А. Живой - Сицилийское королевство

– Эй, ребятки, пропустите ее! – крикнул механик, – я за ней тут прослежу. Не дам спрыгнуть.

Монголы расступились. Констанция ворвалась на балкон, но тут же резко остановилась, присматриваясь к Забубенному, на котором была сильно потертая воинская одежка, да кольчуга сверху.

Механик-чародей тоже присмотрелся к жене императора Фридриха. Темновато здесь было. Но даже в отсветах пожара и неверного света, что лился от факелов из спальни, было видно, что Констанция недурна собой, хотя и не первой молодости. На вид жена Фридриха была лет на десять старше Забубенного, но стати ей было не занимать. Все-таки королева – неограниченная возможность занятий фитнесом и правильное питание делали свое дело. Эта женщина вполне могла называться красоткой. Даже свободное платье не могло скрыть приличных размеров грудь, талия была на месте, а длинные черные волосы до плеч, обрамлявшие слегка вытянутое лицо с горящими глазами, придавали ей сходство с испанкой, во всяком случае, в представлении просвещенного механика. «Похожа на Пенелопу Круз, – как-то вдруг неожиданно для себя отметил он сходство Констанции с известной актрисой из прошлой жизни, – только постарше чуток».

Констанция сделала шаг на середину балкона и неожиданно тихо спросила на знакомом наречии:

– Ты русич?

Забубенный едва не выронил бокал – королева вполне сносно говорила по-русски. Григорий от удивления еле нашел силы вымолвить в ответ:

– Вроде, да.

Констанция сделала еще шаг навстречу механику и тихо, чтобы не слышала монгольская охрана за спиной, произнесла:

– Спаси меня! Или возьми в плен и отвези к своему князю на Русь.

Забубенный не верил своим ушам. Он даже потер их на всякий случай и ущипнул себя за мочку, вдруг слуховые галлюцинации начались, – столько всего за один день приключилось. Но что-то подсказывало ему, что он все правильно понял. «Взять в плен?». Эта странная королева отлично говорила по-русски, а еще по-немецки, по-венгерски и на латыни. Возможно, знала и еще какой-нибудь язык. Фридрих, похоже, не препятствовал просвещению женщин в своем доме.

– Вы хорошо говорите на моем языке, – промямлил Забубенный, – но вы и так в плену у монгольского хана Каюка. А я лишь его подчиненный.

Констанция вдруг рухнула на колени посреди балкона, склонив голову. Забубенный вздрогнул, уронил-таки бокал. Тот улетел вниз и со звоном разбился о камни.

– Не отдавай меня монголам, воин, – шепотом проговорила женщина, – Я этого не переживу.

Похоже, она была готова на все, только бы не попасть в лапы к Субурхану. Вся ее королевская гордость улетучилась. Перед Забубенным сейчас была просто женщина в отчаянии. Видно, монголы вызывали у нее такой ужас, перед которым все остальное меркло. Но и в отчаянии она была красивой. Волосы разметались по плечам. Грудь под платьем часто вздымалась, словно ей не хватало воздуха.

«Жалко бабенку, – как-то отстранено подумал Григорий, глядя на стоявшую перед ним на коленях королеву и постепенно отходя от первого культурного шока, – столько знатных мужиков за ней охотится. Но я-то что могу сделать? Я же не князь».

Тем не менее, подчиняясь какому-то неожиданному порыву, он протянул руку и погладил Констанцию по волосам. Женщина вздрогнула. А Григорий вдруг обошел ее и, войдя в спальню, приказал охранникам.

– Уведите всех отсюда и сами встаньте снаружи.

Монголы повиновались. Все-таки Григорий был здесь старшим. Они вытолкали из помещения всех придворных, среди которых Григорий заметил еще несколько красоток. А сами заняли пост снаружи, перед закрытыми дверями. Уволокли монголы также и труп епископа, оставив лишь кровавые следы на полу. В спальне воцарилась нервная тишина.

Услышав шум, Констанция вернулась с балкона. Она остановилась, увидев кровавые разводы на каменном полу, но желание спастись захватило ее целиком. Она готова была ради этого на все. Словно обезумев, королева шагнула к Забубенному, который в замешательстве стоял перед огромной кроватью, и толкнула его на необъятное ложе.

До рассвета, до решения ее судьбы, оставалось немного. А женщина – хитрое существо. Тем более императрица. Но все эти доводы как-то вдруг перестали волновать Забубенного. Он отступил перед неистовым напором этой женщины.

Стянув с себя кольчугу, Григорий сбросил исподнее и взялся за королевское платье. Но тут его ждало неожиданное препятствие. Древние модельеры шили на совесть и явно не рассчитывали на быстрое сближение кавалера с дамой, без всяких прелюдий. Тем более механика с королевой.

Минут десять Забубенный доставал королеву из платья. Такого количества завязок он в своей жизни ни разу не видел. Современные ему в прошлом платья и мини-юбки были, конечно, гораздо проще, но зато практичней. Раз и готово. А тут пока доберешься до предмета желаний, весь запал пропадет.

Но, не прошел. Неожиданный предмет желаний сам набросился на Григория с такой страстью, словно много лет не видел мужчин. «Да, – пронеслось в голове у механика, – жены императоров тоже бывают несчастными. Видно, не балует ее Фридрих вниманием».

Забыв обо всем, они предавались страсти. Долго. Невзирая на ветер, гулявший по обширной спальне, следящие за ними со стен глаза мертвых животных, и метавшееся пламя факелов. Они барахтались в разных углах бесконечной кровати, бились о высокую резную спинку и колонны, державшие балдахин, рискуя их сломать. Однажды даже скатились на ковер, но не могли остановиться. Пока оба не изнемогли от усталости и не расцепились, нырнув под мягкое меховое покрывало и откинувшись на подушки.

Забубенный был потрясен. Вот это женщина. Теперь он понятия не имел, что делать дальше. Ему было так хорошо, что он даже и думать не хотел о будущем. Лежал, поглаживая прильнувшую к нему Констанцию, которая мягко обвила его руку своими, не желая выпускать. Но первый луч солнца, проникший сквозь растворенные двери балкона, вернул Григория к действительности.

Наваждение скоро закончится. Быстро и жестоко. Эту женщину надо отдать, да еще и самому доставить Субурхану. Но это было уже невозможно. Просто невыносимо. Несмотря ни на что.

– Ты горячая, – проговорил впечатленный механик, – как настоящая испанка.

– А я и есть испанка, – томно прошептала Констанция, – я дочь короля Арагона Альфонсо Второго.

«Значит, предчувствие меня не обмануло, – подумал расслабленный механик, – все-таки испанка. С испанками у меня впервые». Но почему-то Забубенного волновало сейчас не ее происхождение.

– Твой отец альфонс? – удивился механик.

– Так его нарекли, – спокойно ответила Констанция, – и его отец тоже Альфонсо.

– Бывает же, – только и произнес механик.

– А почему ты здесь в Венгрии? – спросил Забубенный. – И почему венгры защищали тебя вместе с тевтонцами. Мне казалось, они не большие друзья.