А. Живой - Сицилийское королевство

– Перштич, – ответили крестьяне, поклонившись.

Констанция что-то уточнила. Те закивали головами. Она еще что-то спросила. Один из мужиков развернулся и указал рукой куда-то вдаль, присовокупив на своем языке еще пару слов. «Вроде бы о чем-то договорились», – решил ничего не понимающий рыцарь, давший обет молчания. Если немецкий он еще хоть как-то понимал, то это наречие было ему совсем незнакомо.

– Поезжай, – приказала Констанция, закончив переговоры. В глубине души Забубенный понимал, что надо бы дать им за услуги немного денег, но королева была сейчас бедна, а у рыцаря вообще изначально не имелось ни гроша.

– Что удалось выяснить у местного населения? – поинтересовался Григорий, когда хутор остался позади.

Королева облегченно выдохнула.

– К счастью, мы по-прежнему на земле Шубичей. Этот хутор названия не имеет, здесь живет братская община крестьян из рода Удрагов.

– Отлично, – кивнул Забубенный, – коммуна, значит. А что слышно по существу?

– Земля принадлежит к владениям Шубичей, замку под названием Перштич.

Забубенный попытался повторить название, но решил не травмировать свой язык понапрасну. Еще сломается.

– Они сказали, что два дня назад видели израненного жупана Стефана, который проскакал с несколькими людьми в свой замок, – добавила Констанция.

– Вот это уже интересно, – согласился Григорий, – едем в замок?

– Да, – кивнула Констанция, – осталось недалеко. Надо поторопиться, он мог уехать еще дальше.

– Так испугался монголов? – решил пошутить Забубенный, но осекся, посмотрев на своих спутников.

Констанция тоже не стала развивать эту тему, вернувшись к описанию дороги.

– Крестьяне говорят, что скоро на холме будет перекресток, где надо повернуть налево и будет виден замок Перштич.

– Ну, до этого перекрестка мы как-нибудь дотянем, – решил Григорий.

Но ехать пришлось довольно долго. Прошло примерно часа два, пока они выехали на пологий холм, с вершины которого расходились четыре дороги. Несмотря на то, что дорога, по которой они двигались, вела дальше к побережью, беглецы повернули налево. За помощью. Туда, где виднелся небольшой, но хорошо укрепленный замок с четырьмя островерхими башенками.

Проехав между полями, окружавшими замок со всех сторон, скоро они были у ворот. Несмотря на то, что на дворе был белый день, ворота оказались закрыты. Мост поднят. Словно вокруг шла война, и можно было ожидать нападения в любую минуту.

Охранники с надвратной башни что-то крикнули им. Забубенный хотел было ответить, но Констанция вовремя одернула его, напомнив про обет молчания. Спустя короткое время заскрипели цепи, и мост опустился. Ворота отворились. Из башни вышел крепко сбитый жупан в расшитом золотом кафтане, с рукой на перевязи и обритой головой. На вид ему было уже лет под шестьдесят. За ним появились несколько воинов с оружием.

Остановившись перед повозкой, на которой сидела Констанция в грязном платье, но с гордо поднятой головой, жупан осмотрел ее, потом повозку и, вдруг упал на колени.

Забубенный, в свою очередь, разглядывая бритого хорватского жупана, вспомнил футболистов из сборной Хорватии, которых видел в прошлой жизни по телевизору, и пришел к выводу, что за прошедшие восемьсот лет они не сильно изменились. Во всяком случае, внешне.

Констанция что-то проговорила упавшим голосом. Старый жупан встал и первым направился в замок, призывая последовать за собой этот странный обоз.

Все, что было сказано, Забубенный скорее угадал, чем понял. Хорватского наречия он не знал, а Констанция для конспирации ничего ему не переводила принародно. Забубенный внезапно ощутил себя туристом в чужой далекой стране. Потерявшимся, без карты и знания языка. Оставалось надеяться на обет молчания. Может и пронесет.

Через некоторое время они втроем, Констанция, рыцарь и старый жупан, сидели в огромном зале за очень длинным массивным столом, уставленном всякой снедью и вином. Констанция успела привести себя в порядок, воспользовавшись гостеприимством старого жупана и гардеробом его дочерей. Забубенному тоже было предложено умыться и переодеться во все чистое с дороги. Он не преминул этим воспользоваться и теперь, даже сняв доспехи, был похож на немецкого рыцаря. Свою старую одежду он бросил в камин и сжег, помня о том, что разведчик попадается на мелочах. Ведь тевтонцы наверняка не носят русских штанов. А предоставленные взамен, хоть и были гораздо уже привычных, но зато не отличались от местной моды.

Пока жена императора рассказывала о своих злоключениях в приграничном замке, предательстве короля Андрея и внезапном нападении монголов, – Забубенный понимал, о чем речь, и без перевода, – седовласый жупан все же подозрительно поглядывал на рыцаря, давшего обет молчания, который спокойно жевал ножку кабанчика. В ответ на эти взгляды Забубенного так и подмывало сказать Стефану: «Не боись, дедуля, я свой, буржуинский». Но он сдерживался. Правда, с большим трудом. Как выяснилось, быть рыцарем, давшим обет молчания, очень трудно, особенно если так и тянет что-нибудь сказать. Но Забубенный крепился. Он даже запретил себе пить вино, чтобы случайно не расслабиться, хотя такого обета не давал.

Седовласый Стефан кивал головой, слушая рассказ беглянки, и, время от времени, баюкал раненую руку. Под конец Констанция посмотрела на старого жупана и, немного подавшись вперед, взяла его за руку. Ее глаза молили о помощи. Старик покачал головой, как бы соглашаясь на все, а императрица взглянула на Григория.

Забубенный понял, что говорят о его подвигах и не смог сдержать самодовольной ухмылки, хотя и старался быть серьезнее, подстать моменту. Прибыв в замок, он грешным делом подумал, что Констанция может теперь и отказаться от его услуг, ведь она уже среди друзей и дальше ее могут опекать и без него. Мавр сделал свое дело. А желающие услужить императору здесь найдутся. Но пока королева не торопилась отпускать его от себя. И это втайне обрадовало доблестного механика.

Кивнув рыцарю, жупан вышел из зала. Констанция, воспользовавшись случаем, вполголоса перевела Забубенному суть происходящего.

– Жупан Стефан враг короля Андрея, хотя и его вассал. Он преклоняется перед Фридрихом и всегда готов помочь жене воина-императора. Он поможет нам добраться до побережья Далмации. И даже сам проводит нас вместе со своими людьми. Только отправляться надо немедленно.

– Как? – удивился механик, забыв про обет молчания, – не успели приехать, уже дальше скакать?

– Надо торопиться, – решительно заявила Констанция. – Монголы и венгры короля Андрея действительно могут оказаться здесь раньше, чем мы думаем.

– Но нас ведь никто не видел, кроме медведя, – попробовал спорить Забубенный, – а его я убил. Он никому не расскажет.