А. Живой - Сицилийское королевство

И Забубенный спустил курок первого арбалета. Ближний монгол рухнул со стрелой в боку. Увидев Забубенного с арбалетами на перевес, другие монгольские нукеры среагировали быстро, но не мгновенно. Один поднял щит и спасся, арбалетный болт завяз в нем. А другого поразил метким броском один из отроков. Брошенный стилет вонзился в шею дюжему воину, умертвив мгновенно.

Но один охранник был еще жив. Он опустил щит и метнул копье в сторону нападавших. Григорий увернулся, бросив ненужные арбалеты на пол. Копье, прошив тело насквозь, пригвоздило к стене отрока. Кажется, это был Гюнтер. Из-за спины раздался женский крик, но механик не оглядывался, выхватив меч. Однако сразиться в рукопашную не пришлось. Иблио метнул свой стилет и последний монгольский воин, также пораженный в узкую щель между доспехом и шлемом, упал замертво. С охранниками было покончено.

Забубенный спрыгнул вниз. Три освобожденные девушки в ужасе отпрянули от него, прильнув к стенам. Но Григорию некогда было их успокаивать. Он метнулся к массивной двери, что вела из башни наружу и дальше, через освещенный факелами коридор. У дверей никого, в коридоре тоже. Но в дальнем конце, за поворотом, слышны шаги. Вот-вот кто-то появится. Механик подналег и стал закрывать полуоткрытую дверь в башню. Она была тяжелой, но подалась. Рядом возник отрок Иблио и помог механику. Когда Григорий уже почти затворил дверь, в узкий просвет между ней и косяком он увидел, как в коридор, освещенный неровным светом факелов, вошел хан Каюк и десяток нукеров следом. Они сразу поняли, что дело не ладно, – дверь не могла быть закрыта. Нукеры рванулись бегом вперед, сдергивая луки, но механик успел задвинуть железный засов раньше. С той стороны в тяжелую дверь гулко вонзились две стрелы.

– Поздно, братцы, – сказал Григорий, обернулся к Констанции и сгрудившимся за ее спиной девушкам, бросил, – где дверь? Вон та?

Констанция обернулась на тяжелую дверь за своей спиной, но отрицательно мотнула головой.

– Нет, вот эта, – она указала на небольшую, едва заметную дверцу, обшитую деревянными планками, прямо под лестницей. Дверь почти сливалась со стеной, не привлекая внимания.

В этот момент монголы забарабанили во входную.

– Эй, открывай! Кто там засел? Сейчас всех разорвем!

– Доберитесь сначала, – тихо проговорил себе под нос Григорий, в душе радуясь, что при штурме эта дверь уцелела, и повернулся к своей любовнице, – давай ключ!

Констанция сняла с шеи ключ на золотой цепочке, протянула Григорию. Механик взял его, подивившись странной форме, и попытался вставить в отверстие. Ключ был действительно странный. Точнее, на первый взгляд, это было два ключа на одном шестке. Один имел почти крестообразное жало, другой острое, треугольное, с насечками, похожее на наконечник копья. При желании таким ключом можно было легко выколоть кому-нибудь глаз. «Неудобно, наверное, такой ключик на груди носить, – подумал Забубенный, ныряя под лестницу и тщетно пытаясь рассмотреть форму входного отверстия замка. Ближайший факел мерцал в дальнем углу башни, а здесь под лестницей царил полумрак.

Крики монголов с той стороны усилились. И вдруг что-то сильно ударило во входную дверь, едва не сорвав ее с петель. «А проход широкий, – промелькнуло в мозгу механика лихорадочное соображение, – Неужели они смогли втащить сюда таран или бревном стараются?

А ключ все не вставлялся. Ерзал, царапал, но не входил. Следующий удар заставил дверь затрещать. Однако после третьей попытки механик все же вставил ключ и с нажимом провернул три раза. Толкнул дверь. Она подалась. Без скрипа. Пахнуло сыростью и могильным холодом. Словно Забубенный открыл дверь в позабытый склеп. «И куда интересно на самом деле ведет этот ход?», – засомневался механик, однако новый удар во входную дверь, едва не расколовший ее пополам, заставил впечатлительного чародея позабыть о клаустрофобии. Монголы были страшнее вампиров.

Григорий внезапно рванулся назад и сорвал со стены единственный горевший факел. Осветил вход, за которым открылась небольшая комнатка и узкая лестница, каменные ступени которой уходили вниз, в темноту.

– Заходите, – приказал механик столпившимся перед входом женщинам, – Быстрее! Только тихо, не дышать.

Первой, нагнувшись, вошла Констанция, как и подобает. За ней, робея и дрожа от страха, фрейлины, а потом все остальные. Последним в небольшую дверку проскользнул великий механик, прикрыв ее за собой. К его удивлению, на двери оказалась защелка. И дверь отгородила их от внешнего мира, закрывшись сама собой. «Хорошие все-таки у немцев механики, умеют замки делать, – мысленно похвалил Забубенный коллег из Германии, – но, что будет дальше, черт побери». Последнее он сказал зря, – факел мигнул так, что чуть не погас.

Григорий приказал себе не вспоминать никакой чертовщины, пока не выберется наружу. Но это было легче сказать, чем сделать. Подземелье, в котором они оказались, представляло собой небольшую мрачную круглую комнатку с каменными стенами и тремя дверями, где едва поместились девять, нет уже восемь, человек. Несчастного Гюнтера оставили на лестнице умирать, несмотря на причитания фрейлин, – монгольское копье рассекло ему все внутренности и вышло из поясницы. Он был уже не жилец. А подземелье было точно таким, как и описывала Констанция. Если не считать затхлости воздуха и шороха потревоженных крыс. Значит, не соврал магистр. Да и зачем ему врать жене своего хозяина.

Забубенный прошелся вдоль дверей с факелом. Посмотрел на Констанцию.

– Какая же из них?

Жена императора пожала плечами. А Григорий походя отметил что в свете факела, даже в этих «обносках», Констанция была чудо как хороша. Ее волосы свободно ниспадали на плечи. А глаза горели каким-то демоническим огнем, словно она совсем не боялась подземелий. Механик даже чуточку озадачился, но, убрав факел от ее лица, успокоился. Никаких зеленых точек вместо глаз во тьме он не увидел.

Начать решил с левой двери. Григорий передал факел Иблио, а сам сосредоточился на замке. Но, едва он попытался вставить ключ другой острой стороной, как снаружи послышался страшный грохот – монголы выбили входную дверь и проникли в башню. Их подкованные сапоги застучали по каменной лестнице. К счастью никто не обратил внимания на маленькую дверку под ней. Пока. Надо спешить. Совсем скоро Каюк узнает, что королевы нет в замке. Ох, как он расстроится. И горе тому, кто подвернется под его горячую монгольскую руку.

Забубенный вставил ключ, но тот отказывался повернуться. Тогда механик перешел ко второй, покрытой плесенью, двери. Тот же результат. А в третью замочную скважину ключ отказался проникать вообще. Не подошел.