А. Живой - Сицилийское королевство

Вслед за этим радостным событием случилось еще одно. Поиски еды привели к тому, что Григорий лично обнаружил какие-то объедки в отдельно стоящем домике на другом конце имения. Домик пострадал меньше других, в дальней комнате, где стоял стол, Забубенный нашел почти нетронутую тушку не то утки, не то индейки, и еще ножку кабанчика со следами чьих-то зубов. Были здесь также слегка подгоревший хлеб, сморщенный от жары лук. И две баклажки вина. Не обратив никакого внимания на двух мертвых воинов, валявшихся под столом с рассеченными головами и одетых, как показалось Григорию, в какие-то знакомые плащи, Забубенный сгреб все со стола и принес к месту общего сбора. Он не был уверен в том, что именно такой едой кормят жену императора и ее придворных, но оголодавшие дамы были неузнаваемы. Они жадно набросились на еду и через несколько минут от индейки остались лишь чисто обглоданные косточки.

Поразмыслив во время обеда о том, что делать дальше, Григорий решил не оставаться на этом пепелище, а двигаться дальше к далматинскому побережью. Все-таки у них теперь была повозка. И кто-нибудь из повстречавшихся родовитых хорватских владетелей мог оказать поддержку беглой королеве. В конце концов, можно было попытаться и дальше идти лесами, маскируясь под отряд бедных пилигримов и питаясь чем попало. Но этот вариант вызывал у Забубенного большие сомнения. Вряд ли обессиленные всего одним переходом придворные смогут вынести тяготы пешего путешествия. Да и передвигаться по чужой стране без провожатых, постоянно скрываясь от чужих глаз, мог только какой-нибудь специально обученный спецназ. А никак не беглая королева, которая не хочет быть узнанной, но не имеет при этом никаких средств и возможностей. Григорий поделился своими планами с Констанцией, отозвав ее в сторонку.

– Да, надо идти дальше, – согласилась с ним жена императора, – у Шубичей есть и другие поместья. До них далеко, но можно добраться. Если только нам не помешают другие семейства, преданные венгерскому королю Андрею, ведь Хорватия сейчас в унии с Венгрией. Мы на земле Шубичей, они хоть и вассалы Андрея, но друзья императора Фридриха. А рядом владения Франкопанов, которые стоят за Андрея и могут легко захватить нас, отправив обратно в Печ.

– А кто такие Франкопаны? – поинтересовался любознательный механик.

– Это еще один знатный род, соперники Шубичей.

– Тогда понятно, – кивнул Забубенный, уяснив политический расклад в Хорватии, – значит, нам надо искать Шубичей, а Франкопанов избегать. Чего ж тут непонятного.

– Кстати, – добавил он, неожиданно вспомнив о странно знакомых плащах, – там, в домике, лежат еще два мертвых тела. Кажется, это тевтонцы.

Констанция изменилась в лице и попросила немедленно проводить ее туда. Убитые действительно оказались тевтонцами. Констанция даже вспомнила их имена, и, несмотря на запекшуюся на полу лужу крови, с брезгливым выражением на лице собственноручно осмотрела их тела и вещи, словно что-то искала. Но не нашла.

– Это связные от Фридриха, – пояснила она в ответ на вопросительный взгляд заинтригованного механика. Но не сказала, что именно они везли ей. Не став выяснять эти тайны мадридского двора, Забубенный хотел уже выйти наружу, но Констанция внезапно остановила его, схватив за руку.

– Тебе надо переодеться, – сказала она и, указав на одного из мертвых тевтонцев, который был почти одного роста с Григорием и меньше забрызган кровью, добавила, – надень его доспехи и плащ. Иблио поможет.

– Да зачем мне его доспехи? – Забубенный брезгливо воззрился на труп тевтонского рыцаря, – мне и свои не жмут.

– Рядом со мной здесь не может быть никого, кроме венгров короля Андрея или имперских рыцарей, – объяснила Констанция, – Когда мы выберемся отсюда и встретим кого-нибудь из хорватских вельмож, а они узнают меня, могут возникнуть подозрения. Подозрения – это вопросы.

Она посмотрела в глаза механику-чародею.

– Грегор, мы должны добраться до побережья, не отвечая на вопросы. Хотя бы на главные. Поэтому ты станешь рыцарем, давшим обет молчания.

Забубенный удивленно раскрыл глаза: «я стану рыцарем, да еще давшим обет молчания?». Но, переварив информацию, механик оценил легенду: «А что, не так уж и глупо все это выглядит. И, действительно, на вопросы отвечать не придется».

– Только вот, что будет, когда мы доберемся до галеры? – забеспокоился Забубенный, – ведь там будут другие рыцари, верно? Что я им скажу? Даже если я промолчу, они меня все равно расколют в два счета. Я никогда не был рыцарем и не знаю традиций. Вряд ли они примут меня за одного из своих.

– Не бойся, Грегор, – королева приблизилась к механику, – нам надо только добраться до галеры, а там, очутившись вне опасности, я придумаю, как тебя спасти.

«Вот спасибо, – подумал озадаченный механик, – мы тебя-то еще не спасли». И тут Констанция сама прильнул к нему, одарив поцелуем.

– Ладно, – согласился Забубенный, отогнав сомнения, – сейчас переоденусь. Пусть Иблио придет, поможет.

Скоро, стянув с помощью немецкого отрока с мертвого рыцаря кольчугу и легкие доспехи, Забубенный облачился в них сам. Доспехи оказались довольно просторными. С помощью всяких завязок и подтяжек сели на механике вполне сносно. Ботинки тевтонца тоже пришлись в пору. «Как по мне сшиты», – даже промелькнуло в мозгу чародея.

Накинув белый плащ с черными крестами, и укрепив его на плече специальной пряжкой, Забубенный как смог оглядел себя и даже сплюнул – так он стал похож на ненавистных тевтонцев. В довершение своих превращений, Григорий, прицепив меч рыцаря и надев его шлем, прошелся по двору, привыкая к стесненным движениям.

К счастью, рыцарский шлем оказался не очень тяжелым. Он напоминал слегка вытянутое вперед ведро с прорезью для глаз, как и полагалось. Не хватало щита, который отыскать почему-то не удалось, и боевого рыцарского коня. Но Констанция мгновенно присочинила к легенде бой, в котором доблестный рыцарь, давший обет молчания, охраняя королеву и ее свиту, потерял свой щит и коня, став пешим.

– Тогда я поеду на телеге, пока никто не видит, – решил Забубенный, – А увидит, так сам поймет по нашему бедственному положению, что даже рыцари и королевы иногда ездят на телегах.

Констанция не возражала. Посадив ее и фрейлин на повозку, Забубенный снял шлем и сам пристроился спереди. Тихим шагом отряд двинулся дальше. За повозкой шли служанки, для которых не хватило места, да они и сами не посмели бы сесть рядом с королевой. А позади всех плелся Иблио, разыскавший на пепелище арбалет с тремя стрелами.

От имения Шубичей в глубь Хорватии шла небольшая проселочная дорога. По ней и направил единственного коня Григорий, настороженно озираясь по сторонам. Ведь встреча с каким-либо вооруженным отрядом, пусть и хорватов, тоже была нежелательна.