и уклонялся от ударов тевтонца. Булава рыцаря свистела над его головой, то и дело врезаясь в стену, кроша камень и дерево. Все, что попадалось под руку.

Остальные уцелевшие черниговцы не вмешивались в поединок Егорши с тевтонцем. Уничтожив помощников рыцаря, они тушили пожар и, как могли, перевязывали раненного. Двое все ж таки стояли рядом с местом поединка, на всякий случай, поглядывали за ходом сражения.

Егорша пару раз приложил рыцаря в нагрудные латы и по ногам, но пока безуспешно. Доспех был хорошо сработан искусным мастером. Это сразу было видно. Да и оружие было необычное для рыцарей. Глядя на свистевшую над ним булаву, Егорша подумал, что перед ним наверняка какой-то епископ. Ведь булава – излюбленное оружие епископов, которым господь запрещает проливать кровь. Не в силах бороться с природной страстью убивать, воинствующие епископы взяли на вооружение булаву, которой можно было превратить противника в отбивную, переломав ему все кости и лишить жизни, даже не проливая крови. И сейчас это гуманное оружие угрожало Егорше и уже порядком ему поднадоело.

Изловчившись, он отпрыгнул поближе к деревянной машине с блоками и веревками. Судя по всему, она предназначалась для поднятия каких-то тяжестей. У командира спецназовцев возникла идея. Тевтонец, преследуя его, нанес удар, но Егорша увернулся и, рука епископа, разломав несколько деревянных блоков, запуталась в веревках. Егорша выбил у епископа щит, ударил по ногам и тевтонец завалился навзничь, выронив свое смертоносное оружие. Сдернув с него шлем, Егорша увидел искаженное злобой лицо белобрысого немца. Епископ попытался подняться, но удар по голове выключил его сознание.

Егорша даже не попытался его заколоть. Вместо этого он приказал:

– Сбросьте этого гада в колодец.

Уцелевшие после схватки ратники подтащили бездыханного тевтонца к колодцу и, перевалив через край, сбросили вниз. Колодец оказался глубоким, глухой удар раздался только через несколько мгновений.

А пожар разгорелся не на шутку – искры уже вырывались наружу через бойницы и пролом. Егорша приказал своим людям.

– Вы двое, сбегайте вниз, проверьте что там.

Вернувшись, они доложили, что там выход во двор, но рядом никого нет. Дальше они не сунулись.

– Хорошо, – сказал Егорша, отдышавшись после поединка с епископом, и глядя на огонь, который уже перекинулся на деревянную конструкцию, прислушался, – Тихо. Видать у Григория камни закончились. Здесь нам оставаться нельзя, сгорим. Да и заметят скоро, если уже не засекли. А потому идем на главные ворота. Подмогнем Григорию.

У Забубенного в этот момент действительно закончились камни. Он смотрел на пожар, разгоравшийся в угловой башне, и думал о том, что все пошло не совсем так, как рассчитывали черниговцы. Огонь горел ярко и был отлично виден на фоне почерневшего небосвода. Ворота он почти проломил, в них уже виднелись бреши, но нужна была еще пара попаданий, а камни закончились. Григорий кликнул обслугу орудия и снова отправил их искать булыжники в темноте. Обстрел временно прекратился.

В наступившей тишине Григорий неожиданно услышал звон скрестившихся мечей и крики, раздававшиеся из надвратных башен. Подозревая кое-что, он кликнул монгольских нукеров с луками, приказав:

– А ну, подсветите мне ворота, не видать ничего.

Пять горящих стрел пронеслись над башнями, ненадолго осветив их. Но этого было достаточно – Григорий заметил, что в башнях идет бой. Это черниговцы, которых там никто не ждал, неожиданно напали на охрану ворот. Бой был жестоким и коротким. Внезапность сделала свое дело. Раздался лязг цепей и скоро, на глазах изумленного механика, измочаленный мост рухнул вниз, опустившись на ров, а сильно поврежденные, но не полностью разбитые ворота замка с грохотом раскрылись сами собой. В воротах появился Егорша с факелом в руках и помахал им над головой, призывая в атаку.

Еще не веря в неожиданную победу, Забубенный послал нукера в штаб с донесением. И почти мгновенно сотня монгольских всадников пронеслась мимо позиции камнеметчиков. Григорию примерещилось, что атакой командовал сам Каюк. Ночным вихрем монголы ворвались в открытые ворота и рассеялись по двору замка, быстро уничтожив единичных защитников, еще пытавшихся сопротивляться.

Остальные, увидев, что первая линия обороны пала, укрылись в цитадели. И как ни старался Каюк пробиться, сквозь закрытые ворота его конники проходить не умели. Замок почти пал, но королева была все еще недосягаема. И он в ярости хлестал плеткой своего коня.

Последний оплот венгров и тевтонцев выглядел внушительно, – высокие стены, бойницы по верхнему краю, а широкая плоская крыша здания была превращена в площадку для арбалетчиков, которые сейчас пускали редкие стрелы по кружившим по двору монгольским всадникам. Венчала все большая квадратная башня, где, по предположению Забубенного, и находилась сама королева.